- Да, представляю себе..., - ответила я ей.

Тем временем события развивались стремительно. Растолкав своей коляской ждущих в очереди, белозубый аристократ направился точно к распахнутым воротам. Как ни странно, публика безропотно пропустила его, а дюжие стражники почтительно склонились.

- Кто это? - спросила меня Гиневра.

- Не знаю, может он какой-нибудь их князь или граф...

Наконец, спешившись, мы достигли ворот в Гадолию.

- Стоять! - крикнул мне один из стражников.

Ему мало было того, что его зубы выпирали из челюсти. Он был еще и ярко-синего цвета. Его кожа играла всеми оттенками густого ультрамарина, а ладони слегка отдавали голубизной.

- Кто такие? - продолжил он, грозно вращая белками глаз.

- Мы путешественницы, - ответила за всех нас Ипполита, - и приехали в вашу страну из простого любопытства.

- Что запретного везете с собой?

- Да так, ничего особенного...

- Фальшивые золотые, травку-охмурежь, арбалеты с ядовитыми наконечниками?

- Нет, ну что вы!

- Проезжайте.

Он посторонился, мы вновь вскочили на лошадей и поскакали, радуясь, что прошли таможню так легко и просто.

На улице разношерстная толпа спешила по своим делам. Люди были все разные - толстые и тощие, высокие и низкие. И все в них было чересчур: уж если толстый, так такой, что при ходьбе переваливается с одного бока на другой, а кожа висит крупными складками. А если высокий - так может спокойно заглядывать в окна второго этажа.

Но что самое интересное - это то, что многозубые граждане Гадолии были исключительно двух цветов: белые и синие. Причем у синих зубы блестели ярче. Иногда попадались люди голубого цвета, морской волны, темносинего, но это не меняло общей картины. Если между ними и попадался какой-нибудь бронзоволицый человек, то зубы у него были нормальные и значит - это был иностранец.

А дома? Они поражали воображение. Один дом состоял из двадцати квартир, поставленных одна на другую. Другой уходил спиралью в небо. Третий изображал собою дерево, около которого нам попался дэв-искуситель. Квартиры на нем висели гроздьями.

Окна домов украшали нарисованные картинки, на которых были написаны рекламные джингли: "Если дорога ты мужу, попроси купить бонтужу" или "Нет на свете счастья боле, чем вкушать решпа и цоле". Что это было, мы не понимали, но читалось складно.

Мои спутницы, ехавшие впереди меня, вдруг загалдели, спрыгнули с коней и уставились в витрину какого-то магазина, чуть не проткнув ее носами. Мне захотелось узнать, что же они такого выискали.

Подъехав поближе, я тоже соскочила с моего верного Ранета в яблоках и направилась к любопытствующим подругам. Они разглядывали манекены, одетые в роскошные платья. Лицо одного из манекенов показалось мне знакомым. Подойдя поближе, я обомлела. В витрине, в непринужденной позе, изящно отставив ножку, стояла Ипполита. Платье на ней выглядело шедевром портновского искусства. От талии ниспадали глубокие складки. Лиф украсили мерцающие стразы.

Кукла выглядела, как живая Ипполита. С трудом оторвав от нее взгляд, я обернулась и увидела перед собой оригинал. Амазонка стояла, не отводя от манекена глаз и, казалось, забыла обо всем на свете. Гиневра с Далилой не могли сдержать восторженных воплей.

- Ипполита, - потрясла я ее за плечо, - эта кукла так на тебя похожа!

Она глянула на меня, совершенно обалдев от такого совпадения:

- Слушай, откуда меня тут знают? У нас такие скульптуры только Фидий высекает...

Радостный крик Далилы зазвенел у нас в ушах:

- Вау! Это же я!

Мы резко обернулись. В том же платье, на том же самом месте стоял манекен, как две капли воды похожий на Далилу. А сама Далила, в отличие от сдержанной амазонки, орала, как ненормальная, и тыкала пальцем в витрину. Следует признать, что на пышной Далиле это платье сидело лучше, чем на худощавой Ипполите.

Гиневра увидала в соседней витрине себя в платье небесно-голубого оттенка и критически заметила:

- Нет, этот оттенок мне совсем не идет...

