За свою долгую жизнь мать Игнатия была знакома и общалась со многими духовными людьми. Она хорошо помнит служение в храме Трех святителей у Красных Ворот св. Патриарха-Исповедника Тихона, видела она его и у нас, на Лазаревском кладбище, на погребении прот. Алексия Мечева. Матушка была знакома с митр. Трифоном (Туркестановым).
Мать Игнатия – человек совсем иной эпохи, во многом уже непонятной нам «Руси уходящей». О времени том можно сказать словами русского классика XX века Ивана Бунина: «Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то жили, которую мы не ценили, не понимали,– всю эту мощь, сложность, богатство, счастье...»
Матушка – живой носитель духа эпохи мучеников и исповедников. Когда она говорит о том времени, о тех, кого она знала, о близких людях, большинство из которых прошли ссылки и лагеря, возникает удивительное чувство: эти люди как бы присутствуют рядом, как бы говорят ее устами нашему поколению, завещают хранить Святое Православие, ради которого они страдали и умирали, как великое сокровище, как смысл бытия.
Общение с матушкой всякий раз оставляет в душе теплое чувство. С какой любовью она относится к своему духовному отцу! С какой радостью, как драгоценность, показывает она принадлежавшие батюшке вещи, святыни, иконы, перед которыми батюшка молился. Матушка всегда готова рассказывать о старце, несмотря на свой преклонный возраст и угасающие силы. Она живет памятью о нем. Передав нам свою рукопись для издания, матушка сказала: «Теперь я могу спокойно умереть».
Мать Игнатия – типичный представитель монашества XX века, того монашества, которое служило Богу не в стенах монастырей. Монашескими кельями были комнаты в коммунальных квартирах, а братия собиралась для совместной молитвы и общения в немногих, чудом уцелевших приходских храмах.
Еще святитель Игнатий (Брянчанинов) предсказал появление такого монашества, назвав его представителей «монахами во фраках». Эти иноки не имели ничего из того, что связывается с традиционными представлениями о монастырях: ни тихого монастырского уединения, ни стен, ни келий, ни, порой, иноческих одежд, ни уставных богослужений, ни игуменов – они постоянно находились среди соблазнов мира, вынужденно несли послушание на светской работе. Тем не менее, несмотря на враждебную обстановку и постоянные преследования, они благовествовали о Христе. Главная их заслуга заключается в том, что они сохранили и передали нам идеал иночества, доказали, что «монашество было, есть и будет во веки веков, пока жив на земле человек-христианин» (свт. Феофан Затворник).
Рассматривая жизнь Церкви XX века, убеждаешься в том, что монашеская жизнь может принимать самые разнообразные формы; собственно, в годы гонений не может быть иначе. Вечны и незыблемы догматы христианства, неизменны заповеди его, внешние же формы жизни могут быть различны. История христианства еще не дописана, Церкви еще предстоит явить миру множество святых: апостолов, святителей, мучеников, преподобных. Впереди годы торжества и гонений, процветания и упадка. Мы живем в удивительное время, когда после застоя Синодального периода, вылившегося в семидесятилетие коммунистических преследований, возрождается Православная Церковь в России, возрождается и сама Россия.
Недавно в архиве Государственного исторического музея была найдена никогда не издававшаяся переписка святителя Игнатия (Брянчанинова) с его духовным другом Н. Н. Муравьевым-Карским, крупным государственным деятелем, русским патриотом, глубоко верующим православным христианином, несколько лет служившим Главнокомандующим и Наместником на Кавказе.. Одно из этих писем содержит замечательное пророчество о России. 14 мая 1863 года святитель Игнатий пишет:
"Ныне или после, но России необходимо сосчитаться с Европою. Усилия человеческие судеб Божиих уничтожить и изменить не могут. России предназначено огромное значение. Она будет преобладать над вселенной. Она достигнет этого, когда народонаселение ее будет соответствовать пространству. Это народонаселение ежегодно приращается больше, нежели на миллион; Россия должна вступить в грядущее столетие при народонаселении в 100 миллионов. Нападение завистливых врагов заставит ее развить силы и понять свое положение, которое уже будет постоянно возбуждать зависть и козни. Это потребует огромного труда, подвига, самоотвержения; но что делать, когда приводит к ним рука непостижимой Судьбы! Единственное средство к исправлению упавших сил, нравственной и духовной,– положение, требующее труда, приводящее к самоотвержению.
