— Полагаю, твой дед считает ее ужасным примером того, что могло бы случиться и со второй его внучкой, а ты видишь, что случится с тобой, если подчинишься ему.
Он понял! Дара даже улыбнулась от облегчения.
— Зейн, я люблю дедушку, но он разрушает мою жизнь. Будь я сильнее, тогда не нуждалась бы ни в тебе, ни в ком-либо другом… ну, чтобы защищать себя. И кроме того, я… — Она умолкла, заметив настороженность в его взгляде, и вдруг подумала: «Сколько женщин пытались заарканить этого мужчину?» Она легко могла бы присоединиться к толпе его поклонниц. Но тогда у нее не осталось бы ни шанса.
Дара выдавила из себя бодрую улыбку.
— Вы мне нравитесь. И ты, и Слим, и Коротышка — все твои друзья. Я понимаю, что выгляжу в твоем мире совсем чужой, но я хотела бы рискнуть. Обещаю, я буду изо всех сил стараться быть тебе хорошей женой, если ты поддержишь меня сейчас.
Зейн долго-долго смотрел на нее, затем сказал:
— Я должен это обдумать.
Он подошел к зеркальному стенному шкафу, достал с верхней полки пушистое голубое одеяло, сунул его под мышку и направился к двери.
Дара вскочила с пуфика.
— Зейн! Куда ты?
— Я буду спать на диване.
— Но… — Она посмотрела на кровать, потом на него. — Мне показалось, ты сказал: идем в постель…
Он рассмеялся чуть печально.
— Это я сказал ради твоего дедушки. Увидимся утром, Дара. И поговорим.
Поговорим? Хватит с нее разговоров. Она не хочет говорить ни об их будущем, ни о чем-либо другом.
Она вышла за него замуж. Она хочет быть его женой. И если он бросит ее, то ей будет гораздо больнее, чем от предательства Блейка.
Но, может, не бросит? Может, он останется с ней, и тогда она получит шанс завоевать его.
Ей оставалось лишь ждать и надеяться.
— Хорошо, — сказал Зейн за завтраком, — вот как мы поступим. Я… — В дверь заколотили. Зейн стиснул зубы и помрачнел. — Неужели твоему дедушке никогда не надоест врываться сюда без приглашения?
— Никогда, — честно ответила Дара.
— Тогда, может, лучше впустить его?
— Он сам найдет способ войти.
Пару секунд спустя в гостиную вошел Доналд Линнел, явно очень довольный собой и тщетно пытавшийся скрыть победное выражение лица. Он явился с дорогим кожаным портфелем, который поставил на пол у стола, затем выдвинул стул и уселся без приглашения.
— Доброе утро. Дара, ты нальешь мне кофе?
— Дедушка, ты прервал наш разговор. Может, мы встретимся позже в…
— Я пришел, и я остаюсь, — заявил Доналд, выдергивая чашку с блюдцем из ее застывших пальцев. — Так что вы решили?
— Мы как раз это обсуждаем, — призналась Дара, метнув озабоченный взгляд на своего молчаливого мужа.
— В таком случае я вовремя. — Доналд расстегнул портфель и, вынув из него несколько папок, разложил их на столе.
Зейн намазал бисквит тонким слоем масла, затем добавил клубничного джема и кивнул на папки.
— Даже боюсь спрашивать.
— Так не спрашивайте. Я сам расскажу. — Доналд поднял верхнюю папку и помахал ею. — Это доклад частного детектива, которого я нанял, чтобы узнать о семействе Фарли из Колорадо.
Зейн вздрогнул и даже покраснел от негодования.
— Надменный сукин… — Он оборвал себя и улыбнулся, но эта улыбка была страшнее всяких ругательств. Затем он сочувственно взглянул на Дару, словно говоря: «Теперь я начинаю понимать, что тебе приходилось терпеть».
— Можете не волноваться, — беспечно продолжал Доналд. — Ваши родственники оказались приличными трудолюбивыми фермерами. — Он рассмеялся. — Во всяком случае, за двадцать четыре часа моему агенту не удалось обнаружить ни психических болезней, ни криминальной деятельности.
— Какое счастье, — ухмыльнулся Зейн, — что он не разыскал дедушку Джона. Доналд впился глазами в Зейна.
— Разыскал? Где? Ему есть что скрывать?
— Практически все, — нарочито растягивая слова, сказал Зейн. — Бедняга мертв уже двадцать четыре года.
