Увидев шофера, Август уже не удивился и только добродушно заметил, когда тот приподнял шляпу, что закон парности событий явно нарушен и сэр Артур - не прав.
"О, нет, нет! - Шофер помогал Вальке вытаскивать невообразимого вида чемодан.- Уверяю вас, это - уже другое событие, которое также не замедлит стать парным, если мне будет позволено предположить".
"Я сейчас тебя представлю,- произнес Валька на немецком, который сделал бы честь ленинградской петерсшуле, где училась его мать, но теперь звучал успокоительно-архаично.- Август, фрейлейн Мела. Мела - сокращенное Кармела. Так ее назвали в монастырской школе, в раннем детстве, конечно. Между прочим, она прекрасно понимает по-русски, ибо ее родители - русины, которых ошибочно называют славянами, в то время как они ославяненные мадьяры, бежавшие в Закарпатье от гусситских погромов".
Она была неописуема в буквальном смысле этого слова. То есть в смысле невозможности ее описать, если не брать в расчет такие ничего не значащие тривиальности, как рост, немного ниже среднего, или цвет волос, скорее черный, нежели коричневый. Даже ее возраст мог бы быть каким угодно - между двадцатью пятью и сорока годами. Все это, разумеется, пока ты ее наблюдаешь, то есть занят своим делом, а она - никаким. Когда же она сама что-то делает, скажем, наблюдает тебя, получается совсем другой эффект, хотя тоже - неописуемый.
"Вот кофе. Завтрак через двадцать минут. Если хотите, можете пока принять душ. Ванная прямо напротив вашей комнаты, фрейлейн Мела, только, пожалуйста, будьте осторожны - при входе на второй этаж очень низкая балка, и у гостей здесь принято расшибать о нее лбы. Дама, которая жила в вашей комнате, уехала два дня назад, и я боюсь, что служанка не успела сменить белье, но она должна появиться до девяти, поскольку хозяин, которого я временно замещаю, завтракает в четверть десятого". "Большое спасибо, кофе - великолепен.- У нее был тихий, но очень ясный голос.- А насчет балки не беспокойтесь - я не так высока. Но в вашем предупреждении вы не могли исходить из личного опыта - шрам у вас на лбу никак не от удара о балку. Совершенно очевидно, что это ВАС ударили каким-то тупым, закругленным на конце предметом. Например, носком сапога".
"Валя,- сказал он, когда Мела вышла,- только не пытайся меня убедить, что таких женщин раздают во время остановки во Франкфурте в качестве поощрительной премии пассажирам, летящим в Город. Скажи мне лучше, о чем она тебя там спрашивала?" "Спрашивала? Да, конечно...- Валька напряженно вспоминал.- Ну сначала она спросила, вижу ли я, что она находится в ПОЛНОМ отчаянии, а если вижу, то не дам ли я ей триста марок для доплаты за полет в Город - в нашем самолете были свободные места".- "Хорошо, а потом?" - "Ну потом, когда я ответил, что вижу и дам, она спросила, не могу ли я зака
зать для нее кофе и сэндвич в баре. Это я тоже мог. У меня было четыреста марок... Но подожди, откуда все-таки у тебя взялся такой шофер такси, который знает, кого к тебе везти, когда ты еще сам об этом не знаешь, да притом и денег не берет? Или они все здесь такие?" - "Валя, это я задаю вопросы, а ты отвечаешь. Иначе мы не успеем поговорить до ее возвращения. Что еще она тебе сказала?" - "Первые день-два ей некуда будет деться в Городе, и, если можно, чтобы я взял ее с собой. К тебе, то есть к Вебстеру. Вот, пожалуй, и все. Да, когда мы уже ехали в такси, она добавила: если все это предполагает, что она будет со мной спать, то ладно, хотя она бы хотела немного подождать". - "А сам ты тоже предпочитаешь подождать?"
Валька довольно долго думал. Потом допил кофе и сказал: "Нет".
В восемь утра вся кухня была залита холодным светом, льющимся из иллюминатора на потолке. "Омлет замечательный,- сказала Мела.- Когда я мылась, то вспомнила, как ты объяснял мне в самолете про Древнего Человека - он ведь метафора, да?" - "Не совсем, скорее образ моего воображения, он тот, кто НАБЛЮДАЕТ и ВСЕГДА НАБЛЮДАЛ в том месте, где происходят события и где его самого наблюдать невозможно".- "Но тогда он не может быть конкретным человеком?" - "Моя дорогая Мела,- возразил Валька,- чтобы стать конкретным, образ должен совпасть с каким-то конкретным существом в прямом, физическом смысле слова". "Уже совпал.- Теперь у Августа не осталось никаких сомнений.Кому еще кофе?"
Август оказался в ситуации, которая сама требует, чтобы он ее принял. Не искал причин ее возникновения или своего в нее включения, а просто принял, то есть полностью с ней слился.
"Спать очень хочется.- Мела поднялась.- Да не беспокойтесь, пожалуйста, о белье - оно совершенно чистое. Жившая здесь дама ни разу не спала, в своей постели по крайней мере". "Она могла спать на полу,- заметил Валька тоном, каким он и его коллеги говорят о назначении глиняных кубиков, осколки которых были найдены при раскопках в Иерихоне.- Я знаю женщин, которые любят спать на полу". "Она не любит спать на полу, и она не спала на полу, а спала на постели Августа, в то время как он - в этом я совершенно уверен - также спал не на полу, а на той же постели,- сказал Вебстер, входя.- Дорогой Валентин Иванович, я бесконечно рад вас видеть наконец в этом городе, in situ explorationis. Завтра я везу вас на раскопки, а послезавтра мы устроим маленькую конференцию: археолог, историк-лингвист и свободный мыслитель - прелесть! А-а... Я, кажется, не имел чести быть представленным вашей спутнице..."
"Это Вебстер, Мела.- Валька заколебался, явно еще не решив, с какой из ипостасей Вебстера он должен начать,- дипломат, антиквар и археолог. А это Мела, знакомству с которой я буду обязан ни с чем не сравнимым удовольст
вием впервые увидеть Город глазами его обитательницы".- "О, так вы отсюда, мадемуазель?" - "Да, хотя и не по рождению". - "Счастлив видеть вас здесь. Может быть, пока вы будете отдыхать, Август покажет Валентину Ивановичу последние археологические отчеты и познакомит его с сегодняшней ситуацией с раскопками. Я вернусь к ужину. Тогда мы продолжим наши беседы, adieu".
Беседы, собственно, и не начинались. Август остро почувствовал изменение атмосферы - как если бы переместились ее слои и стало необходимым дышать по-другому. Или он сам переместился из одного слоя в другой. "Ты уже здесь во что-то ввязался?" - Голос Вальки доносился откуда-то сверху, как будто он висел над столом, почти касаясь головой матового колпака лампы. "У меня вовсе нет привычки ни во что ввязываться, а если это происходит, то только когда кто-то другой берет на себя труд меня ввязать. Как в данном случае - ты". "Правда,- послушно согласился Валька,- но, посылая тебя к Вебстеру, я не предвидел, что это повлечет за собой появление женщин, имеющих обыкновение спать в одной постели с тобой".