Но Чужой все же получил предупреждение...
Внезапно крошечный комочек пробуждающейся жизни затрепетал, колотясь изнутри о ребра Рипли, забился отчаянно и целеустремленно...
Рипли с ужасом увидела, как в такт этому биению вздрогнула, встрепенулась голова взрослого монстра, повела оскаленной мордой, выбирая направление.
- Молчи! - она зло и бесцельно ударила себя кулаком в грудь, отлично понимая, что так ей не добраться до зародыша. - Молчи, гаденыш!
Юная матка действительно притихла, но, конечно, не от удара. Просто она уже выполнила свою задачу...
Словно подброшенное пружиной, взвилось в воздух огромное уродливое тело Чужого. Взвилось - и исчезло в потолочном люке.
47
- О, черт! - из последних сил крикнула Рипли. - Сколько у нас времени?
Дилон быстрым взглядом окинул медленно ползущую вниз створку.
- Минут пять, не больше! - сказал он торопливо.
Еще готовя ловушку, они обратили внимание на одну закономерность: система гидравлики работала неравномерно, медленно наращивая скорость.
Несколько минут требовалось бустеру, чтобы сдвинуть створку двухметровой толщины на четверть необходимого расстояния, зато потом процесс нарастал лавинообразно. И дверь обрушивалась со скоростью, неразличимой для человеческого глаза.
Значит выключать рубильник больше нельзя: Чужой уже встревожен, его не удастся заставить подождать в металлоприемнике эти минуты, даже если Рипли встанет на проходе. Нужно загнать его туда непосредственно перед падением плиты!
Процесс, вопреки их планам, стал необратимым - так бывает, когда выдернута чека гранаты. Уже нет времени перебирать возможные варианты даже в том их ограниченном наборе, который существовал раньше.
Рипли поняла, что сейчас ее должен скрутить долгий и лютый приступ кашля, - так бывало всегда, когда зародыш шевелился в ее плевральной полости, задевая легкие.
На сей раз она перенесла его не просто на ногах - на бегу! Он просто выпал из ее сознания, как выпадает из сознания идущего в атаку солдата боль в отсеченной осколком руке...
48
Звездолет опускался на почерневшую, курящуюся паром площадку. Он качнулся из стороны в сторону, но тут же замер - посадочные опоры стабилизаторов обрели сцепление.
Люки были открыты еще до того, как произошел контакт с грунтом. Высыпавшие из них десантники сразу распределили обязанности: одни кинулись к высящимся неподалеку производственным корпусам (медленно торили дорогу, по грудь увязая в снегу), другие выдвигали трап.
По трапу спускался кто-то, не похожий на десантников: немолодой, без всякой выправки, закутан до глаз в меха...
Очевидно, предполагалось, что он спустится медленно, с достоинством, а потом будет ждать, пока ему расчистят тропу. Но он так спешил, что ему было не до церемоний.
Бегом перепрыгивая через ступени, он пронесся по трапу, обежал застрявших в снегу солдат и, вспарывая белоснежную целину, с черепашьей скоростью заторопился ко входу.
49
Все смешалось. Теперь - впервые за все время - Чужой не только по сути, но и по форме оказался в роли преследуемого. Он несся, спешно меняя уровни, а следом за ним бежали люди.
Погоня эта была бы бесплодной, так как изначальные скоростные качества беглеца и преследователей были несопоставимы. Однако тут сказались преимущества обдуманной организации любого дела.
Хищник исчерпал свои силы гораздо в большей степени, чем настигающие его люди. Незадолго до этого они действовали слаженным коллективом, сменяя друг друга в роли загонщиков, и в результате каждый из них получил свою долю отдыха, передышки. Древняя, мудрая, еще со времен охотников на мамонтов отработанная тактика. Настолько отработанная, что теперь она выполнялась уже на уровне подсознания, без предварительной договоренности.
Но даже такой - загнанный, отступающий - Чужой был еще опасен. И в этом преследователям пришлось убедиться.
...Держа в руках обломок трубы, Кевин вскарабкался по лестнице. Перед ним было довольно обширное помещение, до середины человеческого роста заполненное удушливой смесью дыма и водяных паров - следствиями недавно отбушевавшего пожара.
- Вот дьявол! - Кевин выставил перед собой трубу.
В зыбких, медленно оседающих клубах вполне мог укрыться не один хищник, а целая дюжина.
- Где ты, тварь?! Вылазь! Живо!
Кевин вслепую несколько раз махнул трубой над полом. Тяжело ворочались, рассекаемые железом серые пласты смога.
Он столько внимания уделил тому, что находилось ниже уровня его глаз, что вспомнил о привычке Чужого атаковать сверху, когда было уже поздно.
Щупальца затаившегося на потолочной балке зверя оплели его, рванули вверх, к оскаленным клыкам...
Впрочем, Чужой тоже был не в лучшей форме, поэтому он почти промахнулся. Захват пришелся не на голову и шею, а поперек туловища.
Кевин захрипел: кричать не было сил, кинжалы зубов пронзили грудную клетку. Но в руках сила еще оставалась.
Раз за разом он обрушивал свое оружие на слизистое тело Чужого, как рыцарь из сказок обрушивает железную булаву на дракона. Он чувствовал, как после каждого удара все больше и больше слабеет захват.
К сожалению, руки его слабели еще быстрее...
После очередного удара тяжелая труба вырвалась из его цепенеющих пальцев и с грохотом обрушилась вниз. В месте ее падения, как по водам стоячего пруда, по пелене тумана пошли круги.
Этот грохот привлек внимание Дилона.
- Кевин! - Пресвитер не взбежал - взлетел наверх. Кошачьим движением он взметнул огромный топор - но так и замер с занесенным оружием.
Перед ним, мерно раскачиваясь, страшным маятником свисали с потолка два намертво сцепившихся в схватке тела - Кевина и Чужого.
Как тут рубить? По кому угодишь отточенным до смертельной остроты лезвием?
Добро бы хоть светло было... Но перед глазами - полумрак, скрадывающий контуры.
И Дилон бросил топор. Обеими руками он вцепился в свисающие ноги Кевина и изо всех сил рванул вниз.
То ли Чужой не был к этому готов, то ли с него уже было достаточно но он разжал щупальца.
Два человека упали на пол - тяжесть Кевина опрокинула Дилона. Если бы Чужой продолжил атаку, Пресвитер был бы обречен.