Мы перемеряли все платья - разумеется, визуально, - после чего вскочили на коней и двинулись дальше. Проехав по центральной улице, мы свернули на боковую и увидели небольшой домик с очередным плакатиком- зазывалой: "Хочешь отдохнуть прекрасно - заходи к хозяйке Ласло".

- Вот! - воскликнула Гиневра. - То, что нам надо!

Спрыгнув со своего коня, она подошла и постучала по двери широким кольцом, укрепленным в львиной пасти.

На стук вышла благообразная старушка в накрахмаленном чепчике. У нее были такие розовые щеки, что у меня вкралось подозрение - а не румянит ли она их. Седые волосы под чепчиком отливали фиолетовым цветом, словно она долго полоскала их в синьке с добавлением чернил.

- Гости дорогие! - заулыбалась она, обнажая блестящие зубы, - проходите, пожалуйста... И собачка с вами? А она чистая?

- Да чистый я, чистый, - заворчал Сенмурв. - Последнюю блоху вчера съел.

- Хорошо, - согласилась она, совершенно не удивляясь, что пес разговаривает, - тогда и собачке можно.

Мы зашли в просторное помещение. Видимо, хозяйка была чистюлей, каких поискать. Мебель выстроилась по струночке, на огромном ковре - ни одной пылинки, всюду лежали салфетки. Края занавесей и покрывал украшали рюшечки, воланчики и еще что-то, чему я не смогла отыскать названия.

- Присаживайтесь, - пригласила она, - хотите пообедать?

- Это гостиница? - спросила любопытная Гиневра, озираясь кругом.

- Да, - кивнула старушка, - меня зовут тетушка Ласло, а свой дом после смерти мужа я превратила в гостиницу. И теперь мне совсем не скучно.

- Здорово тут у вас, - заметила Далила. - Так чисто, что боязно даже ходить. Кто же это все убирает?

- Демоны, - спокойно ответила тетушка Ласло.

- Кто? - спросили мы хором, а Сенмурв сел на задние лапы и угрожающе зарычал.

- Вы что, никогда не видели домашних демонов? - удивилась старушка. - Я без них, как без рук.

- Никогда, но хотели бы! - с интересом сказала я, а Гиневра посмотрела на меня осуждающе. Видимо, она не хотела даже мельком глядеть на исчадий ада.

- Пожалуйста, - тетушка Ласло пожала плечами, - у меня их много.

Она свистнула два раза в свисток, висевший у нее на груди и откуда ни возьмись возник небольшой смерчик. Он начал носиться по ковру, покачиваясь при движении.

- Демон-пылесос, - гордо продемонстрировала она. - Последняя модель наших магов. Собирает с пола все пылинки весом до восьми граммов. Прежняя модель управлялась только с пятиграммовыми. Приходилось прибирать вручную.

Тем временем смерчик прошелся по всем углам, задел Сенмурва, который отскочил и недовольно гавкнул на него, и исчез.

- Ну, вот, - удовлетворенно сказала хозяйка, - теперь в доме нет пыли, которую вы нанесли на своих подошвах.

- Здорово! - восхитилась Гиневра. - А что еще могут эти ваши демоны?

- Все! - гордо ответила тетушка Ласло и обвела руками комнату. - Стирают, готовят, приносят еду из лавки. Дом охраняют. Видите?

Она показала на дверь, на внутренней стороне которой была изображена еще одна львиная голова. Лев, казалось, спал, прикрыв тяжелые веки.

- Охранять! - негромко приказала хозяйка.

Львиная голова открыла глаза. Они загорелись красным огнем. Лев оскалил пасть, и послышался угрожающий рык.

- Что это? - спросила Ипполита, а у Сенмурва шерсть на загривке поднялась дыбом.

- Демон домовой охраны в полной готовности. Я оставляю его таким, когда ухожу из дома. Теперь ни один вор не сможет открыть дверь, а если приблизится и протянет руку - мой демон ее откусит.

- Неплохо, - похвалила демона Ипполита. - И что, многим уже он пооткусал конечности?

- Нет, - вздохнула хозяйка, - не пришлось.

Наступила пауза. Вдруг тетушка Ласло встрепенулась.

- Вы же есть хотите! - воскликнула она.

- Я бы сейчас не отказалась от жареной курицы, - тут же среагировала Далила.