Человек, видимо, до крайности обрадованный моим знакомством с итальянскими обычаями, ответил мне тем же жестом.

В тот же момент к воротам подъехал лимузин с затемненными стеклами. Он притормозил у въезда в ворота. Стекла были опущены, охрана заглянула внутрь, а пасхальный кролик вручил вновь прибывшим подарки из своей корзины.

Неожиданно я услышал резкий стук с другой стороны автомобиля и обернулся. В окне белело лицо мужчины, он энергично предлагал мне опустить стекло. Я замешкался, но потом все-таки внял его просьбе.

— Да? — произнес я самым мужественным голосом. — Что вам нужно? — У меня бешено забилось сердце.

Мужчина просунул руку и показал мне запечатанное в пластик удостоверение с фотографией, затем еще раз подставил мне свое лицо для сравнения.

— Специальный агент Манкузо, — представился он. — Федеральное бюро расследований.

— О… — выдохнул я. Это уж слишком. Фантастика. Прямо здесь, на Грейс-лейн, — мафия, шестифутовый пасхальный кролик, муж, сбежавший от жены, а теперь еще и этот парень из ФБР. — Чем могу быть полезен?

— Вы ведь Джон Саттер, верно?

— Если вы — ФБР, значит, я — Джон Саттер. — Я сообразил, что они определили меня по номеру машины, связавшись с полицией в Олбани. Возможно, они заочно познакомились со мной еще несколько месяцев назад, когда Фрэнк Беллароза переехал сюда и стал моим соседом.

— Вероятно, вам известно, зачем мы здесь находимся, сэр?

В голове у меня мелькнуло несколько саркастических реплик, но ответил я просто:

— Вероятно, да.

— Вы, конечно, имеете право припарковывать машину в любом месте, и у нас нет полномочий просить вас уехать отсюда.

— Совершенно верно, — подтвердил я. — Эта улица находится в частной собственности. В том числе и в моей частной собственности.

— Да-да, сэр. — Манкузо оперся ладонями на открытое окно моей машины и положил подбородок на руки. Со стороны это, наверное, выглядело как болтовня старых знакомых. Ему на вид было лет пятьдесят, я обратил внимание на его необычно широкие зубы. Глаза и щеки как бы ввалились, словно он долгое время ничего не ел. На голове у него была лысина, она явно не украшала его, так как хохолок, оставшийся на макушке, делал его похожим на клоуна.

— Я даже не уверен, что вы имеете право находиться здесь, — добавил я.

Мистер Манкузо поморщился, словно, я его обидел. А может быть, он просто учуял запах орешков и бифштексов, исходивший от меня.

— Ну ладно, — молвил он, — вы специалист в области права и я специалист в области права, и мы можем обсудить эту проблему как-нибудь в другое время.

Не понимаю, почему я так взъелся на этого парня? Может быть, он слишком агрессивно требовал, чтобы я опустил стекло? А может быть, я еще не вышел из своего утреннего дикарского образа. Как бы то ни было, я вдруг понял, что говорю так, как будто уже нахожусь на службе у дона Белларозы. Я постарался успокоиться.

— Ну так в чем все-таки дело? — поинтересовался я.

— Да вот, видите ли, у нас есть необходимость сделать несколько фотографий, а ваша машина загораживает нам кадр.

— Фотографий чего?

— Сами знаете.

Он не уточнил, а я не стал спрашивать, откуда они фотографируют. Они могли это делать только из дома Депоу: он как раз находился напротив «Альгамбры». Это показалось мне любопытным, но не сверхъестественным, так как Депоу всегда были известны как люди, поддерживающие полицию. Стало быть, теперь они решили присоединиться к движению против сил зла. В ближайшем будущем Аллен Депоу, очевидно, оборудует пулеметное гнездо на чердаке своего дома и будет подавальщиком патронов у своих новых друзей. Что ж, на Грейс-лейн грядут серьезные перемены.

Я посмотрел в сторону дома Депоу, затем перевел взгляд на «Альгамбру». Вероятно, ФБР фотографирует номера машин, въезжающих в «Альгамбру», с помощью телескопической оптики, а возможно, даже делает снимки гостей, когда они выходят из автомобилей. Я понял, что блокирую обзор для фотографов, но, видимо, дело было не только в этом.

— Я уже собирался уезжать отсюда, — тихо произнес я.

— Спасибо, — поблагодарил Манкузо, но не сдвинулся с места. — Насколько я понимаю, вы остановились здесь из любопытства?

