— Куда мы бежим? — спросил я, нагоняя, и в то же мгновение увидел перед собой дверь с табличкой «Служебная столовая».

— В служебную столовую, — сказала она так учтиво, будто с самого начала подозревала, что я не умею читать.

— А-а-а, ну тогда, прошу, — и открыл перед нею дверь.

У раздаточной стойки нас снабдили служебной едой, рассредоточенной по лоткам в служебных алюминиевых подносах. Электронный кассир дважды выплюнул мою карточку «Галактик-Экспресс», хотя она тоже была служебной. Не теряя достоинства, я оставил поднос и взял с лотка бесплатный хлеб и бесплатную (полагаю) газировку.

— Как хотите, но поднос я за вас не понесу, — сказала мне Анна, незаметно заплатив за двоих. Ее служебную карточку кассир принял радостно дважды.

— Выбирайте, либо сейчас — поднос, либо потом — когда свалюсь в голодном обмороке — меня.

— Выбираю — потом, — ответила Анна и провокационно улыбнулась.

Я вцепился в поднос.

— Передумали падать в обморок?

— Ничуть не передумал. Грохнусь от обжорства. Мне-то какая разница — вам же нести.

Не стану пересказывать тот старый анекдот о том, как астронавты делали макароны с помощью черной дыры. Что выйдет из окорока, если его протащить через трубку Шварцшильда, думаю, знают все.

— Приятного аппетита, — пожелала мне Анна, дослушав про свинью из трубки Шварцшильда.

— Спасибо. Вы еще не придумали, как переправить робота на корабль?

— А что если своим ходом?

— Он откажется. Максу было запрещено покидать третью палубу. Впрочем, если ему сказали, что он полетит вместе с вами, то он мог и не устоять…

— Так вы и меня подозреваете?! — Анна возмущенно звякнула вилкой. Макаронина ускользнула.

— Это был комплемент, вы не поняли. Ладно, своим ходом отпадает. Тогда как?

— Грузовым лифтом. Шахта выходит прямо к доку.

Я открыл план третьей палубы Терминала. Выходы к грузовым лифтам размещались в диаметрально противоположных точках восьмиугольного коридора. Над ними, на уровне первой палубы, находились какие-то помещения, обозначенные на плане очень схематично. Видимо, они не были предназначены для эвакуации.

— Грузовые отсеки, — пояснила Анна, поводив наманикюренным ногтем по мозаике безымянных отсеков.

— Где был пристыкован «Монблан»?

— Где и сейчас.

— Следовательно, если похититель воспользовался лифтом, то скорее всего вот этим, — я ткнул в тот лифт, шахта которого выходила к «Южному причалу».

— Почему вы решили, что робота вывезли на «Монблане»?

На самом деле я ничего подобного не решил. «Монблан» крутился в голове без моего ведома.

— Считайте, что оговорился. Получается, похититель мог воспользоваться любым из двух лифтов.

— Именно, — согласилась она.

— Но сначала ему необходимо было во-первых подманить робота к лифту, во-вторых, выключить его… ага, вот и тумблер… — я нашел в схеме робота тумблер экстренного выключения. — М-да, знакомый рубильник…

— Уже пользовались?

— И не раз. Предлагаю украсть Утюга. На нем мы проверим нашу гипотезу.

— О нет! — замахала она руками. — Это без меня.

— Вы мне нужны. Если меня поймают, вы будете свидетельствовать, что я действовал в интересах правосудия.

— Бросьте, Федр, никто не ворует роботов на Терминалах.

— А где их воруют?

— На Земле, слышала, воруют, на Хармасе. Короче говоря, на планетах.

— Но робот, тем не менее, исчез. Кто-то же приложил к этому руку. Если мы снимем подозрение с пилотов, то остается завхоз.

— Вот с него и надо начинать, — с готовностью уцепилась за новую версию Анна.

— Мы им кончим. Пошли ловить Утюга…

Утюг наотрез отказался идти со мной к грузовому лифту. «Мой участок: сектора А, В, С. Не имею права удаляться». «— Помоги донести чемодан. Ты обязан помогать людям!» — взывал я к его моральным качествам, ибо отчаялся заинтересовать материально.

Ни в какую. Нет и всё. Ни за что. Ищите дураков на четвертой палубе.

