Это означало, что в районе Седана стрелки под прямым углом резко меняют направление (с юго-западного на северо-западное) куда-то в сторону Дюнкерка.

Подозрительную открытку с особым курьером отправили из Швейцарии в Париж, к подполковнику генерального штаба Олдржиху Тихому, который руководил парижской резидентурой. Затем по приказу шефа спецгруппы при президенте Бенеше в Лондоне полковника Моравеца открытку передали 2-му бюро французского генерального штаба в Париже. Открытка стала предметом недоверчивого изучения, и сам Гамелен качал над ней головой. Они не увидели чистого золота, засверкавшего перед ними. Представители французского верховного командования держали, в руках в сжатом виде весь план немецкого командования - план нападения на Францию. Хотя и в схематической форме, но совершенно точно в плане указывалось направление главного удара, как он был задуман и как он в конечном счете и осуществлялся. Целью удара было после прорыва у Седана повернуть главную атакующую группу войск на северо-запад, к морю, окружить и уничтожить французские и британские армии, втянутые между тем в Бельгию.

Десять дней имело французское командование на то, чтобы принять действенные контрмеры. Но французы не поверили этому донесению и не приняли вовремя необходимых мер. Когда они потом увидели, что немецкий план o развертывается в точном соответствии с указанным в почтовой открытке, было уже поздно. Толпы беженцев заполнили шоссе, а резервная армия не смогла пройти по забитым коммуникациям вперед, чтобы остановить продвижение противника. Такова удивительная история почтовой открытки, которая могла изменить ход войны. Автором этого столь важного донесения был не кто иной, как агент No 1 чехословацкой разведки Пауль Тюммель. Он имел доступ к высшим политическим и военным чинам и к документам самого секретного характера. Он присутствовал на совещаниях, на которых обсуждались и решались и такие вопросы, как план нападения на Францию. И он сумел передать его нашей разведслужбе.

* * *

Франция должна была пасть. Моральное разложение французского общества, упадок в армии, экономике, промышленности и государственном управлении, равно как и утрату человеческих ценностей, уже нельзя было остановить.

По всей стране проводились военные парады, на которых демонстрировались сила и традиции армии. Блестящие войска дефилировали перед восхищенными зрителями, сердца которых наполнялись радостью при виде такой армии. Непобедимой! Куда там до нас немцам! Но восхищавшиеся зрители еще не знали, что эти самые лучшие, самые храбрые полки скоро будут в панике бежать от вражеских танков, броню которых французские противотанковые орудия не могли пробить. Оказавшись безоружными перед стремительно пикирующими немецкими самолетами, они в страхе будут вжиматься в землю и спрашивать себя, где же французская авиация.

3 сентября начались разногласия между Англией и Францией. Армия союзников была потеряна еще в ту минуту, когда была развязана эта несчастная война, которую немцы долго готовили и в которую Франция и Англия вступили совершенно неподготовленными. Армия потерпела поражение потому, что у Франции не было достаточно самолетов, танков, противотанковых и зенитных орудий, потому, что не было заводов для производства такого количества оружия. Война била проиграна с самого начала потому, что британский союзник не имел в ту пору достаточно большой армии. Набор в британскую армию был фикцией. Люди записывались в армию, но для них не было ни оружия, ни экипировки, ни офицеров, которые бы их обучали. Так что Британия смогла послать во Францию в начале войны всего шесть дивизий! Слишком мало, чтобы они могли поколебать чашу весов.

Летчики героически умирали в воздушных боях за Францию, но это было все, что они могли сделать. Самолетов было отчаянно мало, и они устарели. Немцы имели перевес и в количестве, и в качестве. В пылу идейных споров оба союзника забыли, что враг "ante portas"{7}. Слабое правительство и пышным цветом распустившаяся бюрократия способствовали массовой гибели летчиков "к вящей славе Франции". В 1936 году, когда Гитлер занял демилитаризованную Рейнскую область и окончательно принял решение напасть на Францию, месячное производство самолетов на всех французских предприятиях практически равнялось нулю. В 1937 году, за год до "мюнхена", производство боевых самолетов возросло во сравнению с 1936 годом на "невероятное" количество 38 машин, в то время как немцы ежемесячно выпускали их больше тысячи! Плевая я на все!

