Леонор Сальдивар де Этчепаре.

Постскриптум: забыла поблагодарить тебя за напоминание о желании Хуана Карлоса, чтобы его кремировали. Мы должны забыть всякий эгоизм и исполнить его волю, даже если это не согласуется с нашими верованиями, не так ли?

Прежде чем надписать конверт, она смотрит на мать, сидящую за шитьем в кресле на расстоянии нескольких метров. Шитье идет размеренно, признаков усталости не видно, а это позволяет предположить, что пожилая женщина останется сидеть еще несколько минут. Прежде чем мать что-то заметит, она спешно надписывает конверт и выходит по направлению к почте, сказав матери, что идет в аптеку.

Коронель-Вальехос, 10 сентября 1947 года

Драгоценная моя Нене!

Какая радость получить твое нежное письмецо! Рада узнать, что ты простила меня за задержку с письмом, благодарю за то, что ты доверительно рассказываешь мне о своих проблемах: мне тоже необходимо кому-то довериться, Нене, потому что дочь очень меня беспокоит. Дело в том, что приехал д-р Маренго, молодой врач из Буэнос-Айреса, он здесь работает в новом санатории, очень симпатичный молодой человек с большим будущим, и такой красавец, что все девушки за ним гоняются, ну вот, на днях он приходил просить руки Селины. Но мы его не знаем, и я так обеспокоена, что попросила несколько месяцев, хотя бы месяцы траура, чтобы принять решение. Селина очень послушная и приняла мои условия. Ты считаешь, я правильно поступила? Хоть бы он оказался хорошим парнем, тогда Селине досталась бы одна из лучших партий в городе.

Умоляю тебя, не переживай по поводу кремации Хуана Карлоса, если это произойдет, мы сообщим тебе в нужный момент. Такова была его воля, и ее надо исполнить, как бы это кого-то ни огорчало. Знаю, ты сейчас переживаешь нелегкое время, - как трудно быть матерью мальчиков! Но ты ничего не пишешь о своем муже, даже ни разу его не упоминаешь, происходит что-то неприятное? Знай, что мне ты можешь довериться.

В прошлом письме я забыла сказать, что сейчас разыскиваю и сортирую все найденные письма Хуана Карлоса, так что можешь быть спокойна: очень скоро я тебе их пришлю.

Теперь хочу попросить тебя об одном одолжении, будь столь любезна, дай мне, пожалуйста, адрес конторы твоего мужа, а то здесь госпожа де Пьяджо собирается скоро в столицу, хочет купить земельный участок, а я ей сказала, что твой муж аукционист. Ей будет спокойнее иметь дело со знакомым. Заранее тебе благодарна.

Рассказывать больше нечего, так что прощаюсь до следующего письма. Мне так необходимы новости о тебе, особенно теперь, когда я думаю, что дочь покинет дом, - может, в твоем лице я нашла еще одну дочь? Напиши также, что ты думаешь о возможном замужестве (о помолвке они и знать не хотят) с этим молодым человеком, хотя ты и не общаешься с Селиной, я знаю, ты добрая и порадуешься за нее, ведь правда? замужем за врачом! Об этом все девушки мечтают.

Обнимаю тебя и целую,

Леонор Сальдивар де Этчепаре

Пока она писала в одной ночной рубашке, тело ее замерзло и теперь дрожит. Она думает о болезни брата, начавшейся с простуды. Мать спит на соседней кровати. Она прячет конверт в одну из папок с работами учеников. Ложится и нащупывает ногами грелку с горячей водой. На следующий день на обратном пути из школы она зайдет на почту и отправит письмо.

Коронель-Вальехос, 26 сентября 1947 года

Сеньор!

Шлю вам эти письма, чтобы вы узнали, кто ваша супруга. Она мне причинила много зла, и я не допущу, чтобы она поступила так же с вами или с кем бы то ни было, не понеся заслуженного наказания.

Кто я - не столь важно, хотя вам будет нетрудно догадаться. Она думает, что всегда будет, как ей хочется, но кто-то должен выложить ей все начистоту.