«Ты, скотина, на кого намекаешь?!» — ринулся я с кулаками на робота. «Второе слово не идентифицировано», — отбрехался он. Анна, со стороны наблюдавшая за сражением с Утюгом, оттащила меня от робота. Если бы не она, завхоз лишился бы еще одного подчиненного.

Обиженно гремя корзинкой с моющими средствами, Утюг укатил в другую секцию.

В отчаянии я бродил по палубам Терминала и показывал сотрудникам снимок Макса, взятый из технического паспорта. На мою беду, снимок подходил почти ко всем роботам-уборщикам. Поэтому было слишком много ложных следов. «Да, видели, вон туда покатил», — говорили мне в одном месте. «Убирайтесь, не мешайте работать!» — получал я там, куда указал предыдущий свидетель. «Макс, милый, ты нашелся!» — в слезах бросался я на какого-нибудь робота-двойника. «Меня зовут Клоун», — отнекивался робот, уворачиваясь от моих объятий. «Это наш, это наш робот, убери сейчас же лапы!» — спешили ему на выручку хозяева.

Снимок из технического паспорта нуждался в уточнениях. Я вернулся к завхозу, чтобы в дополнении к снимку составить словесный портрет.

Желтая линия поперек корпуса, сбоку вмятина от ботинка командира третьей палубы, на правой клешне погнут средний палец — пилоты, шутки ради, учили Макса показывать средний палец. Первым, кому Макс его показал, оказался командир третьей палубы.

С помощью видеоредактора я внес в снимок необходимые детали.

— Вылитый Макс! — умилился завхоз.

— Вы прямо как настоящий детектив! — с уважением сказала Анна.

— А я и есть настоящий детектив.

— Извините, я и забыла… — смутилась она.

Постепенно ко мне стали привыкать. С улыбкой встречали, посмеивались в спину — издержки профессии, я не обижаюсь. Завхоз твердил всем, что он меня не нанимал. Тогда один начитанный пилот обозвал меня Дон Кихотом. Потом, увидев меня вместе с Анной, он сказал, что ошибся, — мол, я — Санчо Панса. Я ответил, что щас сделаю из него Росинанта, найти б только подходящее седло. Начитанный пилот убежал за седлом и больше не показывался.

Поиски завели меня в пакгауз. Взъерошенный техник катил перед собой нечто зачехленное, полутора метров в высоту, похожее на сильно расплывшуюся букву "L".

— Что там у вас? — спросил я строго.

— Робот, списанный…

Я уложил техника лицом на пол, сдернул чехол, сверил со снимком. Полоса не желтая, а синяя, вмятины — две и обе на голове. Кое-как извинившись, я помог технику подняться.

— Я буду жаловаться, — предупредил он меня.

— Ваше право, — пожал я плечами.

Тут я заметил, что у списанного робота кое-чего не хватает.

— А где корзинка?

Технику не хотелось обратно на пол, и он дал исчерпывающее объяснение:

— Роботов транспортируют без навесного оборудования, в противном случае чехол не налезет…

Он отскочил от меня на пять метров, хотя я всего лишь собирался в знак благодарности отряхнуть ему комбинезон.

— Вы из какой психушки сбежали? — крикнул он мне, прячась за переборкой.

— Из Галактической Полиции.

— Оно и видно, — кивнул техник, переводя дыхание.

Я спустился на третью палубу, дошел до кают. Утюг, делая вид, что не узнает меня, попросил посторониться — он пылесосил плинтусы.

— Куда похититель дел корзинку? — спросил я Анну, глядя на робота. — Она громоздка, гремит и черти чем пахнет. Чехол на нее не налезает, а транспортировать робота без чехла подозрительно.

— Но ее тоже можно продать, — ехидно возразила Анна.

— Навряд ли… Следует спросить завхоза, не находил ли он корзинку Макса.

После исчезновения Макса завхоз корзинку не встречал. Больше всего он переживал за баллончик с новым средством от пятен. Химический концерн дал завхозу один баллончик для испытаний. В случае успеха завхозу обещали целый контейнер таких баллончиков — бесплатно. Теперь о контейнере можно было забыть.

Утюг так же ничего похожего на навесное оборудование робота-уборщика не находил. Я ему поверил, потому что в чем-чем, а в моющих средствах и корзинках он разбирался. Другие роботы, обслуживавшие третью палубу, солидарно отмалчивались.