В моей молодости у меня был учитель. Он наставлял меня, когда я совершал свои первые шаги в политической деятельности. Его звали Лев Горчаков. В ту пору я работал в Ленинградском областном комитете комсомола. Так вот, он говорил мне: "Олег, никогда не ориентируйся и не связывай свою судьбу с высокой личностью, как бы хорошо она к тебе ни относилась. Ориентируйся на процесс!"
Ушел в историю 98-й год. Год финальный, подытоженный жесткой фразой Юрия Лужкова, произнесенной на съезде движения "Отечество" 19 декабря: "Макроэкономический эксперимент, длившийся семь лет, закончен, господа хорошие!" Фраза темпераментная, фраза фатальная, произнесенная не лидером непримиримой оппозиции, а человеком, оказавшимся в политическом зените в период демократических преобразований, и бесспорным реформатором по своей натуре. И дело не в том, что Юрий Лужков был и остается оппонентом Чубайса, Гайдара, Немцова. Демократы, зараженные властным синдромом, разучились созидать союзников и друзей. Практически они прошли свою дорогу под девизом "Кто не с нами, тот против нас!". Этот принцип закономерно привел их к поражению, как он привел к поражению их предшественников.
И, наконец, последняя ошибка. Отрицая коммунистическую идеологию и выступая ее непримиримыми противниками, что выглядело достаточно натужно, так как большинство демократических лидеров вышло из рядов КПСС, демократы умудрились пустить под откос и идею национального достоинства, по недомыслию причислив идеи патриотизма к социалистическому ареопагу. Отдав эту идею на откуп коммунистам, демократы проявили такое непонимание и незнание истории России, психологической укладности целой страны, что тотчас перспектива их длительного пребывания во власти стала призрачной. Чуть позже, теряя социальную опору в обществе, демократы это поняли, но поезд уже ушел. Направления развития страны, на которых держались ее авторитет, ее мощь и национальное достоинство, были превращены в прах. Демократы действовали по принципу: кто не вписался в рынок, того нет. И вот тут ключевой вопрос: страна должна вписаться в рынок или концепция рынка подгоняется под менталитет страны? Здесь, в этом месте, разрыв и знаковый просчет младореформаторов.
Что же дальше? Как ответить на вопрос: год следующий - год политического реванша или год продолжения демократического развития России? Он будет шагом вперед или шагом назад? А может быть, топтанием на месте? И оно покажется нам большим благом, нежели дорога во вчерашний ад?
98-й год подвел черту политической эпохе Ельцина. Ельцин привел демократов к власти. И тот же Ельцин захлопнул за ними властную дверь. Плохо это или хорошо? Это естественно, но при этом надо разделить понятие демократия и команда реформаторов, олицетворяющая до поры демократическую власть. Дверь закрылась за младореформаторами, но не как за демократией. Ельцин подошел к своему политическому итогу в 96-м году. Именно тогда у демократов был шанс достойно уйти в оппозицию и осмыслить пройденный путь, наработать принципы объединения и, возможно, через паузу в четыре года вновь, уже в другом качестве, добившись успеха на парламентских выборах, вернуться и продолжить скорректированные жизнью реформы. Но этого не случилось. Этого не допустил Ельцин. Никакой другой значимой опоры, кроме этой, у команды младореформаторов и Виктора Черномырдина не было. Ельцин еще раз доказал, что он человек вне самостоятельного мировоззрения. Его эпоха заканчивается печально. Три четверти своего правления Ельцин держался на идее антикоммунизма. Но идея "против" бесперспективна, она обозначает местопребывание, но не указывает дорогу. Ее уничтожило отсутствие идеи "за". Из двух страхов на выборах 96-го года избиратели выбрали второй страх перед непредсказуемостью реформ. Он оказался меньшим, нежели страх перед возвращением в социалистическое вчера. Последнюю пядь своего пути Ельцин намерен продержаться на благодарности за изгнание младореформаторов из коридоров власти. Появление генерала Бордюжи в качестве главы президентской администрации правомерно. Два предвыборных