Для Саманты присутствие других людей в доме было явно на пользу, потому что их смех развеял напряженность, которая возникла между ней и Майком.

С двенадцати лет Саманта вела замкнутый образ жизни. Наиболее общительной в их семье была мать — она всегда являлась инициатором пикников, обедов, благотворительных мероприятий. После ее смерти Саманта осталась с отцом, который редко общался с другими людьми. Затем она вышла замуж. Муж предпочитал веселиться в одиночестве.

А вот Майк был «стадным животным», и чем больше было народу вокруг, тем он уютнее себя чувствовал.

Джесс оказался фанатом компьютеров, поэтому, когда он увидел аппаратуру в библиотеке Майка, у него сразу зачесались руки скорее ее включить. Майк объяснил, что вся заслуга в выборе этой электроники принадлежит исключительно Саманте.

Пробегая на дисплее «меню», Джесс остановился на игре «Сиерра», и через несколько минут трое мужчин собрались вокруг компьютера, передвигая по столу «мышь» и споря, куда нужно двигаться, как лучше спасаться от «пчел» и «бандитов».

Саманта, лежа на диване, наблюдала за этой картиной и удивлялась про себя, как за столько короткое время Майк смог так хорошо освоить «компьютерные игры»; двое других выглядели по сравнению с ним просто недоумками. Взгляд ее все время возвращался к Майку: она смотрела, как он ходит, как переливаются под одеждой его напряженные мускулы, смотрела на темные завитки его волос.

Неожиданно она осознала, что недавно чуть не погибла. Вспоминая, как железные руки сжимали ее горло, она почти почувствовала, как жизнь «выжимается» из ее тела. А ведь пока ее душили, она все время знала про себя, что Майк придет, чтобы спасти ее, по первому зову, если, конечно, она сможет как-то позвать его.

Теперь, вспоминая о случившемся, Саманта поняла, что удар пяткой по стене — это слишком слабый сигнал, чтобы его принял спящий человек. Каким же образом Майк услышал ее тихий «sos»? Как он догадался, что эти слабые удары были призывом о помощи, а не посторонним шумом? Она ведь могла повернуться во сне и задеть стену.

Тем не менее Майк как-то услышал и понял ее и пришел ей на помощь. Саманта вспомнила о дыре во входной двери. По ее телу пробежали мурашки. Майк ведь пробил эту дверь ногой и через дырку смог открыть замок. Пробил монолитную дубовую дверь. На это способен, наверное, лишь бульдозер, подумала Саманта.

Она попыталась взглянуть на Майка отвлеченно. Неужели он действительно самый красивый мужчина на свете или он такой лишь для нее?

Она разглядывала его. Ее взгляд перешел с лица на могучую шею, затем на обнаженную руку с рельефно выделяющимися мускулами, на тонкую талию, плоский и твердый, без грамма жира, живот. Потом спустился ниже: шорты, ноги — волосатые и загорелые.

Подняв глаза, она увидела, что Майк пристально смотрит на нее. Саманта быстро отвернулась, не желая показывать, что рассматривает его.

Майк отошел от своих друзей и присел рядом с Самантой на диван. За его спиной мужчины спорили по поводу игры, а женщины в саду любовались цветами:

— С тобой все нормально? — спросил Майк, поправляя плед, хотя в комнате было достаточно жарко.

Она кивнула, глядя на свои ладони.

Майк нагнулся и, просунув руку под высокий воротник, дотронулся до ее шеи в том месте, где остались синяки. Пальцы скользнули по шее и начали гладить затылок, в то время как большой палец гладил ее нижнюю губу.

У Саманты перехватило дыхание. Ее глаза смотрели в глубину его темных глаз. Казалось, они в комнате вдвоем, хотя она и ощущала присутствие других людей. Когда Майк придвинулся ближе и его губы почти коснулись ее губ, обжигая их своим жаром, она не смогла собрать силы, чтобы дать отпор.

Он прикоснулся губами к ее губам, и она медленно закрыла глаза. Но тут же широко распахнула их, почувствовав, что он слегка отстранился. Он смотрел на нее. Она не могла понять, что значил этот взгляд.

— Сэм, — выдохнул он и поцеловал ее искренне, от души, не агрессивно, а нежно и мягко, будто хотел без слов сказать ей что-то ласковое, ободряющее, дать ей понять, как она ему нужна.

