— Конечно же, нет. Мне просто хотелось знать, можно ли ему доверять.

Тоби положил хлеб на стол, и, когда вновь поднял на нее глаза, взгляд его был необычайно серьезен.

— Ему можно доверять. Вы можете доверить ему даже свою жизнь. Если он сказал, что защитит вас, он так и сделает. Прежде чем с вами что-нибудь случится, парень будет мертв.

Мэдди нахмурилась:

— Надеюсь, он не станет делать ничего незаконного.

«Как, например, — подумала она с горечью, — мешать территории сделать свой выбор между свободой и рабством».

— Черт, конечно же, нет! О, простите меня, мэм. Да он скорее согласится подвергнуться пыткам, чем сделать что-нибудь дурное. — Тоби усмехнулся. — Говорю вам, парень может кого угодно довести до белого каления. Он не врет, не обманывает, не делает ничего, что было бы против Божеских или человеческих законов.

Мэдди слабо улыбнулась. Все так, как она и думала. Знай капитан Монтгомери о письмах, то наверняка выдал бы ее своим начальникам в армии и сам отвез в столицу, где она предстала бы перед судом по обвинению в государственной измене. А он, наверно, лишь сказал бы, что благо страны дороже блага одного ребенка.

— Вы, похоже, о чем-то задумались, мэм?

— Да, Тоби.

— Он хороший мальчик. Вы можете доверить ему даже собственную жизнь.

«Но могу ли я, — мелькнула у нее мысль, — доверить ему свои тайны?»

— Чем он сейчас занимается?

— Наблюдает.

— Наблюдает за чем?

— Наблюдает за вами. За вами следуют какие-то люди, и он забирается на холм и оттуда наблюдает. Двое из них прячутся довольно ловко, но другие двое — просто настоящие медведи.

Она перестала есть.

— Вы хотите сказать, Тоби, что он просто сидит там и смотрит? Смотрит, что я делаю?

Тоби улыбнулся уголком рта.

— Он пытается узнать, что вы от него скрываете. Вы бы сказали ему все сами, чтобы он хоть немного поспал. Я не могу даже заставить его что-нибудь съесть, кроме этих проклятых галет. Слава Богу, они уже кончаются.

«Сказать ему? — подумала Мэдди. — Я бы сказала, если бы все это не было так серьезно».

— Эдит, положи в корзинку остальных цыплят и добавь несколько помидоров.

— Вы хотите его проведать?

«Я хочу заставить его сосредоточить свое внимание на чем-нибудь ином, кроме следующих за мной мужчин», — подумала она.

— Да. Может, он будет рад небольшой компании.

— Не думаю. Он предпочитает книгу обществу любой женщины, — сказал Тоби, с трудом подавляя смех.

Он говорил это сотни раз сотням женщин, и каждая из них считала это вызовом себе. Его радовало, что и оперная певица оказалась в конце концов такой же, как и все остальные.

— Ну, может, мне удастся его переубедить. — Она взяла из рук Эдит корзинку с провизией и двинулась вверх по склону холма.

— Капитан? — позвала Мэдди.

Он сидел на траве, прислонившись спиной к дереву, и, казалось, крепко спал, но она знала, что это не так. Его дыхание было для этого слишком ровным и глубоким. Приблизившись, она опустилась на траву рядом с ним.

— Вы слишком хороший каптёр, чтобы позволить кому-нибудь подобраться к вам незамеченным.

Медленно он открыл глаза, но не улыбнулся:

— Что вы тут делаете?

— Я принесла вам жареных цыплят.

— Спасибо, но я уже ел.

— Тоби сказал мне, что вы тут едите. Я чем-нибудь вас оскорбила?

— Вы имеете в виду, кроме того, что лгали мне и позволили себя похитить?

— И еще сказала вам, что вы не умеете петь. Я знаю, что с чувством юмора у вас неважно, но вель я не оскообила наших чувств?

— Нет, вы их не оскорбили. А теперь будьте добры вернуться к себе в палатку.

— И оставить вас здесь одного, позволив за мной шпионить?

Прежде чем ‘Ринг сообразил, что она собирается сделать, Мэдди протянула руку и выхватила у него из-за спины подзорную трубу. Он рванулся за ней, но она оказалась проворнее и успела спрятать ее за спиной. Вздохнув, ‘Ринг снова прислонился к дереву.

