Теперь он ехал медленно, размазывая за собой вонючий след. Пока он был на Первом уровне, зверь опять напал на скот. Расположение места убийства подтвердило его оценку вероятных перемещений зверя и подсказало, где он может скрываться сегодняшней ночью. Он был уверен, что зверь где-то рядом. Рано или поздно, но он учует запах.
Вскоре он остановился и выключил фары. Он тщательно выбрал это место, изучив днем карты Геологической Разведки. Сейчас он находился на старой железнодорожной насыпи. Пятьдесят лет назад по этой дороге возили лес, но с тех пор её давно забросили, а рельсы сняли. С одной стороны насыпи круто вздымался горный склон, а с другой был столь же резкий обрыв. Если гончая окажется внизу, ей придется взбираться по сорокапятиградусному склону, и ей не удастся при этом не обрушить вниз несколько камней или не издать какой-нибудь другой шум. И выйдет он из машины именно с этой стороны; если гончая окажется сверху, то между ними будет стоять джип. Он вышел, сдвинув пальцем предохранитель ружья, и секундой позже вдруг осознал, что совершил ошибку, от которой его не сможет спасти ни его изощренная логика, ни гипноприобретенные знания о повадках зверя.
Едва он захлопнул дверку, глядя в ту сторону, куда ехал, как услышал сзади глухой вой и топот когтистых лап. Он резко развернулся, левой рукой включая фонарь, а правой выставляя вперёд ружьё и держа его наподобие пистолета. На долю секунды он увидел нападающего зверя, его вытянутую ящероподобную голову, расщепленную в зубастой улыбке, и вытянутые вперёд лапы с когтями.
Он выстрелил и промахнулся, а в следующее мгновение зверь вышиб у него ружьё. Он инстинктивно поднял левую руку, заслоняя глаза. Когти пробороздили левую руку и плечо, что-то с силой ударило его в левый бок, а шляпа с фонарём слетела, когда он упал и закатился под джип. Он втянул под машину ноги и зашарил под курткой, отыскивая револьвер.
Теперь он понял, где просчитался. Его план оказался чересчур удачным. Гончая учуяла его, когда он проезжал по старой насыпи, и помчалась следом. Её скорость как раз позволяла ей держаться в сотне футов позади, а шум мотора заглушал топот её ног. И всего за несколько секунд, которые ему потребовались, чтобы остановить машину и выйти, гончая промчалась эту сотню футов и обрушилась на него.
Как и было характерно для образа мышления Первого уровня, Веркан Вэлл не стал терять ни секунды на самообвинения или панику. Еще заползая под джип, он уже напряженно отыскивал способ изменить ситуацию в свою пользу. Что-то коснулось подошвы его ботинка, и он тут же перестал шевелить ногой, одновременно пытаясь вытянуть из кобуры большой «смит-вессон». Он обнаружил, что пристегнутая под мышкой кобура из толстой дубленой кожи изодрана в клочья, пружина, удерживающая в ней оружие, погнута, и ему пришлось орудовать руками, чтобы извлечь револьвер. Гончая полоснула по нему восьмидюймовым кинжалообразным когтем средней конечности и лишь инстинктивно поднятая рука и то, что под мышкой у него была кобура, спасло ему жизнь.
Гончая бродила вокруг джипа, яростно завывая. Она была сильно озадачена. Она могла видеть достаточно хорошо даже во мраке беззвездной ночи, потому что её глаза были от природы приспособлены преобразовывать инфракрасное излучение в свет. Тепла было достаточно — двигатель джипа, совсем недавно ехавшего по полотну с приводом на все колеса, был очень горяч. Стой Веркан Вэлл один, да ещё в такую холодную сырую ночь, тепло его тела выдало бы его с головой. Теперь же его тепло маскировал горячий двигатель. Более того, запах ядовитого клопа от его куртки смешивался с запахом, исходившим от сиденья, и гончая все никак не могла отыскать двух-с-половиной-футовое насекомоподобное существо, которое должно было его издавать. Веркан Вэлл лежал неподвижно, гадая, как долго ему придется ждать продолжения атаки. Тут он услышал над головой мощный удар, за которым последовал громкий треск рвущейся ткани. Гончая сорвала попону и принялась терзать обивку сиденья.
