- Да разве я вам судья или Господь?

После этих слов, обстановка вроде бы разрядилась. Колька дрель моментально отыскал, потом с теще посидели, чайку попили. Почти что молча, если не считать дежурных, без всякого смысла фраз. А потом резко засобирался, уже на выходе, совсем не рассчитывая на соглашение, спросил:

- Вас подвести?

- Нет-нет. Сама доберусь. Здесь ещё прибрать кое-что нудно. Да и со своими мыслями нужно побыть наедине. Ты меня понимаешь?

- Понимаю, - кивнул Колька и подумал: "А вот если бы она его застукала с любовницей, как бы развернулись события? Боже упаси!" - Колька даже ужаснулся такой нелепой фантазии.

Со временем забылся бы нелицеприятный факт, если бы тещенька через месяц не позвонила к ним в квартиру.

- Коль, ты завтра на дачу не поедешь?

- А что, вас с собой прихватить?

- Да... Нет... - и многозначительное молчание.

Колька не дурак. По тещиному сопению сразу догадался, что у "мамочки" на даче вновь намечается любовное рандеву. Вот и звонит, выясняет, дабы Колька своим неожиданным визитом снова таки не оказался свидетелем интимной сцены.

- Вообще не собираюсь, - пришлось отказаться от ранее намечавшейся поездки.

- Ну и очень хорошо! Спасибо Коль. - засуетилась в благодарностях теща и уже почти шепотом, - Ты уж пойми, зятек, это моя последняя лебединая песня.

Ну как не понять? Что же он не живой человек? С каждым случиться может. Колька заставлял себя понимать.

Только лебединая тещина песня надолго затянулась. Раз в неделю в течение трех месяцев теща уже не стыдилась ставить Кольку в известность о временной аренде дачного участка. Вот так просто звонила и сообщала: "Коль, я на дачу завтра собираюсь..." И все было очень даже понятно, по каким делам она туда собирается.

А Колька совсем перестал бывать на квартире у родителей жены. Неловко было тестю в глаза. И ещё труднее - самой теще. А "папаша", добрейшей души человек, беспокоился: "Ты что это, Колька, совсем заходить к нам перестал? Обиделся на что-нибудь?" Колька на всякие неотложные дела ссылался, но давно уже себя зарок дал: пока теща не угомонится - ни за что не переступит порог её дома.

А мелодия лебединой песни все не прекращалась. Теща в своей жизни менять ничего не собиралась. И её мужика, тоже женатого, имеющего внуков, видимо, все устраивало. Но вот Колька-то за что страдал? Мало того, стал первым поверенным в любовных делах помолодевшей "мамаши". По количеству её звонков-предупреждений, он мог был не только легко сосчитать количество тайных встреч, но и вывести синусоиду пиков сексуальной активности.

Закончились любовные утехи только с наступлением холодом. Печки в дачном домике не было, а встречи в собственных квартирах, были для пожилых любовников небезопасны. За время зимы, совсем теща сникла. А по весне снова зарделась, расцвела. По её возбужденному разговору, Колька догадывался, что наступила очередная лебединая песня...

2000 г.

СЕСТРИЧКА, БЛИН!

У одного мужика, он занимал должность главного врача суперсовременной клиники, теща была. Вместе с ним в одной квартире жила. Деловая - сил нет! Зять домой поздним вечером усталым придет, ляжет на диванчик отдохнуть, газетку почитать, а теща в это время вдруг уборку задумает. Тягает по комнате жужжащий пылесос, какой тут к чертям отдых? Или вздумает мужик в душе напряжение снять, а теща тут как тут со стиркой. Занята ванна. Нет, не то, чтобы специально, наперекор зятю, она свою бурную деятельность разводила, а такая уж неугомонная по натуре выдалась. Как ушла на пенсию, так весь дом от её неумной непоседливости на уши встал. Некуда было ей энергию девать. Да что там зять! Ни любимой дочери, ни внукам - никому покою не давала. А станет мужик ей выговаривать, так та сразу на дыбы встает: мол, я же для вас стараюсь, порядок и чистоту в доме поддерживаю, а вы, люди неблагодарные, даже ласкового словечка не произнесете.