— А она старая, — проговорила Мэдди, разглядывая красивый, но сильно потертый медный корпус. — Не такой ли точно трубой пользуются моряки?

— Возможно.

Она выдвинула трубу на всю ее длину.

— Ах да, вспомнила. На веревках, которыми вы стянули Фрэнка с Сэмом, были морские узлы. Думаю, в прошлом, капитан, вы были как-то связаны с морем. Я права?

Не ответив, он выхватил у нее из рук трубу.

— Что вы так злитесь?

— Мне необходимо заняться делом, и я предпочел бы, чтобы вы вернулись в лагерь.

Она открыла приготовленную Эдит корзинку и достала оттуда несколько костлявую цыплячью грудку.

— Я принесла вам кое-что вкусное.

— О? Что-нибудь опять отравленное? От вас я ничего не приму.

— Но ведь вы пили портвейн, которым я вас угощала.

— Вы налили нам из одной бутылки и выпили первой.

— Ну хорошо, — проговорила она со вздохом, оторвала от цыпленка кусок мяса, съела половину и протянула остальное ‘Рингу.

— Благодарю вас, я уже ел.

— Это ужасно вкусно, — проговорила она, размахивая цыпленком прямо у него перед носом. — Никогда такого не ела. М-м-м.

Он усмехнулся и, открыв рот, попытался было ухватить мясо зубами, но она со смехом отдернула руку.

Тогда он кинулся к ней, повалил на землю и, схватив за руку, сунул ее пальцы, в которых было мясо, прямо себе в рот.

Ощутив на себе тяжесть его тела и свои пальцы у него во рту, Мэдди перестала смеяться и внимательно посмотрела на него. Мгновение ей казалось, что он чувствует то же, что и она, но это мгновение прошло, и он отстранил ее руку.

— Цыпленок — да, но не пальцы.

Монтгомери откровенно отвергал ее при каждой возможности, которую она ему предоставляла. И сейчас первым ее желанием было запустить в него корзинкой с едой, встать и уйти, но она напомнила себе, что ради Лорел должна быть с ним как можно более любезной. Если она хотела после своего завтрашнего выступления встретиться с одним из похитителей, необходимо добиться полного доверия капитана Монтгомери.

Она заставила себя улыбнуться:

— Если вам уже надоело давить на меня всем своим огромным телом, мне бы хотелось наконец встать.

— Конечно, — весело ответил он и скатился на траву. — Полагаю, цыпленок не опасен, но я бы все же предпочел, чтобы вы откусывали от каждого куска, прежде чем я за него примусь.

— Ну, это уж слишком, капитан. Вы что, считаете меня настоящей отравительницей?

— Лукрецией Борджиа?

— Кто это?

Он посмотрел на нее поверх цыпленка, которого ел.

— На скольких языках вы говорите?

— Включая американские? — Мэдди почувствовала удовлетворение, заметив, как при этом расширились его глаза.

— Включая язык, в котором есть такие слова, как «ночлежник» и «каптёр». Между прочим, что такое каптёр?

До сих пор ей не приходилось встречать такого наблюдательного человека. Наверное, он даже заметил, с какой частотой бьется у нее пульс.

— Это трапперский термин. Он означает лидера или просто опытного траппера. Я говорила вам, что общалась с горцами.

— Ах да, в Ланконии. Вы вообще-то бывали там когда-нибудь?

— Как цыпленок? Хотите помидор?

‘Ринг взял у нее помидор и с наслаждением вонзил в него зубы.

— Довольно странно, что вы так хорошо разбираетесь в языках и музыке и, однако, почти ничего не знаете об истории. А уж об арифметике, насколько я могу судить, вы вообще не имеете никакого понятия.

— Я тащилась на эту гору, чтобы принести вам еду, а вы тут сидите и оскорбляете меня. Не понимаю, почему я до сих пор с вами вообще разговариваю.

— Я тоже. Но я уверен, вы пришли сюда не для того, чтобы кормить меня цыплятами. У вас была какая-то совсем другая цель. Что сказала вам Эдит, когда мы возвратились?

Мэдди отвернулась, не в силах смотреть ему в глаза.

— Когда-нибудь, мисс Уорт, вы поймете, что можете мне доверять.

— Мой отец говорил, что люди должны заслужить доверие.

— А все, что говорит папочка, закон.