Она подошла к двери, но он остановил ее.

– Спасибо за то, что вы сделали сегодня для детей, – мягко проговорил он. – Вы очень добрая.

Она постаралась скрыть свой румянец удовольствия от его похвалы.

– Пожалуйста. Они очень хорошие, мне самой понравилось.

– И мне! – ответил он с таким мальчишеским воодушевлением и задором, что она засмеялась.

– Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, а если мы не увидимся до вашего отъезда, то удачных покупок!

Она опять собралась открыть дверь, но снова обернулась.

– Джеймс, а что случилось с той деревенской девушкой, в которую вы были влюблены?

– Моя мама пожалела ее и отправила в школу в Глазго. Я слышал, что она позже вышла замуж за пожилого человека.

Темперанс почудилась горечь в его голосе.

– Спокойной ночи! – повторила она и пошла к себе.

Через несколько минут она уже крепко спала.

– Мы сделали это! – воскликнула Темперанс, откидываясь на жесткую спинку в повозке.

– Это вы сделали! – мягко ответила Грейс, держа вожжи в руках. – Я не имею к этому никакого отношения.

Но Темперанс не обратила на ее слова никакого внимания.

– Вы помните, как на нас посмотрела та чопорная дама, когда с нами прощалась? Как будто она выиграла что-то, правда? «Дом Грейс»! Завтра о вас узнает весь Эдинбург!

– Не обо мне, а о вас, – настойчиво повторила Грейс. – Я ничего не сделала.

– Конечно, всего лишь самые красивые шляпы, которые я видела, а так больше ничего!

– Это ерунда. У многих людей есть талант. Бренда рассказывает чудесные истории, а Лилиас делает ликер из морских водорослей, но они ни гроша не зарабатывают своим умением.

– Для этого нужно всего лишь немного смекалки.

– Нет, – торжественно произнесла Грейс, – нужно верить, что ты можешь создать в этом мире что-то свое, а у нас в деревне так думать не умеют, – она понизила голос. – И если вы уедете, я не знаю, что с нами станет.

– Ну-ну, – пробормотала Темперанс, смутившись от похвалы Грейс. – Давайте лучше подумаем, как нам скрыть наше дело от Маккэрнов. Я подозреваю, что Хэмиш не будет поощрять женщину, зарабатывающую деньги, особенно такие, какие можете заработать вы. Я столько раз видела подобное в Нью-Йорке! Начинаешь помогать какой-нибудь бедняжке с мужем-бездельником и детьми на руках заработать и прокормиться, а потом, когда она встает на ноги, самолюбие мужа страдает, и он запрещает ей работать.

– Вы думаете, Джеймс будет против? – спросила Грейс, не выпуская вожжи из рук.

Было уже темно, путь им освещала только луна, но лошади отлично знали дорогу в стойло.

– Вы знакомы с ним лучше, чем я, – ответила Темперанс, нахмурившись.

Ее явно тянуло к этому человеку. Но ведь это еще не конец света...

– Нет, – ответила Грейс. – Я просто делила с ним ложе, но я ни разу не видела, чтобы он разговаривал с кем-нибудь так, как разговаривает с вами.

– Правда? – спросила Темперанс, отворачиваясь и пряча улыбку. – Но ему не следовало бы вышвыривать женщин через окно или угрожать им убийством!

Грейс изумилась.

– Убийством?

– Да он просто болтун! Жаль, что вас не было при этом! А вы уверены, что хотите заниматься шляпами в деревне? Моя мама могла бы подыскать вам отличный маленький магазинчик в Эдинбурге.

– Нет, спасибо! – твердо ответила Грейс. – Не забывайте, что я выросла в этом городе. Если я сейчас туда перееду и там умру, то кто позаботится об Элис? А здесь...

– Да, – тихо сказала Темперанс, – я понимаю. Она родилась здесь, поэтому у нее есть дом.

Вот что ей действительно нравилось в Маккэрнах: они всегда держались вместе и никого не забывали. Даже Грейс, любовница лорда, такой же член семьи, как и любой другой Маккэрн.

