Слим не изменил своего решения, так что Дара видела его гораздо реже, чем хотела бы. Он каждый день помогал Зейну, но оставался непреклонным, когда Дара приглашала его в дом.

Дара с радостью бы проводила свободное время с Зейном, но он так редко оказывался рядом, что она пыталась найти утешение в домашних делах.

Дом преобразился, подумала она, гордо оглядывая гостиную. Понадобилось много сил и чистящих средств, но теперь все сияло. Освобожденная от слоя грязи и пыли, мебель оказалась довольно крепкой, сделанной из местных пород дерева — довольно грубо, но явно с любовью.

Из редких замечаний Зейна, Кейти и Джейка, но чаще Слима, Дара поняла, что Фарли были первопроходцами этих мест, а их потомки стали известными и уважаемыми людьми, с ними считаются в Скалистых горах.

Каждый вечер Слим возвращался в свой домик, а Дара — если ей везло — оставалась наедине с Зейном. Дара и Зейн. Зейн и Дара. Тихие долгие вечера были ее любимым временем суток. Они сидели перед пылающим в камине огнем, читали или занимались своими делами. Зейн обычно чинил упряжь, а Дара пришивала пуговицы или латала прорехи на его джинсах и рубашках.

«И это у меня получается все лучше», — с гордостью подумала она, втыкая иголку в ярко-красную подушечку-помидор. И подавила вздох.

Чем больше времени она проводила с Зейном Фарли, тем больше убеждалась в том, что… что ее чувства к нему становятся все сильнее, все глубже.

Зейн вдруг поднял глаза, почувствовав, что она следит за ним. Дара улыбнулась, но он остался серьезным. Затем беспокойно заерзал.

— Передай мне, пожалуйста, шило. — Для верности он указал на требуемый инструмент.

— Это? — Дара протянула ему шило и облизнула пересохшие губы. — Я хотела попросить тебя… Ты научишь меня ездить верхом?

— Верхом? На лошади? — удивился он. Дара улыбнулась.

— На чем же еще? Если я научусь, то смогу… ну, ты понимаешь, работать с тобой иногда. Проводить с тобой больше времени.

— Неужели у тебя мало дел в доме?

— Я, конечно, почти всегда занята, но в основном потому, что плохо представляю, как нужно все делать. Когда я стану более ловкой, то работа по дому будет занимать меньше времени.

Его лицо смягчилось.

— Но у тебя уже получается гораздо лучше. Не думай, что я не замечаю.

Дара вспыхнула от удовольствия.

— Спасибо. Очень приятно это слышать.

— А насчет верховой езды… Ты думаешь, что еще будешь здесь… — Зейн прикусил язык, но поздно. Он собирался сказать что-то вроде: «Ты будешь здесь так долго, что стоит беспокоиться?».

— Господи, — прошептала Дара, глядя на него широко раскрытыми глазами, — ты совсем в меня не веришь?

Зейн встал, его лицо снова посуровело.

— Прости. Я не хотел тебя обидеть. Я просто не смогу учить тебя, по крайней мере не сейчас.

Дара тоже встала и подошла к нему.

— У тебя какие-то важные дела? Хорошо. Я могу подождать.

— Ничего важного. — Зейн прищурился. — Может, Слим тебя научит. Я поговорю с ним, если хочешь.

Дара топнула ногой. Ее терпение лопнуло так неожиданно, что она сама удивилась.

— Я не хочу, чтобы меня учил Слим. Если бы хотела, то сама бы его попросила.

— Дело твое.

Зейн пожал плечами и пошел к двери, словно желая поскорее сбежать от назойливой жены.

— Почему?

— Что — почему?

— Почему ты не хочешь учить меня, если у тебя нет важных дел?

Зейн остановился и посмотрел ей в глаза.

— Потому что меня здесь не будет. Через несколько дней я уезжаю на родео. Если я выпаду из системы, то никогда уже не догоню.

И он вышел из дома, закрыв за собой дверь… вернее, закрывшись ею от книги, которую Дара швырнула ему вслед.

Глава 10

Еще один день. Еще один ленч, и никаких следов Зейна, для которого этот ленч был приготовлен. Раздраженная и оскорбленная до глубины души заявлением мужа и воцарившимся после него напряжением, Дара набросила куртку и решительно направилась к сараю. Конечно, Зейн мог уехать верхом или в пикапе, но, если до него можно добраться пешком, она устроит ему хорошую взбучку за то, что он вовремя не явился к ленчу.