Ее рука потянулась к его шее. Боже, подумала она, дотрагиваться, ощущать Майка, ощущать тепло его тела, тела, которое она рассматривала так часто, чувствовать под пальцами завитки его волос… Она притянула его голову к себе. И он послушно склонился, сливаясь с ней, смыкая губы в единое целое.

Саманта все глубже зарывалась в подушки, ее рука обхватила шею Майка, губы немного раскрылись, чувствуя горячую нежность его языка. Он не давил, не был грубым и настойчивым. Он не навязывал свои ласки.

Майк не выдержал первым и отпрянул от нее. Ее сердце стучало как молот, дыхание участилось.

— Тебе так нравится больше, родная? — прошептал он.

— Я… — Но он вновь прижался к ее губам, не позволяя говорить.

Его ладони сжали ее скулы, большие пальцы скользнули по ее щекам, затем прикоснулись к бровям, носу, губам… И опять он отпрянул, отстранив ее от себя дрожащей рукой.

— Ты творишь со мной что-то страшное. Не знаю что, но это ощущение особое… я испытываю его с первого дня нашей встречи.

Приход женщин из сада возвратил их к реальности. Майк встал с дивана и выпрямился. Но в его глазах по-прежнему было столько желания, — оно буквально горело в них — что можно было подумать, будто он все еще целует ее.

— Мы не помешали? — спросила Энн. — Майк, ты и… э… твоя квартирантка… вы хотите, чтобы мы ушли?

— Напротив, я бы предпочел, чтобы вы остались. Этот дом становится, как бы сказать, намного приветливее, когда в нем много народу.

Саманта опустила голову, пытаясь спрятать от посторонних глаз появившийся на щеках румянец. То, что сказал Майк, была сущая правда: она действительно чувствовала себя в большей безопасности, если в доме был кто-то еще, кроме них двоих. Она была убеждена: когда в доме находятся люди, Майк не зайдет настолько далеко, что она не сможет противостоять ему.

К четырем часам все просто умирали от голода, и Джесс заказал обед, которого хватило бы человек на двадцать. Когда все уже стояло на столе в саду, Майк собрался взять Саманту на руки, чтобы вынести из дома.

Когда она начала сопротивляться, он приказал ей замолчать.

— Когда мы остаемся одни, ты себя ведешь так, будто я какой-то сексуальный маньяк. Однако позволяешь мне целовать себя, когда дом полон народу. Если ты себя чувствуешь более раскрепощенной при посторонних людях, я приму меры, чтобы дом был всегда полон. А теперь веди себя тихо, дай мне отдохнуть в компании.

Она не могла удержаться от улыбки и, когда он ее поднял, уткнулась лицом в его плечо. Майк поцеловал ее в лоб.

— Сэм, пойдешь со мной в постель, не пожалеешь ни секунды. Обещаю…

Она засмеялась. Но он ее не соблазнил… вернее, соблазнил не до конца. Их нынешние взаимоотношения нравились ей гораздо больше, чем то, что обычно происходит в постели. Ей нравились его прикосновения, нравилось, как он обнимает и целует. Нравилось чувствовать его дыхание на своих губах, нравился вид его напряженных мышц, играющих под одеждой. Ей нравилось сидеть рядом с ним, нравилось, когда он склоняется над ней, чтобы укутать ее в одеяло… Вообще ей больше нравились отношения между мужчиной и женщиной до того, как он получит от нее то, что хочет. После этого обычно все менялось.

За обедом Майк и его друзья шутили и смеялись. Они болтали о людях, которых Саманта не знала, но всегда старались ввести ее в курс дела, делая для нее пояснения.

Кори рассказывала истории из детства Майка. Она ткнула в его сторону пластмассовой вилкой:

— Ты рассказал Саманте, что ты сделал с одеждой подружек твоей сестры?

Майк со смущенной усмешкой глядел в свою тарелку.

— Как-то забыл об этом упомянуть.

— Эти девочки в белых платьицах… — засмеялась Кори.

Когда были упомянуты белые платьица, Саманта явно насторожилась. Она хотела, чтобы Кори рассказала эту историю, но та взглянула на Майка, на его умоляющие глаза и отказалась, заявив, что это дело Майка. И он как только его ни уговаривали рассказать, тоже наотрез отказался.