– Я уверен, он поддался благодаря вашей способности убеждать.

Она бросила на него недоумевающий взгляд.

– Почему вы не спешите узнать, кто они?

– Я притворяюсь хладнокровным.

Карен ответила с долей разочарования:

– Я-то думала, что вы спросите об этом, но, видимо, мне придется начать самой. Одним из тех, кто рассказал эту историю Пикару, был ваш взводный медик Стивен Брандт. – Она искоса посмотрела на Тайсона, но тот не отреагировал.

– Теперь он работает врачом в Бостоне. Ортопедом. Я разговаривала с ним по телефону.

– Как, уже?

– Да. И он повторил то же, что написал Пикар.

– Неужели?

– И он хотел что-то дополнить. Безусловно, он прочел книгу и добавил некоторые детали.

Тайсон знал, что это был Брандт, надеялся, что это был он, а не другой. Но оставался еще один, и Тайсон не представлял, кто же это мог быть.

Харпер сосредоточилась.

– Мне нужно рассказать вам о Брандте как о возможном свидетеле против вас. Но поскольку он не присягнул под своими свидетельскими показаниями и не существует записей, следовательно, я не обязана говорить вам в точности, что он сказал. Однако если развернется официальное следствие, то вы или ваш адвокат получите возможность устроить Брандту перекрестный допрос. Вам понятен этот пункт в законе?

– Да.

– Вот и отлично. – Она о чем-то задумалась, потом спросила: – Вы враждовали с доктором Брандтом?

– Он тогда был не доктором, а испуганным ягненком, как и все мы. Звание доктор к чему-то обязывает, а я не желаю, чтобы его использовали в данном судебном разбирательстве. Как на это смотрит закон?

– Я сделаю пометку. Ну так как же насчет разгоревшихся страстей?

– Ничего не было.

– Вы в этом уверены? Мистер Брандт – младший сержант Брандт – отказывался от несения военной службы. Возникали частые разногласия между...

– Это неправда. Все медики были такими замечательными солдатами, которых только можно себе представить. Я уважал их за идейность, за храбрость, за то, что они выносили раненых из-под огня, постоянно таскали громадные медицинские сумки, невольно становясь при этом соблазнительной мишенью.

– Я понимаю вас, но вы говорите на общие темы. Относились ли вы так же к Брандту?

– Я подумаю об этом. – Тайсон загасил окурок в фаянсовой пепельнице. – Хорошо. Ну а кто же другой?

– Ричард Фарли.

– Фарли?

– Да. Вы помните его?

– Смутно.

– Что вы о нем помните?

– Ничего особенного.

– Он был хорошим солдатом?

– Проверьте в архиве.

– Я вас спрашиваю.

Тайсон углубился в размышления: «Фарли. Почему Фарли? А почему бы и нет?»

–Мистер Тайсон?

– Он... ничем не выделялся. Так, середняк во всех отношениях.

– Между вами возникали разногласия? Я это спрашиваю потому, что если инцидент был, вполне вероятно. Фарли испытывал к вам неприязнь.

– Я понимаю, но между нами не было ни особой вражды, ни особой любви, как обычно между офицерами и их подчиненными. Мы жили и воевали, любя и ненавидя друг друга.

– Вы имеете в виду себя и Фарли?

– Себя и их всех.

Помощник официанта принес ведерко с вином и поставил его перед Тайсоном. Вслед за ним подошел сомелье[14].

Тайсон шепнул Карен:

– Дело принимает серьезный оборот.

Официантка поставила на стол два стакана, а соме-лье показал ярлык бутылки.

– Я читаю только ярлыки на виски, – сказал Тайсон. – Это леди заказывала вино.

Официант поклонился.

– Очень хорошо, сэр. – Он легко повернулся и поднес бутылку к Карен: – Майор?

Она кивнула удовлетворенно.

Сомелье вытащил пробку, потом налил немного в ее стакан. Она выпила вино.

– Чудо.

– Очень хорошо, майор. – Он опять наполнил ее стакан и обратился к Тайсону: – Сэр?

Тайсон дернул плечом.

– Ополоснуть рот после виски.

Сомелье наполнил и его стакан, поставив бутылку в ведерко, поклонился и ушел.

Официантка медлила, вглядываясь в лицо Тайсона и косясь на Карен, словно вспоминала, где могла их видеть.