— Нет, я в числе приглашенных.

— Да? — Он, казалось, был удивлен, но не сильно. — Так вот, если у вас возникнет желание поговорить с нами, — Манкузо протянул мне визитную карточку, — звоните, не стесняйтесь.

— Звонить по какому поводу?

— По любому. Вы собираетесь заезжать?

— Нет. — Я положил визитную карточку в карман вместе с гильзой и салфеткой. Скоро придется заводить портфель для этого мусора.

— Если вы хотите заехать внутрь, мы не будем возражать против этого.

— Благодарю вас, мистер Манкузо.

Он зыркнул на меня своими выразительными глазами.

— Я имею в виду, что мы понимаем ваше положение. Вы же соседи и все такое.

— Вы и наполовину не понимаете, что происходит. — Я снова посмотрел в сторону «Альгамбры» и увидел, что двое охранников и «кролик» переговариваются между собой и поглядывают на нас. В день, когда даже состоятельные люди не могут позволить себе пообедать в ресторане (если это, конечно, не ресторан «Звездная пыль»), дон Беллароза смог заставить двух охранников, «кролика» и еще нескольких вооруженных людей прислуживать себе! Я повернулся к Манкузо, который также встречал Пасху вне своей семьи, и с усмешкой спросил:

— Когда же мы сможем проводить мистера Белларозу в края не столь отдаленные?

— Я не уполномочен отвечать на такие вопросы, мистер Саттер.

— Сказать по правде, мистер Манкузо, не нравится мне все это.

— Да и нам тоже, поверьте.

— Почему же вы не арестуете этого человека?

— Мы пока собираем доказательства, сэр.

Я почувствовал, как во мне нарастает гнев, и понял, что бедный мистер Манкузо в качестве представителя сил общественной импотенции получит сейчас из моих уст порцию праведного негодования. Я нанес удар.

— Фрэнк Беллароза является на протяжении уже трех десятилетий признанным преступником, а между тем он продолжает жить лучше, чем вы или я. А вы все собираете доказательства.

— Да, сэр.

— Может быть, в этой стране выгодней быть преступником?

— Нет, сэр, вы ошибаетесь. Рано или поздно, возмездие наступит.

— Тридцать лет — это рано или поздно?

— Ну, мистер Саттер, если бы все честные граждане были так настроены, как вы, да еще помогали бы…

— А вот этого не надо, мистер Манкузо, не надо. Я не судья, не добровольный помощник полиции. Честные граждане, между прочим, платят правительству налоги, для того чтобы оно выполняло свои обязанности. И правительство обязано избавить нас от Фрэнка Белларозы. А уж тогда я займу место на скамье присяжных.

— Да-да, сэр, — сказал он. — Но адвокаты не могут быть присяжными.

— Если бы мог, я бы им стал.

— Да, сэр.

Я разговаривал с несколькими типами из федеральных органов — агентами налоговой службы, ФБР и им подобными — и знаю, что когда они начинают говорить: «Да, мистер налогоплательщик», то можно считать разговор законченным.

— Благодарю вас, сэр.

Я нажал на сцепление.

— По крайней мере, теперь в округе будет более спокойно.

— В таких ситуациях всегда так бывает, сэр.

— Иронизируете?

— Да, сэр.

Я посмотрел мистеру Манкузо прямо в глаза.

— Вы знаете, что такое capozella?

Он засмеялся.

— Конечно. Моя бабушка все время заставляла меня отведать хоть кусочек. Это деликатес. А почему вы спрашиваете?

— Просто проверяю. Arrivederci[2].

— Счастливой Пасхи, — пожелал он. Манкузо выпрямился, и теперь я наблюдал только его живот. Я нажал на газ и, снявшись с тормоза, помчался по Грейс-лейн.

Эта дорога заканчивается разворотом у усадьбы, которая называется «Фокс Пойнт». «Фокс Пойнт» может в скором времени превратиться в мечеть, но об этом позже.

Я развернулся и поехал обратно по Грейс-лейн. Я проехал мимо «Альгамбры» и посмотрел на то место, где недавно стоял мистер Манкузо. Он уже ушел, это было естественно, но недавние события казались мне дурным сном, поэтому я вытащил из кармана его визитную карточку и уставился на нее. Я вспомнил, что утром с той же целью подобрал гильзу, и сказал себе: «Возьми себя в руки, Джон».