После ослепительного солнечного света, блеска льда и снега сарай встретил ее сумраком. Дара закрыла большую дверь и огляделась.

Зейна нигде не было видно.

— Зейн! — Дара нерешительно шагнула вперед. Слева от больших дверей — несколько столбов с привязью для скота, справа — стойла для лошадей. Все пустые. Дара бывала здесь всего пару раз и сейчас чувствовала себя не в своей тарелке. — Ленч! — снова крикнула она, но ей ответило только эхо. — Зейн, ты здесь?

Никакого ответа. Куда же он подевался? В этот момент несколько клочков сена слетели на пол с сеновала.

Дара посмотрела наверх, надеясь увидеть Зейна. Его там не было. Она свирепо уставилась на квадратное отверстие в потолке, к которому вела лестница.

— Зейн Фарли, немедленно отзовись! — возмущенно крикнула Дара.

Никакого результата. Тогда она подошла к приставной лестнице и взялась за перекладину. Если он не желает спускаться к ней, она поднимется к нему!

Просунув голову в отверстие, Дара осмотрела сеновал. И не увидела ничего, кроме нескольких тюков прессованного сена. Некоторые были раскрыты — очевидно, Зейн вилами сбрасывал корм животным. Но сейчас Зейна на сеновале не было. Где же он?

— Дара! Какого черта ты туда залезла? — раздался его голос снизу, и это было так неожиданно, что Дара вздрогнула, одна ее нога соскользнула с деревянной перекладины. Вскрикнув, она рухнула в пустоту.

Зейн поймал ее, но не устоял на ногах, и они оба свалились на кучу сена на полу сарая. Упав на Зейна, Дара, похоже, вышибла из него весь дух. С минуту он просто лежал на спине, задыхаясь и не выпуская жену из рук.

Дара застонала, и Зейн постарался вдохнуть поглубже.

— Ты не пострадала? Проклятье, Дара, если бы ты ушиблась, я…

— И что же ты?

Дара попыталась высвободиться, но безуспешно.

«Вот именно, что?» — спросил себя Зейн. Если бы она пострадала — чего вроде бы не случилось, — это была бы его вина, и он никогда бы себя не простил.

Его дыхание наконец выровнялось.

— Неважно. Скажи мне, у тебя все в порядке?

— Да.

— Скажи это так, чтобы я поверил, черт побери!

— Все нормально, Зейн. — Дара снова стала вырываться. — Отпусти меня.

— Не отпущу, пока ты не объяснишь мне, зачем полезла на лестницу в этих идиотских туфлях.

— Не смей называть мои туфли идиотскими! — Даре удалось приподняться на локтях, и она в гневе уставилась сверху вниз на его лицо. Разлохмаченные волосы соблазнительно обрамляли раскрасневшиеся щеки, зеленые глаза метали молнии.

— Идиотские для приставной лестницы. — Трудно сосредоточиться на словах, когда она лежит на нем. — Подошвы скользкие. — Выше талии их тела разделяли две толстые куртки на меху, но ниже… два слоя тонкой ткани джинсов не спасали.

— Я бы не полезла на лестницу, если бы ты откликнулся, когда я тебя звала, — возразила Дара.

— Наверное, я был за сараем. — Зейн пошевелился и этим почти незаметным движением еще теснее прижался к ней изнывающим телом. Глаза Дары распахнулись, она облизнула свои чертовски соблазнительные губы.

— В-время л-ленча. — В ее голосе не осталось и намека на возмущение.

— Неужели? — Какой там ленч? Сейчас Зейну хотелось просто лежать и держать ее… хотя бы вместо первого блюда. Он погрузил одну руку в ее шелковистые волосы.

— Ты не голоден? — прошептала Дара, опуская голову.

Зейн чуть не сказал, что голоден… умирает от голода и жажды… по ней. Однако он не хотел давать ей такую власть над ним.

— Сначала я должен закончить дела. Потом… я приду домой.

— Не спеши. — Ее губы почти касались его губ. — Зейн, ты не думаешь… ты не думаешь… может… О, Зейн…

— Не думаю что? — Тепло и аромат ее дыхания сводили его с ума.

Дара легко коснулась губами его губ.

— Что ты мог бы изменить свое мнение о… Она не ожидала, что Зейн так сильно шлепнет ее, и взвизгнула. Через секунду он уже стоял, возвышаясь над ней.