Россия, стиснутая между татарами и ливонцами, еще оставалась для Европы tеrrа incognita (загадочной землей), и Филипп II не совсем-то верил рассказам Ченслера:
- Мы лучше знаем могучую Ливонию, но у нас темно в глазах от ужаса, когда мы слышим о варварской Московии.
- Так ли уж богата Русь? - спрашивала королева. - Стоит ли нам связывать себя с нею альянсом дружественным, если торговых иметь не будем?..
Ченслер поклонился, бородою коснувшись пола.
- О, превосходнейшая королева! - отвечал он. - Мнение Европы о Московии ошибочно, это удивительная страна, где люди рожают много детей, у них обильная конница и грозные пушки. Правда, там не знают того, что знаем мы, но зато мы не знаем того, что знают они, русские. Если бы Московия осознала свое могущество, никому бы в мире с нею не совладать.
Коронованные изуверы рассудили здраво: Англия вела войны с Францией, а Россия ополчается на войну с Ливонией, - в этом случае Англии полезно дружить с Россией, а торговые сделки купцов всегда скрепляли узы политические. Себастьян Кабот тоже понимал это, и поэтому почтенный старец не слишком-то огорчился оттого, что вместо легендарного "Камбалука" (Пекина) Ченслера занесло в Москву:
- Если плыть по Волге, там, за Астраханью, недалеко до Персии, страны чудес и шелка. Тогда от персидской Испагании до Лондона протянется великая "шелковая дорога".
- Осмелюсь напомнить, - льстиво улыбнулся Ченслер, - что от Персии совсем недалеко и до Индии.
Королевской хартией в феврале 1555 года Мария Тюдор образовала "МОСКОВСКУЮ КОМПАНИЮ", которую стал возглавлять Себастьян Кабот. Старику было уже больше восьмидесяти лет, но, когда Ричард Ченслер грузил корабли для нового рейса в Россию, Кабот крепко подвыпил в трактире с матросами. На зеленой лужайке он даже пустился в пляс, и золотая цепь венецианского патриция болталась на его шее, как маятник.
.Здесь я напомню, что русские уже тогда не страшились зимовать на Новой Земле и на далеком Шпицбергене, о чем Шекспир, наверное, не знал. Корабли поморов, внешне неказистые, были лучше британских, они легче взбегали на гребень волны; к удивлению англичан, они опережали в скорости их каравеллы и пинассы. Не тогда ли, я думаю, англичане и переняли многое для себя из опыта русского кораблестроения?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
На этот раз Ченслер прибыл в Москву уже не самозванцем, а персоной официальной, его сопровождали агенты "Московской компании", вооруженные королевской хартией с правом торговать, где им вздумается. Иван IV был рад снова увидеть Ченслера, а его свиту "торжественно провели по Москве в сопровождении дворян и привезли в замок (Кремль), наполненный народом. они (англичане) прошли разные комнаты, где были собраны напоказ престарелые лица важного вида, все в длинных одеждах, разных цветов, в золоте, в парче и пурпуре. Это оказались не придворные, а почтенные москвитяне, местные жители и уважаемые купцы.".
Англичан именовали так: "гости корабельские".
Гость - какое хорошее русское слово!
После угощения светлым хмельным медом царь взял Ричарда Ченслера за бороду и показал ее митрополиту всей Руси:
- Во борода-то какова! Видал ли еще где такую?
- Борода - дар божий, - смиренно отвечал владыка.
Бороду Ченслера тогда же измерили: она была в 5 футов и 2 дюйма (если кому хочется, пусть сам переведет эти футы и дюймы в привычные сантиметры). Иван IV велел негоциантам вступить в торги с купцами русскими, а Ченслеру сказал:
- За морями бурными и студеными, за лесами дремучими и топями непролазными - пусть всяк ведает! - живет народ добрый и ласковый, едино лишь о союзах верных печется. С тобою вместе я теперь посла своего отправлю в королевство аглицкое, уж ты, Рыцарь Ченслер, в море-то его побереги.
Посла звали Осип Григорьевич, по прозванию Непея, он был вологжанин, а моря никогда не видывал. Посол плакал:
- Да не умею плавать-то я. боюсь!
- Все не умеют. Однако плавают, - рассудил царь.
Ричард Ченслер утешал посла московского:
- Смотрите на меня: дома я оставил молодую жену и двух малолетних сыновей. Я не хочу иметь свою жену вдовою, а детей сиротами. Со мною вам разве можно чего бояться?
Буря уничтожила три его корабля, а возле берегов Шотландии на корабль Ченслера обрушился свирепый шквал. Это случилось 10 ноября 1556 года возле залива Петтислиго.
"Бонавентуре" жестоко разбило на острых камнях.
Ченслер, отличный пловец, нашел смерть в море.
Осип Непея, совсем не умевший плавать, спасся.
Местные жители сняли с камней полузахлебнувшегося посла.
- Теперь-то вы дома, - утешали они "московита".
- Это вы дома, - отвечал Непея, - а мне-то до родимого дома вдругорядь плыть надо, и пощады от морей нету.
С большим почетом он был принят в Вестминстерском дворце. Довольная льготами, что дали в России английским негоциантам, королева предоставила такие же льготы в Англии и для русских "гостей": в Лондоне им отвели обширные амбары, избавили от пошлин, обещали охрану от расхищения товаров.
Осип Непея отплыл на родину в обществе английских мастеров, аптекарей, художников и рудознатцев, пожелавших жить в России и трудиться ради ее пользы и украшения.
Скоро возникли консульские конторы в Холмогорах, в Вологде, в Ярославле и Новгороде, в Казани и Астрахани: торговые флотилии англичан приплывали в Россию по весне, а осенью уплывали обратно с товарами. По велению времени возник новый славный город - Архангельск, без которого теперь мы уже не мыслим существования нашего обширного государства.
Дорога Ричарда Ченслера открыта и поныне - для всех, кто плывет к нашим берегам, чтобы торговать с нами, и я уверен, что мирный обмен товарами - это ведь тоже Большая Политика, ибо товар, проданный и купленный, пусть незримо, зато основательно скрепляет дружеские связи народов.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Осталось сказать последнее. Целых полтора столетия зыбкая дорога между Лондоном и Архангельском была единственной коммуникацией, связывающей Россию с Европой.
Так длилось до Петра I, открывшего "окно" в Европу со стороны хмурой Балтики. "Московская компания", основанная в 1555 году, просуществовала до 1917 года, когда наша страна вступила в новую эпоху.