Дара рассмеялась почти истерично. Она не знала, попался ли на удочку ее дед, но она точно попалась.
— Ну так вот… — Доналд откашлялся. — Семейство Фарли проверено, но это вовсе не доказывает, что вы не охотитесь за приданым моей внучки.
— Дедушка! — Щеки Дары вспыхнули от стыда. — Неужели ты не можешь представить мужчину, которому нужна я, а не мои деньги? Кроме того, у меня ничего нет, вернее, совсем немного, и ты это знаешь лучше других. Мой трастовый фонд опутан столькими условиями, что вряд ли я когда-нибудь до него доберусь.
Доналд улыбнулся.
— Что ведет нас прямо к следующему вопросу. — Он отложил первую папку и взялся за вторую. — Здесь полный перечень условий твоего фонда.
Дара застонала.
— По-моему, даже тебе не удастся создать новые сложности в получении мной этих денег.
— Новые? Ни в коем случае. Наоборот, я хочу облегчить тебе жизнь. Если ты сейчас же вернешься домой, я готов выдавать тебе проценты, не дожидаясь твоего тридцатилетия.
— Тридцатилетия?! — изумленно воскликнул Зейн. — И вы собираетесь так издеваться над собственной внучкой?
— Как я вижу, вы не знаете в деталях финансовое положение Дары, — вкрадчиво заметил Доналд. — Как вы относитесь к препятствиям? Если вы их не любите, то, боюсь, я принес еще более дурные новости.
— Думаю, что смогу их выслушать и не упасть в обморок, — сухо заявил Зейн, отправляя в рот половину бисквита. Похоже, он преодолел первый шок и теперь выглядел лишь слегка удивленным.
Дара, напротив, была потрясена. Сколько всего можно было бы сделать с такими деньгами! Она могла бы арендовать дом или купить собственный, не обязательно в Сан-Франциско. Она могла бы бросить работу у деда и заняться тем, что ей действительно нравится. Или путешествовать, как она всегда мечтала, помочь сестре и племяннице…
Если, конечно, она откажется от мужа. От этого мужа.
Однако вряд ли отказ поможет. Дед наверняка приготовил какую-то ловушку.
— Продолжай, — вымолвила Дара, смело встретив его взгляд.
— Или ты заканчиваешь этот фарс, возвращаешься со мной домой, и я начинаю постепенно освобождать твои деньги, или…
— Или что?
— Или в тот день, когда ты решишь продолжать этот сомнительный брак, я ликвидирую весь фонд и оставлю тебя без единого цента. Вот так.
— Точно так ты поступил с Белл, — тихо сказала Дара.
Эти деньги оставил им отец, и Дара никогда не думала, что лишится всего. Наверное, Белл в свое время испытала такой же шок.
— Точно, как с Белл, — согласился Доналд. — В конце концов, это для твоего же блага.
— Но… но… — Дара судорожно пыталась найти подходящие слова. — Даже если бы я захотела принять твои условия, уже поздно. Там есть оговорка о разводе. Теперь, когда я вступила в законный брак…
— Я предлагаю не развод, — самодовольно заявил Доналд, — а признание брака недействительным. Это огромная разница.
Зейн нахмурился.
— О чем это вы толкуете, черт побери? Дара понятия не имела, как Зейн отнесется к деталям, поэтому сказала:
— Объясни ты, дедушка.
— С удовольствием. — Доналд хитро покосился на Зейна. — Согласно условиям трастовых фондов, оставленных моим сыном дочерям, они получат приличные деньги по достижении тридцатилетия, если не будут к тому моменту разведены. Если будут, вся сумма переходит в мое полное распоряжение. Я также контролирую все доходы с основного капитала.
— Это… это бесчеловечно, — возмутился Зейн. — Какой отец мог поступить так с собственными дочерьми?
— Отец, который хотел, чтобы они преодолели унаследованные от него слабости и избежали его ошибок. Мой сын не мог устоять перед противоположным полом. Это пристрастие стоило ему жизни.
Зейн пристально посмотрел на Дару.
— Будь я проклят, если хоть что-нибудь понял, но решать тебе. Если хочешь с ним поладить, я не буду мешать.
Дара энергично затрясла головой.
— Нет, нет. Пусть делает с деньгами все, что хочет. После смерти отца целых одиннадцать лет ими махали перед моим носом, как морковкой перед ослом.