ЧЕРНЫЕ ДНИ В МОЕЙ ЖИЗНИ
"Трепещу, рассказывая об этом".
Вергилий. Энеида, 11, 204 - 206. (Horresco referens)
Но не думайте, что моя жизнь катилась без сучка и задоринки... и в моей жизни случались сокрушительные провалы и поражения.
Несколько таких черных случаев из своей практики я, в назидание потомству и хотел бы описать.
Однажды, дело происходило на Новолесной улице, ко мне "на огонек" завалилась полупьяная компания, среди которой мой зоркий глаз тут же выделил прелестную брюнетку с длинными иссиня-черными волосами, причесанными по моде тех лет в виде "конского" хвоста, с огненными глазами и отличавшуюся какой-то необыкновенной стройностью. Быстро отозвав в сторону одного из своих оглоедов, я поинтересовался принадлежностью гражданки.
- Старик, - был ответ, - это же (Увы, не запомнил ее имя, пусть будет Тамара) известная циркачка Тамара, она держит номер по вольтижировке на лошадях и сейчас находится проездом в Москве.
А надо сказать, что в то время у меня был "цирковой" период, т. е. в то время я увлекался циркачками, чем и объясняется появление в моем доме цирковой компании. Немного потусовавшись среди своих друзей, я снова обратил внимание на Тамару и, еще раз по достоинству оценив все ее великолепные стати и экстерьер, решил, что мне стоит, для пополнения моей "конюшни", ею немного подзаняться, совершенно не подозревая, к какому ужасному концу мое блядство может меня привести.
Не глядя, даже не осознав и не ощутив исходивший от нее слабый запах лошадиного пота, я ринулся в атаку - до сих пор я никогда не имел дела с представительницами этой фауны. Мы начали танцевать, и я, прихватив с собой бутылку водки, быстро ее увлек с соседнюю комнату, предупредив приятелей, чтобы они мне не мешали. Ее национальности я не знал, но сразу же ощутил что-то очень темпераментное, восточное, т. е. то, что мне всегда очень нравилось.
Чтобы не тянуть кота за хвост, я тут же начал нашептывать ей различные благоглупости, рассказывать ей, как она мне понравилась, какие у нее чудные волосы - что, кстати, было чистейшей правдой, - в которых я с удовольствием хотел бы запутать всю свою жизнь, что было непростительной ошибкой с моей стороны - я никак не предполагал, что подобные банальности могут быть восприняты всерьез. Пройдясь по ее груди, я обнаружил необычайно крепкие и совершенно восхитительные выпуклости, присосавшись к которым, я неожиданно, мощным рывком был отброшен в сторону, что опять-таки меня не насторожило, а зря... Придя в себя и немного оправившись, я предложил ей выпить на "брудершафт", однако значение этого термина ей не было знакомо, и мне пришлось в популярной форме дать его истолкование. Незнание этого обычая меня несказанно удивило, и мне пришлось отнести его на счет недостаточного знакомства гражданки с высшими достижениями мировой цивилизации. Немного отстранившись от меня, Томочка немного безумными глазами внимательно посмотрела на меня и, слегка задыхаясь, пробормотала:
- А ты действительно этого хочешь?
Что мне оставалось делать?
- Конечно хочу, - заикаясь от неожиданности сказал я и, крепко обняв ее за шею, запечатлел на ее устах страстный поцелуй, не забыв при этом глубоко запустить ей за пазуху свои шаловливые ручонки и не встречая на этот раз никакого сопротивления, начать пощипывать ее мгновенно набухшие и, я бы даже сказал, остекленевшие сосочки... Пользуясь моментом, мне удалось влить ей прямо в глотку хороший стопарь, который, к моему удивлению, Тома, ничтоже сумняшеся, спокойно заглотала, после чего я стал осыпать ее шею и грудь градом поцелуев. С трудом оторвавшись от моих лобызаний, Томочка буквально вонзила в меня свои горящие глаза и, не обращая никакого внимания на мои блудливо рыскающие по сторонам взоры, снова пролепетала:
- Я тебе действительно очень нравлюсь?
И на этот раз мне ничего не оставалось делать, как только согласиться с предложенной постановкой вопроса.