"Надеюсь, она обдерёт себе всю лапу пружинами от сиденья", — отметил про себя Веркан Вэлл. Он уже нашарил камень размером с два кулака и другой, немного поменьше, которые положил в каждый из боковых карманов куртки. Он заткнул револьвер за пояс и стал, извиваясь, стягивать с себя куртку, избавляясь заодно от покореженной кобуры. Ёрзая на спине, он выполз между задними колесами и сел позади джипа. Затем, размахнувшись утяжеленной курткой, он швырнул её поверх джипа и головы гончей, одновременно вытаскивая револьвер.
Гончая, привлеченная внезапным перемещением главного источника запаха, бросилась в сторону от джипа и накинулась на куртку. Громко затрещали кусты под насыпью. Веркан Вэлл тут же вскочил в джип и включил фары.
Его замысел сработал отлично. Вонючая куртка опустилась на верхушку небольшого куста в десяти футах перед джипом и теперь висела в десяти футах над землей. Гончая, встав на задние лапы, вытянула вверх передние, стараясь стянуть куртку вниз, и нанося яростные рубящие удары единственным когтем средней конечности. Она стояла спиной к нему.
Теперь, когда его глазам помогал свет фар, паравременник смог тщательно прицелиться в основание позвоночника, чуть повыше средних лопаток, и плавно спустить курок. Большой «магнум» тридцать шестого калибра дёрнулся в его руке, извергнув гром и пламя — хотя бы это оружие Четвёртого уровня не было таким невероятно шумным — и зверь завопил и рухнул. Снова взведя курок револьвера, Веркан Вэлл помедлил мгновение, потом с удовлетворением кивнул. Хребет зверя был перебит, и его нижние конечности и даже средние боевые лапы оказались парализованными. Он снова тщательно прицелился и выстрелил в основание черепа. Зверь дернулся и умер.
Включив фонарь, он отыскал ружьё, воткнувшееся стволом в грязь немного позади и справа от джипа, и коротко выругался, употребив местную идиому Четвёртого уровня, потому что Веркан Вэлл был человеком, любившим хорошее оружие, будь то сигма-излучатели, нейтронно-разрушающие бластеры или излучатели твердых снарядиков с нижних уровней. К этому времени раны, нанесенные когтями зверя, начали сильно болеть. Он стянул рубашку и швырнул её на капот джипа.
Торфа Карф советовал ему вооружиться излучателем, или бластером, или нейтропарализатором, но Веркан Вэллу не хотелось брать подобное оружие на Четвёртый уровень. В случае его гибели такое оружие слишком легко могло попасть в руки человека, способного понять, что заложенные в оружие принципы намного превосходят общую культуру Четвёртого уровня. Но с ним был один предмет Первого уровня, который он сам решил взять с собой, в основном из-за того, что в надлежащей упаковке он не бросался в глаза как нечто чужое. Пошарив под сиденьем, он вытащил добротный кожаный чемоданчик Четвертого уровня, открыл его и достал полулитровую бутылку, на которой была наклеена красная этикетка с символом «Яд», и полотенце. Пропитав полотенце содержимым бутылки, он тщательно протёр им каждый кусочек кожи выше пояса, дабы не пропустить ни малейшей царапины, нанесенной ядовитыми когтями зверя. Едва пропитанное жидкостью полотенце касалось кожи, его пронзала боль, подобная прикосновению горячего утюга; задолго до конца обработки он испытывал невыносимые мучения. Удовлетворённый тем, что продезинфицировал все раны, он уронил полотенце и обессиленно прислонился к джипу. Он процедил сквозь зубы длинную цепочку проклятий на английском, добавил к ним грязное испанское выражение, которое подцепил среди обитателей Четвёртого уровня на его родном острове Неррос, и увенчал всё это громыхающим выражением на языке третьего уровня, в котором упоминалось имя Могги, Огненного бога Дулов. Он произнес имя Фасифа, великого бога Хифтов, в такой фразе, которая обеспечила бы ему купание в ванне с кислотой, услышь его хифтанские жрецы. Он сослался на причудливые любовные обычаи народа Иллаилла с Третьего уровня, и окончательно успокоился, произнеся на дар-халмском языке одно из многоэтажных генеалогических оскорблений, столь любимых в Индо-туранском секторе Четвёртого уровня.