- Вот-вот, до свидания!
- Когда твоим детям, Проспер Маурисович, понадобится вегикел, пусть они приходят ко мне. А к тебе пусть они за вегикелом не приходят. Пустое это дело - к тебе за вегикелом приходить.
Просперу Маурисовичу стало отчего-то не по себе. Он даже крякнул от смущения и подумал: "Что это я, в самом деле? Разве не прав я, отказывая Тиму в его сумасшедшей просьбе?"
Вслух же он произнес:
- Я тебе не советую, Тим, при мне свои преступные намеренья обнажать. Ты не имеешь никакого права предписания нарушать и...
- Предписания! - горько засмеялся Тим. - Предписания! О-хо-хо. Вот до каких взаимоотношений дожили мы у себя в Поселке. Личная дружба, взаимоподдержка, взаимовыручка, взаимопомощь, взаимопонимание - все это ничто перед предписаниями от людей, которых мы никогда в жизни не увидим и которым никакого дела до нас нет. До свидания, Проспер, я пошел на Ла Гланду. Хотя, посмотрев на тебя, я уже и не надеюсь, что меня там поймут.
- Конечно, тебя там не поймут. С тобой даже и разговаривать не будут. Там люди не для того, чтобы понимать, а для того, чтобы вегикелы охранять, которые ты у Комкона разграбить хочешь.
- Так ведь ты же официально-то не даешь! У тебя на каждый вегикел по тысяче предписаний предписано, у тебя только одного нету предписания, по которому друзьям помогать предписывается. Да и сам ты, получается, не человек, а предписание. Так что давай, Проспер, беги, сообщай, что я на Ла Гланду собрался за подарком бывшему сотруднику Комкона. У тебя же и такое предписание есть, чтоб сразу сообщать. А то чего доброго поругают. Беги. А я пошел.
Совсем нехорошо стало Просперу Маурисовичу Кандалыку, когда он подумал, что с ним в Поселке сделают, если он и впрямь сообщит.
- Я-то промолчу, Тим, я-то человек, а вот ты меня подведешь, как тогда с прожекторами подвел, - заговорил он жалобным и одновременно укоризненным тоном. - Я-то что, а вот ведь ты не подумав полезешь, а там охрана, тебе же потом неприятности будут. Как ты этого не понимаешь, дурак ты, дурак! Ох и дурак! Остолоп и обормот! И другие за тебя пострадают.
Тим подошел к двери и взялся за ее ручку.
- Ну, до свидания я уже тебе говорил, так что до свидания, Проспер. Беги, сообщай.
- Да не собираюсь я сообщать! - взмолился Проспер Маурисович. - Я сообщать, Тим, никуда о тебе не собираюсь. Я о Странниках сообщать должен. И о странных событиях, которые они там у себя расшифруют и прикинут, просто это странное событие или не просто, а связано с ихними, Странническими поползновениями на наш Космос. А так - ни Странников, ни странного события ты всегда так себя ведешь, для меня это давно не странно, еще с той с прожекторами истории. Вот если другие сообщат, которым странно покажется, что кто-то там на комконовский вегикловый парк руку поднял, вот тут они сгоряча и неправильно расшифровать могут. Ты понял? Тебя ведь без совета, без помощи, без поддержки и взаимовыручки никак на Ла Гланду отпускать нельзя. Ты не спеши, подумай, Тим, ты, может, что-нибудь другое отцу придумаешь подарить, а?
- Нет, - ответил ему Тим, по-прежнему за ручку двери держась. - Я подарок уже выбрал. И не надо мне от тебя никакой взаимопомощи, раз ты так. Сам как-нибудь. А ты со своей взаимовыручкой, Проспер Маурисович, ко мне больше не суйся. Обидел ты меня. И разочаровал. Вот так-то!
- Я насчет взаимовыручки всегда тебе рад, Тим. - с сожалением, но очень решительно ответил ему на это Проспер Маурисович. - Я хочу, чтобы ты это себе запомнил. Но я никогда не буду оказывать тебе помощь в незаконном присвоении собственности Комкона, Эксклюзивным Представителем которого я здесь являюсь. Особенно после той истории с прожекторами. Так и запомни, Тим. Никогда!
- Ах, так? Тогда я тоже тебе кое-что скажу, Проспер Маурисович. Ты тоже можешь ко мне насчет взаимовыручки обращаться - Тим Камеррер не из тех, кто будет помнить обиды, когда его взаимовыручка вдруг понадобится. Но ты меня даже и не проси, чтобы я тебя попросил насчет взаимопомощи на Ла Гланде. Не попрошу. Что угодно - только не это. Потому что, повторю тебе, я разочарован и обижен. Я от тебя такого отношения вовсе не ожидал. До свидания, Проспер Маурисович!
С этими словами Тим вышел и оставил Проспера Маурисовича в одиночестве и с горечью в сердце.
* * *
- Ты куда это собрался на ночь глядя? - спросила стерва Мария, глядя на Тима, размякшего в кресле перед телевизором.
Тим для начала размяк еще больше, но потом взъерепенился.
- Вот это "это", - конфликтным голосом сказал он. - Ты почему сказала "это"? У тебя никаких прав на это "это" нет и не может быть. Спросила бы как все люди, куда, мол, идешь, милый, не надо ли чем помочь? Сравни: "Ты куда собрался?" (нежным, хотя и удивительно противным фальцетом). Или вот так: "Ты куда - ЭТО - собрался?" (гадким басом).
- Я тебе вопрос задала, бабник (слово "бабник" Мария как всегда выплевывала с большим упором на первую букву "б"). Куда это ты намылился? Ты куда сопла-то начистил, чудовище несуразное?
Тим поначалу решил защитить свое достоинство и высказать стерве все, чего ее поведение заслуживает, но потом вспомнил, что времени мало и решил демонстративно ее выпад насчет "бабника" и "чудовища" проигнорировать.
- ЭТО! - сказал он, как бы думая вслух. - Нет, ну надо же - ЭТО. Сидит себе человек, программу интересную смотрит, вечер на Территории, устал - а ему говорят "ЭТО"! Человек сидит себе и смотрит интересную программу. И никого не трогает. И вообще-то думает отдохнуть и поспать. А в это время, его самый родной человек, вместо того, чтобы...
В этот момент самый его родной человек выключил телевизор с программой примерно годовой давности и заорал:
- Я, конечно, дура и я, конечно, не понимаю! Он куда-то намылился, а дуре можно и не говорить ничего! Весь поселок шу-шу-шу, и на меня с жалостью смотрит...
- С жалостью, - наливаясь гневом, повторил Тим. - Это интересно. Скажи мне, Мария, кто конкретно смотрит на тебя с жалостью?
Мария не очень любила, когда Тим наливается гневом, поэтому немножко сдала назад.
- Ну, может, не с жалостью, может, просто осторожничают, но все равно смотрят.