В 38-й и 39-й главах пророка Иезекииля описаны могущество, многочисленность северного народа, названного Россом; этот народ должен достичь огромного вещественного развития пред концом мира и заключить концом своим историю странствования на земле человеческого рода. На упомянутые главы Иезекииля делается ссылка в 20-й главе Апокалипсиса. Многочисленность войска, которое будет в Государстве, уподоблена песку морскому. Святый Андрей Критский, церковный писатель VII века, объясняя 20-ю главу Апокалипсиса и находя пророчество ее тождественным с пророчествам Иезекииля, говорит: «Есть на севере народ, скрываемый от прочих народов рукою Божией, народ, самый многочисленный и воинственный. Пред концом мира он внезапно откроется и преодолеет все народы».
Точно! Европа узнала Россию после Америки, почти только со времен Петра I. Петр I пожаловал в Париж гостем в 1714 году, а в 1814 пожаловала туда русская армия. Какая быстрота событий! Нынче, навстречу грозящимся на нас врагам, можно сказать словами второго псалма: Зачем волнуются народы и племена замышляют тщетное (Пс. 2; 1). Враги разбудят, потрясут Россию, произведут в ней невольное развитие силы, но не унизят России: они возвысят ее, таково ее предопределение".
Стоит обратить внимание на ту строчку в письме, где святитель говорит о том, что народонаселение России должно соответствовать ее пространству. Не следует ли отсюда, что русские еще должны заселить бескрайние просторы Севера и Сибири так же, как сейчас заселена Европейская часть?
Возрождение Церкви тесно связано с возрождением монашеской жизни: возрождение монашества предшествует возрождению Церкви. Каждый православный человек хорошо понимает, что возрождение состоит не только и не столько в восстановлении монастырских стен и храмов, умножении количества насельников и возобновлении исторических традиций. Все это хорошо, но будет медью звенящей и кимвалом звучащим (1 Кор. 13; 1), если при этом не будет воскрешен дух монашества и не будет достигнута цель, ради которой существуют иноческие обители: тщательное изучение и наиболее точное и полное исполнение евангельских заповедей. их насельниками, достижение духовного совершенства лучшими из них.
Монашество должно быть основано на святоотеческих традициях и на всем том лучшем, что было явлено в Церкви за последнее столетие. Чтобы обогатить свои представления о монашеском делании, необходимо изучать жизнеописания и творения близких нам по времени подвижников благочестия, не только Русской Церкви, но и других поместных Православных Церквей.
Книга «Монашество последних времен» изображает схиархимандрита Игнатия не только как исповедника Православия, но и как последователя и продолжателя традиции Зосимовского старчества. Книга содержит аскетические наставления батюшки, раскрывает методы воспитания и приемы духовного руководства, унаследованные им от схиархимандрита Гавриила (Зырянова) и зосимовских старцев, повествует о внутренней жизни созданной о. Игнатием женской общины.
Опыт жизни этой общины заслуживает особого внимания. По всей видимости, она не была единственной: такие общины, мужские и женские, существовали в годы гонений по всей России. К сожалению, сведений о них мало, а те, что сохранились, нужно искать в архивах НКВД-КГБ. Там достаточно «расстрельных дел» по обвинению в создании тайных монастырей. Но и в этих делах содержатся большей частью внешние факты: конечно же, следователей не интересовали вопросы духовного устройства и внутренней аскетической жизни этих обителей. В то время, когда обнаружение при обыске Св. Писания или других религиозных книг являлось достаточным поводом для ареста, духовных дневников и записей не принято было оставлять. Даже короткие письма уничтожали сразу же после прочтения, чтобы не пострадали люди, их написавшие.