Приветствует вас с уважением

Истинная подруга

Дверь заперта на ключ, струя из крана с холодной водой заглушает все звуки. Сидя на краю ванны, она пишет адрес на конверте для деловых писем: "Г-ну Донато Хосе Масса, агентство недвижимости БАСИ., ул. Сармьенто, 873, 4-й этаж, федеральная столица". Она берет два письма с обращением "Дорогая донья Леонор!" и подписью "Нене". Из первого письма подчеркивает следующий абзац:

"Порой слышишь, как мои мальчики несут весь этот невинный вздор, и замечаешь то, о чем никогда не задумывалась. Младший вечно донимает вопросами, то и дело спрашивает меня и брата, а какое животное нравится нам больше всего, а какой дом нравится нам больше всего, а какой автомобиль, какой пулемет, или револьвер, или винтовка, а на днях он вдруг мне говорит (мы были одни - в школе свирепствует грипп, и у него простуда), вдруг, "мамочка, а что тебе больше всего понравилось на свете, из всего-всего", и я сразу подумала об одном, конечно, я не могла ему сказать: лицо Хуана Карлоса. Потому что для меня самое прекрасное, что я видела в жизни, это лицо Хуана Карлоса, царство ему небесное. А мои дети до того невзрачные, малютками они были хорошенькие, а теперь глазки у них маленькие, нос мясистый, все больше походят на отца, мне даже кажется, такие неказистые, что невозможно их любить. Если по улице идет мамаша с красивым ребенком, меня аж злость берет... Когда дети идут впереди меня, даже лучше, порой стыдно, что они у меня такие вышли".

Из второго письма она подчеркивает следующее:

"...и едва заслышу шаги в коридоре, тут же хочется умереть. Что я ни делаю, все ему не так, - а сам-то, чем он такой идеальный? Не знаю, что с ним, видно, понимает, что я его не люблю, вот и тянет из меня душу... Донья Леонор, клянусь, я делаю все возможное, чтобы скрыть, как он мне противен, но, конечно, когда он не дает житья мне или мальчикам, здесь уж я желаю ему смерти. Не знаю, как там Бог решает, кому суждено умереть, а кто будет жить дальше. Как вы, наверно, страдаете, что вас постигла смерть сына.

Правда ли, когда чего-то хочешь, то не добьешься, если скажешь про это другому? Но вам я все равно расскажу, ведь это как рассказать самой себе. Ну вот, в общем, дети, когда видят белую лошадь, всегда приговаривают "белая лошадка, пусть мне повезет" и загадывают про себя два желания, а вчера я шла с ярмарки и увидела белую лошадь и загадала два желания. Бог их для меня не исполнит, если я скажу? Значит, во-первых, я просила, если на том свете после Страшного суда Бог меня простит, ведь Хуана Карлоса он простит обязательно, тогда пусть я смогу соединиться с ним в другой жизни. И второе, я просила, чтобы мальчики по мере того, как будут подрастать, становились красивее, тогда я смогу любить их больше, я не говорю красивые, как Хуан Карлос, но хоть не такие уродливые, как их отец. Когда мы только поженились, он был не так безобразен, но с годами растолстел, не узнать. Но ведь никогда не знаешь, какими вырастут дети, да? тут ты не можешь быть уверена.

Будь Вы хоть поближе, мы могли бы изливать друг другу душу. Единственное, что меня утешает, - однажды все это кончится, потому что я умру, ведь в этом я могу быть уверена, да? однажды все это кончится, потому что я умру".

Она снова складывает оба письма и вместе с письмом, написанным ею самой, помещает в заранее приготовленный конверт для деловой переписки. Берет другой конверт того же размера и пишет адрес: "Г-же Нелиде Фернандес де Масса, ул. Ольерос, 4328, 2-й Б, федеральная столица". Берет шесть писем с обращением "Дорогая моя!" и т. д. и с подписью "Хуан Карлос". Помещает их во второй конверт и на этом считает свою задачу законченной. Выходит из ванной с двумя конвертами, спрятанными на груди под купальным халатом.

- Ты что так долго?

- Выщипывала брови. Тебе только рукава остались?

- Да, затопи печку, детка. Мне холодно.

- Мама, уже весна.

- Какое мне дело до календаря! Мне холодно.

- Мам, мне кое-что сказали... и меня это очень обрадовало.

- Что такое?

- Мне сказали, что у этой мерзавки Нене большие нелады с мужем.

- Кто тебе сказал?

- О причастных умалчивают.

- Деточка, не надо так, расскажи.

- Нет, меня заставили поклясться, что я ничего не скажу, довольствуйся услышанным.