И тут, чего я совершенно не ожидал, она прильнула к моей груди и начала буквально сотрясаться от бурных рыданий вперемешку с потоками горьких слез, струившихся из ее действительно прекрасных глаз. Я ничего не понимал... Немного успокоившись, Томочка еще раз от меня слегка отстранилась и, буквально вперив в меня на этот раз совершенно немигающие глаза, каким-то чужим и совершенно трезвым голосом, но очень серьезно, как будто доселе и не пила ни капли, с характерным восточным акцентом, сказала:
- Ты знаешь, я чувствую, что между нами проскочила какая-то сильная искра.
После чего она снова разразилась потоком полупьяных слез, и начала мне жаловаться на свою горькую жизнь.
Из ее признаний я выяснил, что в ранней молодости ее соблазнил один джигит, которому она вовремя не смогла отомстить, но в глазах окружающих она была обесчещенна, замуж ее поэтому никто не брал, и ей пришлось идти на арену, чем окончательно была испорчена ее репутация. При всем при том деньги у ее матери были и она, с ходу, предложила мне 37 000 тысяч, если я на ней женюсь. Хотя к тому времени я уже был достаточно пьян и не мог хорошо и логично соображать, сумма мне показалась весьма заманчивой, и я чуть было впопыхах не согласился, но тут меня смутила какая-то незаконченность суммы - почему 37 000, а не 35 или 45 тысяч? - и к тому же я вовремя вспомнил, что разбавлять свою благородную русско-польскою кровь (а я на четверть имел польской крови), чьими бы то ни было коктейлями мне совершенно не к лицу, хотя впоследствии я и женился на полуеврейке...
Замяв для ясности эту проблему, я, собравшись с силами и осушая ее слезы градом своих поцелуев, вознамерился забраться к ней под юбку и уже запустил в ее трусики свою лапу, как вдруг, как будто что-то вспомнив, она извернулась, перестала меня обнимать и снова задала мне все тот же сакраментальный вопрос:
- Я действительно тебе нравлюсь?
И, не дожидаясь на этот раз ответа, стиснула меня в своих объятиях...
Вообще-то, в те годы я был достаточно сильным и спортивным парнем, хорошо плавал на длинные дистанции, мог несколько часов кряду играть в теннис и слегка занимался борьбой и боксом, короче, мог вполне постоять за себя.
Но тут я понял, что я попался как кур во щи - это не были объятья в обычном смысле этого слова, скорее это были стальные обручи, сковавшие меня без всякой надежды на освобождение, оковы, сбросить которые мне было явно не под силу, стальные тросы, обвивавшие меня со всех сторон и не дававшие мне возможности даже шелохнуться...
...И тут перед моим внутренним взором предстала вся моя дальнейшая горькая судьбина, когда меня (а зная злой и ревнивый характер восточных женщин, я нисколько не сомневался, что так оно и будет) за малейшие сексуальные провинности будет настигать карающая длань Томочки, которой я не в состоянии буду сопротивляться и которая, по праву сильного, будет меня лупцевать почем зря, не обращая внимания на мои мольбы о снисхождении и слезы чистосердечного раскаяния...
Быстро в одночасье протрезвев и улучив секунду, когда железная хватка Томочки несколько ослабла и позволила мне немного трепыхнуться, и уже не думая ни о каких поползновениях на ее честь и достоинство, я сумел сползти с кровати и, ссылаясь на необходимость соблюдения приличий, вытащил ее в комнату, где продолжались танцы и стоял дым коромыслом. Помня, как она залихватски опрокинула в себя целый стопарь, мне, с помощью друзей, удалось накачать Томусика до положения риз и отправить ее просыхать домой. К счастью, я больше ее не видел, но полностью успокоился только тогда, когда мне сообщили, что ее труппа отбыла куда-то на Кавказ.
Господа, перед тем, как начать соблазнять очередную красотку, настоятельно рекомендую - в наше время это просто необходимо - выяснить, какого цвета пояс она имеет обыкновение носить... а то вы запросто можете повторить ситуацию, из которой я с таким трудом выбрался.
Следующий, пришедший мне на ум случай, произошел тогда, когда я в шестидесятых годах был послан кафедрой за покупкой такого чуда техники, как перфокарты - в те времена развитого социализма даже такое говно было дефицитом - с трудом выбив у отчаянно сопротивлявшихся снабженцев заветную упаковку перфокарт (тогда не покупали - тогда всеми правдами и неправдами "доставали" нужные вам для нормальной работы вещи) и не надеясь получить номер в гостинице, я решил побродить по Таллинну и утром отбыть в Ленинград, а оттуда уже и в Москву.