Война разразилась, но у французских и британских солдат не было противника. Войны как таковой не было. Долгие зимние месяцы солдаты союзников проводили в мокрых укрытиях среди жидкой грязи, без света, и бездействие съедало их энергию и убивало боевой дух. Зачем же солдатам сидеть здееь, в холоде, сложа руки, если все равно войны нет? Потом солдатам придумали занятие: за них взялись увеселительные заведения, чтобы они быстрее забывали про неприятности в окопах. Их раскармливали так, что они толстели. И вообще всячески заботились об их благе.. Не так уж плоха эта "страшная война"! Только при этом все забывали о противнике. А он не дремал. Он готовился к прыжку. А боевой порыв союзнических солдат изчез, как пар над котелком!

В наступление немцев через Бельгию не верили. Зачем немцам нападать на эту малую страну и тем самым увеличивать число своих врагов? Зачем им нападать на хорошо вооруженную и подготовленную бельгийскую армию?! Впрочем, если исходить из предположения, что Бельгия для Гитлера неприкосновенна, то в Европе остается лишь два возможных поля боя Голландия и Румыния. А из-за них войне не разгореться. Да здравствует мир! Война предотвращена! Так рассудили стратеги по обе стороны Ла-Манша. А трагедия начала разворачиваться.

Какая уверенность в победе! Когда министр Бонне, снедаемым беспокойством за Польшу, спросил двух генералов (руководителей управлений в министерстве обороны) , как обстоят дела с готовностью Франции к войне, потому что он, Бонне, должен знать наверняка, вести ли с немцами политику на сдерживание, чтобы выиграть время для вооружения Франции и спасения Польши, оба генерала независимо друг от друга ответили, что Франция полнистью подготовлена. Ну, так за дело! Но и здесь, на дипломатическом фронте, Франция потерпела поражение! Как могли эти солидные представители министерства обороны так оценивать жалкое состояние военных приготовлений Франции? Как? Причину следует искать в том, что они утратили чувство ответственностин, поэтому было возможно все.

Наступательное оружие в 1940 году стало в десять раз мощнее, а средства защиты - в десять раз слабее. И тут пришло спасение. Генерал Шовино, преподаватель военного училища в Париже, придумал надежное средство уничтожения противника. Достаточно лишь быстро сооружать малые бетонные пулеметные ячейки... И - конец вторжению! Прежде чем противник о боем овладеет одной укрепленной линией, можно построить следующую. Противник будет наталкиваться на все новые и новые линии, пока не исчерпает свои силы, неся потери. Потом контрударами защитников он будет отброшен назад. Но господин генерал забыл об одной малости: у противника могут быть свои методы быстрого преодоления укреплений, и он может быть столь дерзок, что после подавления ряда пулеметных гнезд, прорвав оборону, разовьет наступление на флангах в тыл оборонительных позиций. Как легко плодились французские доктрины! В действительности так оно и было: немцы никогда не наступали на линию обороны прямо, а всегда стремились обойти ее и взять в клещи.

"Только без кровавых жертв!" - провозгласил Га мелен. Франция не перенесет второго массового кровопускания, какое было в 1914-1918 гг. Бойню мы заменим войной по науке. Научной войной. Строго научной. Из-за этой "науки" французская армия пошла навстречу поражению.

Генеральный штаб тщательно готовился к наступлению на линии Зигфрида в духе принятой стратегии. Все рассчитали до мелочей, сосчитали тяжелые и сверхтяжелые орудия, которые потребуются при взятии немецких укреплений, заказали их в большом количестве за рубежом, но при этом забыли о противотанковых и зенитных орудиях, больше всего необходимых для боя в условиях современной войны. Все это стоило французским вооруженным силам многих жизней и привело к кризису доверия к руководству. В то время как немцы были вооружены первоклассными автоматами и легкими пулеметами, французская армия воевала винтовками. Даже пистолетов для личной защиты против десантников не оказалось. Пистолеты были заказаны в Италии.