года, нервозных, объективно нестабильных, не под силу юмашевской администрации - нужен силовик. У Юмашева в сфере политической элиты нет личностного авторитета. Он человек другой среды, скорее чуждой власти, нежели родственной ей. Юмашев - профессиональный журналист. Властью его сделала приближенность к президенту. Даже не властью, а человеком при высокой власти, хотя формально он был значимым должностным лицом. В предвыборный нервозный период нужна хватка высококлассного управленца либо вышколенность кадровика. Этими качествами Юмашев не обладает, ими обладает генерал-полковник Николай Бордюжа. Его послужной список примечателен: КГБ, ФАПСИ, первый заместитель директора, а затем директор Федеральной пограничной службы. Все эти службы сверхпочитаемы высокими чиновниками и вызывают должностное беспокойство не потому, что они многое умеют, а потому, что многое знают. А это в предвыборный период очень и очень важно. Вот почему произошла смена караула. Немаловажен и другой факт, факт преемника. Напомним, решающим при назначении Бордюжи был голос Примакова. Это трудно назвать случайностью. Как известно, перед назначением Бордюжи главой администрации президента Примаков собирал для совета силовиков. И только после этого появился президентский указ. Сделаем одно смелое предположение. Бордюжу считают государственником. Его политические симпатии никогда и нигде не проявлялись, однако как некое приближение называют фигуру Примакова. Назначение Бордюжи на пост секретаря Совета безопасности и одновременно главой администрации президента - затея премьера. Она подтверждает предположение, что осторожный Примаков не исключает своего будущего президентства, хотя вслух этой идеи не высказывает. Замысел прост и изящен. Бордюжа на протяжении двух лет отлаживает работоспособную структуру и президентской администрации и Совета безопасности. К моменту избрания нового президента, предположим, что им становится Примаков, - в его распоряжении отлаженный рабочий механизм управления. И не надо ничего менять. В данный момент перед Бордюжей поставлена задача - взять под контроль деятельность силовиков и губернаторов. Трудно сказать, для кого важнее исполнение этой задачи - для президента нынешнего или для президента будущего?
Исходя из ситуации дня сегодняшнего, свою экс-президентскую безопасность Ельцин связывает с Примаковым. Напомним, что такой политический пасьянс президент разложил для себя в момент ухудшения своего самочувствия. Он еще живет в иллюзорном мире, когда сердито осаживает сорвавшихся со старта президентской гонки: куда поперед батьки в пекло? Воистину, царские заблуждения не имеют границ. И перст указующий, перст царственный: "Вот мой преемник и продолжатель!" - кому бы он ни адресовался, будет уподоблен каиновой печати. И каждый из кандидатов мысленно бормочет: "Чур меня, чур..." А перед телекамерами положено улыбаться: "Благодарствую, Ваше величество. Навек с вами!"
Бегство в президенты
Январь - февраль 1999 года.
И грянул бой! Не первый и не последний. Полемика вокруг Российско-Украинского договора явственно обозначила контуры баррикад.
Голосования сенаторов в пропорции 115 "против" к 15 "за" впечатляет. Столь подавляющее неприятие поспешной ратификации договора вызвало крайнее раздражение у левого большинства в Думе.
Господин Селезнев был раздосадован настолько, что заявил: "Для ратификации договора согласие верхней палаты совсем не обязательно". Приятно, когда глава Государственной Думы так хорошо знает Конституцию собственной страны, тем более что участие Совета Федерации в процедурах такого рода четко оговорено в Основном Законе, но это к слову.
Игру испортил Юрий Лужков.
Никто не сомневается, что договор в конце концов будет ратифицирован, но... И вот это "но" и есть положительный либо отрицательный балансовый эффект.
Геннадий Селезнев, реакция которого по поводу выступления Лужкова была особенно нетерпима, на всякий случай предсказал политические похороны Лужкова, как говорится, пометил место, чтобы когда-нибудь - а вдруг! первым прокричать: "Это я, это я предсказал, я предупредил..."