Долго думал главный врач, как тещу угомонить, в какое б русло её неуемную энергию направить. И придумал. В его суперсовременной клинике в реанимационном отделении место санитарки-уборщицы освободилось. С хорошим окладом, работы часа на три в сутки и как раз вечером. Старую-то санитарку он как раз за халатное отношение и уволил. Ленивая была. И лучше, чем собственная теща, мужик замены ей не видел.

Мамочка сначала взбрыкнула, дескать, из дома меня выживаешь, а когда про размер зарплаты услышала, тут же согласилась. Две тысячи в месяц на дороге не валяются.

Коллектив реанимационного отделения на работу новой санитарки нарадоваться не мог. Даже во время операций она умудрялась на лету подхватывать окровавленные бинты и тампоны, которые хирурги бросали в урну. На вверенной ей территории чистоту навела идеальную. Даже мух перехлопала. Да что там мух! Собственный пылесос не пожалела из дома притащить и на протяжении всей рабочей смены бегала с ним из палаты в палату.

Но в клинике вдруг случилось несчастье. После операции один мужик ни с того ни с сего взял да и умер. На поправку дело шло, а он неожиданно Богу преставился. Конечно, по какой-то статистике больные должны умирать. Даже в суперсовременной клинике. Но не те же, кому врачи уже гарантировали стопроцентное выздоровление. Теща-уборщица тоже сокрушалась: ах какой был человек, воспитанный культурный, яблоками угощал!

Но да ладно: умер и умер. Установили причину: то ли задохнулся, то ли от кислородного голодания, то ли... А через неделю умер ещё один человек, у которого тоже дело к поправке шло. Врачи стояли над трупом переглядывались, ничего понять не могли. Теща тут же со своим пылесосом скорбела: Ах, родименький, ну как же ты так! Жить бы тебе да жить!" Патологоанатомы сделали заключение: опять то ли удушье, то ли голодание.

Ну не могут же просто так помирать почти здоровые люди, пусть даже в реанимационном отделении. Делом заинтересовалась милиция. В медицинский коллектив был внедрен опытный оперативник, который стал делать регулярные обходы палат, приглядываться к персоналу. Даже иногда ночевать оставался. И надо же - через пару дней вычислил преступника.

Одной дамочке операцию сделали: донорское легкое пересадили. Поздним вечером отвезли в реанимационную палату, подключении аппарат по искусственной вентиляции легких, дали снотворную таблетку и больная сладко уснула. Оперативник тоже прилег на свободную коечку - отдохнуть. Да разве отдохнешь с этой сумасшедшей санитаркой. У неё как раз время уборки наступило. Сначала тряпкой орудовала - оконные стекла мыла, а потом к пылесосным делам приступила. В палате, правда, идеальная чистота была. Но раз уборка положена, значит надо делать. Выдернула какой-то штепсель из розетки, подключила пылесос и ну орудовать по полу щеткой. Опер, подняв ноги на кровать и матюгаясь про себя, произвольно на прооперированную дамочку взгляд перевел. Та глаза выпучила, рот раскрыла и, словно рыба, хватает воздух. Вот-вот, помрет. Санитарка ничего не замечает, своей важной работой занята. А сыщик-то с койки сразу соскочил, да помчался за помощью к дежурному врачу. Неугомонная санитарка как раз работу закончила. Когда дежурный врач и сыщик в палату примчались, она как раз пылесосный штепсель из розетки выдергивала, чтобы обратно вставить другой, тот который перед уборкой выдернула. На глазах дежурного врача и сыщика сразу аппарат по искусственной вентиляции и заработал.