Из-за поворота показался старый каменный дом. Когда Темперанс впервые увидела его, в нем горела единственная свеча. Но сегодня свет горел во всех окнах.

– Что-то случилось, – пробормотала она, выхватила вожжи из рук Грейс, закричала на уставших лошадей и, схватив длинный хлыст, огрела тонкой кожей их загривки.

Темперанс не заметила, что Грейс откинуло назад и ударило о сиденье повозки. Она вскрикнула. Но думать о боли некогда – нужно срочно за что-то ухватиться, иначе она вылетит из повозки на дорогу. Шляпа упала ей на лицо, поэтому она ощупывала край повозки. Наконец она подняла шляпу и увидела силуэт Темперанс в лунном свете. Она стояла в повозке и была похожа на картинку с цирковой афиши, виденную однажды Грейс: там тоже со свистом стегали лошадей хлыстом.

Увидев, как быстро они приближаются к дому, Грейс поняла, что они сейчас разобьются. Она свернулась калачиком, готовясь к удару, и попыталась втиснуться между краем повозки и сумками.

Но перед столкновением Темперанс напряглась и натянула вожжи. Грейс была уверена, что лошади встали на задние ноги.

Не дожидаясь, пока они остановятся, Темперанс соскочила с повозки и побежала в дом.

Трясясь от страха и адской гонки, Грейс вылезла из повозки и пошла следом.

Дорогая мамочка!

Уже поздно, я умираю от усталости, но должна тебе рассказать о том, что сегодня случилось. Прости, что я не заглянула к тебе, когда была с Грейс в Эдинбурге, но у нас была масса дел, а времени очень мало.

Шляпы Грейс прошли на ура! Нас заметили, на нас обратили внимание, и сейчас у нее контракт на пошив двадцати пяти шляп без ограничения в сроках. Я сказала хозяйке магазина, что очень сложно достать нужное количество старой ткани, из которой Грейс шьет шляпы, поэтому хозяйка подняла цену, предложенную ранее, вдвое. А если вспомнить километры пропадающих у Джеймса портьер, то Грейс может шить шляпы до скончания века.

Когда мы вернулись домой, в каждом окне горел свет. Если бы ты знала, как скромно живут Маккэрны, ты поняла бы, как это необычно. Я дрожала при одной мысли о случившейся беде, поэтому схватила вожжи и стегнула коней. Помнишь, как однажды папа учил меня стоять в повозке и бить хлыстом? Один-единственный раз я продемонстрировала тебе то, чему научилась, а потом мы приводили тебя в чувство нюхательными солями!

В общем, все Маккэрны ждали нас.

Мама, представь себе! Три дня Грейс, ее свекровь, Элис, ее дочка, и я втайне от всех шили шляпы. Мы никому не сказали ни слова о нашем занятии: боялись, что у нас ничего не получится. Но о нашей тайне знали все, и я могу себе представить, как они смеялись над нашими усилиями хранить секрет. Зато все ждали нашего возвращения из Эдинбурга.

Видела бы ты это! Там были все дети, даже новорожденная дочка второго двоюродного брата мужа Грейс спала у мамы на руках. Все, был даже Ужасный Хэмиш, пастор-тиран, все ждали нашего возвращения и рассказа о том, как встретили шляпы Грейс в Эдинбурге!

Вот так хранить тайну в этой деревне! Все-таки слабо надеюсь, что пастор не знает подробностей воскресного утра, когда я каталась на роликах у Джеймса между ног.

А я как рыба в воде перед аудиторией. Ты всегда это говорила. Когда я увидела лица людей, с нетерпением ожидающих рассказа, с меня слетела вся усталость, и я начала свое повествование.

Так как мы всем объявили, что уезжаем за покупками для дома, оделись мы как обычно. Но, отъехав пару километров, мы остановились и переоделись в мои самые лучшие платья. Грейс немного худее меня, но на ней все сидело отлично. И, разумеется, мы надели ее прекрасные шляпы.