Иван рассуждал по дороге к дому Кленова:
- Раньше за ним залетов не замечалось. Соберемся, бывало, в Подвале бухать, он с нами наравне пьет. А потом на каком-то стакане говорит - все. Норма. Так что по пьяни залететь не мог. Со здоровьем, вроде, нормально. Вот и боюсь непредвиденного.
На звонок никто не ответил, хотя Харитоненко долго жал на кнопку, пришлось так войти. Дверь квартиры Кленова была самая обычная. Фанера. Замочек тоже удивил. Балтийского завода. Хлипенький. И чемоданчик не нужен, ногтем открывается. Открывается, открывается... Вот и открылась.
- Петрович! Гость пришел, наливай!
Нет Петровича. Квартирка маленькая, обстановка простенькая. У старикана денежки водились, как Иван замечал. Отраву какую-нибудь не пил. Только хорошую водочку и коньячок. Закусывал тверденькой колбаской. Вот и на столике у него стоит бутыль с ручечкой. Рублей за сто семьдесят. А тахта, шкафчик, телевизор и все прочее выглядят по древнему. Взять тут нечего. Иван заглянул в шкаф. Вот что здесь богатое. Одежда. А на работу ходит в такой неряшливой! Вообще-то правильно. В наше время с богатством лучше не высовываться. Отнимут. Харитоненко сам такой же. Бабки водятся, но не на показ. Икон понавешал, прямо как в Спасе-на-Крови. Где же сам хозяин? Иван, заперев дверь, вернулся к машине озадаченный.
- Нету его.
- Может, уехал куда? Ты там письмо или телеграмму не заметил?
- Нет.
- А у него дача есть?
- Не говорил. Обычно, если у кого есть дача, то только и разговоров, что построил, да что посадил.
Была у Кленова дача! Да какая! И была у него баба, да тоже какая! Домина двухэтажный с баней и бассейном. Участок с садиком и аллейками. Деваха кленовская - хоть на обложку тех журнальчиков, что по Подвалу разбросаны. Явилась, как Наоми Кемпбелл, загорелая, длинноногая. Статуэточка шоколадная. Такую бы всем Подвалом... Если в темноте не потеряется.
- Архип Петрович здесь?
Иван не понял, кого спрашивают. Ответил как идиот:
- Какой Архип Петрович? А, Архип Петрович! Петрович, что ли?
Девочка его, оказывается, с Кипра прилетела. Приехала на дачу, а она закрыта. В городской квартире, понятно, тоже не нашла своего суженого. Так и попала в Подвал.
- Я ключи с собой не брала. Архипочка обещал меня встретить.
Архипочка! Вот так старикан! Иван ещё больше зауважал своего учителя. Во всем мастер. Павликов вылез из своей конуры. Рот закрой! Вылупился. Яшка стоит, слюну пускает.
- Мы тоже его уже неделю ищем. Дома нет. Я был в квартире...
- Как же мне попасть домой? Там такие двери, что не сломать. На окнах решетки.
Ого! Есть вариант отличиться. А потом, может быть... Архипочка! Вот так Петрович!
- А вы, простите, кто будете?
- Подруга.
И поехал Иван с подругой на частнике куда-то за город. Начальник Подвала вслед орал, что надо бежать на Литейный, там какую-то трубу прорвало, но Харитоненко было начхать. Зарасти все говном, хоть залейся кипятком, а он поедет с подругой, и о Петровиче выяснит, и с Вероникой прошвырнется. Кемпбелл звали Вероникой.
- Вообще-то я Татьяна, но Кленову нравится называть меня Вероникой.
Вероничечка, Верунчичек... Платьице черненькое - до пупка. Облегает так, что дрожь берет. Сиськи - как будто там металлический бюстгальтер. Говорят, есть такие. Гибкий металл принимает форму груди. Глянуть бы. Частник на "жигуле" тормознул при её легком взмахе руки и сразу закивал поехали. Конечно, такую деваху приятно везти. Так и зыркает на голые коленки. По Приморскому быстро вырулили за город.
Где-то за Рощино Иван ещё раз был поражен. Доминой Петровича. Загородной виллой.
- Здесь мы и живем. Точнее, я живу. Архипочка только наездами бывает.
Иван деловито раскрыл свой чемоданчик, разложил инструмент, приступил к священнодействию над кленовскими замками. Провозился целых сорок минут.
- Постойте здесь, Вероника.
Ее сладкая жизнь будет продолжаться. Только без Петровича. Уже ясно, что его больше нет. Кленов неподвижно сидел в кресле в неестественной позе.
Вероника послушно стояла у порога. Бедная Наоми! Петрович был её материальной опорой. Придется искать новую. Такая-то быстро кого-нибудь захомутает. Иван выдавил из себя:
- Скончался.
Как она испугалась! Как она рванулась в дом! Обхватила тело Петровича невозможно как сильно, и слезами поливает! Еле руки разъял, объяснил, что нельзя трогать тело до прибытия врачей и милиции. Любовь? Молодец, девушка. Ивану самому жалко до слез своего учителя. Прощай. Прощай... Надо милицию вызывать. Вдруг криминал?
Хоронили достойно. Все подвальные гении прощались с товарищем с большим сожалением. Его ещё больше зауважали после раскрытия второй, тайной жизни его. Вероника сильно изменилась. В простом черном платье до пят, с распущенными волосами убивалась над гробом. Через неделю после похорон она снова заглянула в Подвал в той же траурной одежде и передала Ивану Харитоненко небольшой чемодан.
- Легкие у него были слабенькие. В колонии испортил. Я нашла завещание. Он, видимо, предчувствовал. Это вам. И ещё какие-то инструменты, которые должны быть здесь, на рабочем месте Архипушки.
Кленов оставил Ивану целую кипу чертежей и пояснений. Несколько тетрадок, исписанных крупным почерком. Последняя заканчивалась словами: "Откажись от чужого. Оставляю тебе часть моего греха в отвертке с голубой ручкой". Иван открыл чемоданчик Кленова. Отвертка, которую имел ввиду Петрович, торчала в специальном чехольчике. Иван повертел её в руках и открутил конец рукоятки. В углублении мерцал камень. Выкатив его на ладонь, Харитоненко определил:
- Бриллиант...
Ученик последовал совету, написанному в завещании, и на чужое не зарился. Сколько раз на него выходили разные личности с предложениями разбогатеть!
- Ты только открываешь. И за это получаешь половину.
- Нет.
- Двести тысяч долларов!
Нетушки. На другой же день после кражи обложат и осадят сотрудники, все его же знакомцы. Поэтому Иван не хочет, чтобы о его замочных способностях было широко известно. Пусть о них знают только свои. Привезут, отвезут, накормят и напоят. Вот и они, легкие на помине.
- Здорово, слесарь-гинеколог.