– Что еще будете заказывать?

– Счет, – быстро бросил Тайсон, чувствуя неладное.

Она тихо удалилась.

Карен молча пила вино.

Тайсон снял пробу.

– Неплохо. Как бы вы описали его?

Карен лукаво посмотрела на Тайсона:

– Свежий ароматный букет, умело подобранные ингредиенты с нежным, преследующим привкусом.

– Ваше мнение совпадает с моим. – Он поставил стакан и произнес с недовольством: – Между прочим, официантка узнала меня. Может быть, и вас тоже. В Нью-Йорке есть такие официантки, которым маленькие божки печати, ведущие светскую хронику, платят за сообщения о «людях сезона», а те, в свою очередь, пытаются устроить подобным желтогазетчикам как бы случайную встречу, естественно, без ведома этих людей.

Карен казалась немного удивленной.

– Я и не думала...

– Я хочу уйти отсюда, пока не прибыл фотограф из «Америкэн инвестигейтор». – Он резко встал.

– Мы могли бы пойти в паб. Я знаю один в Джорджтауне. Всего в нескольких минутах ходьбы...

– Я устал от баров. Номер 618, если вы захотите подняться. С интервалом в пять минут, без шума и света, стучать три раза, пароль: «леденец». Враги не в силах это произнести. Они говорят «реденец»[15]. Вам это известно? – Он кивнул в сторону ведерка с вином. – Это за счет армии. – Повернулся и ушел.

Глава 20

Бен стоял у бара в своем номере и наливал виски из миниатюрной бутылки в стакан со льдом в содовой. Он оглядел комнату. Низко свисавшая лампа бросала нежный свет на уголок с мягкой мебелью. Трехспальная кровать подсвечивалась настольной лампой, которую Тайсон решил выключить, оставив интимную часть номера в темноте.

В дверь громко постучали три раза, он вышел в холл.

– Пароль?

После минутного молчания он услышал четкое:

– Реденец.

Улыбнувшись, Тайсон распахнул дверь.

Она застыла на пороге и, не говоря ни слова, заглянула внутрь. Он жестом пригласил ее войти. Карен прошла в дальний угол номера, к кушетке, но не села. Тайсон достал из холодильника полбутылки белого вина.

– Домашнее. Пойдет? – и разлил по стаканам.

Она не ответила. Тайсон взял свою порцию и уселся на стул, стоявший напротив тахты.

– Мне не следовало бы сюда приходить, – Карен словно извинялась.

– И мне тоже.

– Мне придется указать место встречи в своем рапорте.

– Вы можете быть свободны в своих решениях.

Она сказала:

– Я думаю и о ваших интересах тоже. Вы женатый человек...

– Это, мягко говоря, мои проблемы. Послушайте, майор Харпер, я не просил себе в следователи женщину. Я охотно помогаю следствию и если я выбрал для интервью удобный отдельный номер, а вы чувствуете себя здесь неуютно, то мы можем все перенести на другое время и в другое место. Но я не могу обещать, что буду расположен к беседе, а может, мне понадобится присутствие адвоката.

Она колебалась в нерешительности, потом наконец села на кушетку.

– Так на чем мы с вами остановились?

– Мы говорили о Фарли. – Тайсон положил ногу на ногу.

– Да. У Фарли паралич нижних конечностей. Его сильно ранило шрапнелью в позвоночник через два месяца после вашего отъезда из Вьетнама. Вы знали об этом?

– Мне помнится, что кто-то мне об этом писал. – В течение нескольких месяцев он поддерживал связь со своим взводом, потом никого не осталось. Кто умер, кто стал инвалидом, получив тяжелые ранения, другие разъехались. Первый взвод роты «Альфа», подобно студенческому братству, преобразился до неузнаваемости, осталось только одно название – влилась свежая кровь, заменив больную старую. После девяноста дней военных действий вновь прибывшие офицеры и стрелки уже считались «стариками». В этом заключалась преемственность поколений. Из уст в уста передавались всякие истории и прибаутки, сказки о коварстве врага и храбрости солдат. И с каждым пересказом история приобретала разные смысловые оттенки, поскольку сама устная летопись взвода претерпела немало изменений. Бен часто спрашивал себя, какое наследство оставил он.