- Да, Рамиро! Да, верю. Очень! Когда любишь...
- Ну, вот и ока1 Скажешь в следующий раз своей Кике, что я сделал тебе предложение и что ты раздумываешь, но поскольку нет ничего лучшего... склоняешься к тому...
- Рамиро, побойся бога! Как ты можешь такое говорить?
- Так надо, Мартика! - уговаривал Рамиро, вкладывая в голос всю нежность, на которую только был способен. - Точно так надо ей сказать! "Поскольку нет ничего лучшего..." Поглядим, что будет дальше. Надо выиграть время.
- Хорошо, Рамиро, как скажешь, - покорно согласилась Марта. - Только вот еще... У меня от тебя секретов нет. Но, ради бога, не сделай хуже себе. Кика так и сказала, прощаясь со мной: "Помни! Фелипе - человек слова! Пепе Торрьенте осталось жить не больше недели!"
- Пусть грызутся! Лишь бы нас с тобой не трогали, Мартика. Кончай свою пиццу и едем на пляж. Ты знаешь, вчера я дочитал "Семь грехов" Эрнандеса Ката. Превосходно! Советую. Теперь берусь за "Контрабанду" Энрике Серпы. Хочешь, поедем в Коллинз-парк или в "Бас-клаб"? Отлично проведем день. Но главное, Марта, помни - нам с тобой необходимо выиграть время!
Однако время работало не на Рамиро. Каждая неделя приносила ему новые, далеко не приятные сюрпризы.
В следующую пятницу Рамиро намеревался с утра просмотреть книги, подобранные для него по теме "Социологи о развитии современного общества". Но кривоногой библиотекарши за стойкой не оказалось, и книги ему принесла молоденькая стройная девушка. Он посмотрел вслед грациозно удалявшейся девице и подумал, что ей более подходило бы красоваться в дансинге, в бикини на пляже, а то и в постели на киноэкране.
Приятное рассуждение тут же сменилось недовольством, как только Рамиро принялся разбирать стопку книг. Николае Гильен, Алехо Карпентьер, Хулио Кортасар, Рубен Мартинес Вильена...
"Какого черта! - ругнулся он про себя. - Что за выходка?" И Рамиро немедленно направился к стойке.
- Querida! Darling!1 Я просил социологов, а не коммунистов! - нарочито громко произнес он, вертя в руках чужие книги.
1 Дорогая (исп., англ.).
- Извините, произошла маленькая путаница. - Щедрая, обворожительная улыббка озарила юное лицо, и девушка кивнула на стоявшего тут же кубинца средних лет. - Он тоже Фернандес. Извините! Вот ваши книги.
Длинный, узкоскулый человек с худой шеей, названный Фернандесом, с интересом листал книгу. Рядком лежали приготовленные для Рамиро издания.
- Забавная подборка! Здесь есть кое-что эдакое, из-за чего зря не потеряете время. - На первый взгляд блеклые, выцветшие глаза ожили и засветились, и свет этот был для Рамиро единственно приятной деталью в облике однофамильца. - А мой заказ, по логике вещей, конечно же, оказался у вас. Мне очень приятно! Рауль Луис Фернандес, бухгалтер, временно без работы, - представился долговязый и стал складывать книги одна на другую.
Рамиро хотел было тут же обменять те, что держал в руках, но долговязый Фернандес заметил:
- Идемте, сегодня я устроюсь в вашем углу. Там посвободней! С таким букетом идей и мыслей в руках приятно хотя бы прошагать по залу. Редко сегодня встретишь соотечественника, которого так вот, всерьез волнует ответ на коренные вопросы общественной жизни в условиях... империализма.
Фернандес аккуратно опустил стопку на край стола, у которого остановился Рамиро, взял у него свои книги и сделал шаг к свободному столику. Рамиро кинул ему вслед:
- Вы курите? К одиннадцати пойдем передохнуть?
Они сидели на массивной чугунной скамейке перед небольшим бассейном с рыбками под негустой тенью королевских пальм и вели разговор.
- Ага! И приспело! Приспело объяснение, отчего это вы пребываете в состоянии поисков обобщающей социологической теории. - Фернандес отшвырнул сигарету и с удовольствием потер руки. - Современные социологи, особенно там, в Европе и... дальше, давно пришли к сознанию необходимости дифференцированного подхода к оценке различных социологических идей и, повторяю, нуждаются в обобщающей теории.
Рамиро не очень понимал, о чем вел речь его собеседник, и злился на себя и на него.
Фернандес же поглядел в упор и задал вопрос:
- Вы делаете вид или действительно не понимаете, что я говорю... о марксизме?
Рамиро снял ногу с ноги, отшвырнул носком гальку через дорожку, посыпанную желтым морским песком, и встал.
- Ты к какой организации принадлежишь? Если к "Кубинскому националистическому движению", то передавай привет Фелипе Риверо, - сказал довольно грубо Рамиро и собрался было зашагать к зданию библиотеки, но длинноногий Фернандес - как только не переломились его конечности проворно вскочил и преградил путь, широко улыбаясь.
- Ну зачем же так сразу, Фернандес? Открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов крупного финансового капитала - это, честно скажу, не мое кредо. Не по мне! Мы с вами связаны одной судьбой. Апатриды люди без родины! Мы товарищи по несчастью...
В середине дня оба они оставили читальный зал, чтобы отправиться на обед. Как только Фернандесы оказались в парке, их внимание привлекла шумевшая и быстро растущая у эстрады толпа.
- Что-то случилось, - первым заметил Рауль Луис. - Будем снова митинговать...
Бейфронт-Парк. вот уже десять лет был излюбленным местом кубинских эмигрантов для встреч, собраний и манифестаций.
- Похоже, что-то серьезное! - И Рамиро остановил пробегавшую мимо полнобедрую землячку на "шпильках" и в туго обтянутой короткой юбке.
- Вчера ночью около его дома выстрелом в спину и тремя в голову убили старика Торрьенте. Сейчас передают по радио, - сообщила та, не поднимая головы, и заспешила к эстраде.
- To the victors belong the spoils1, - сказал Рауль Луис, лицо его ничего не выражало. - А победителей уж нет!
1 Добыча принадлежит победителям (англ.).
- Четыре миллиона, собранных на общее дело, этими выстрелами не возвратишь! Но урок другим будет! - И Рамиро выплюнул набор бранных слов. Мы грызем галеты "Госо", а кое-кто...
- По вас это не видно, мой друг, - не без иронии заметил Рауль Луис. Но все, что ни делается, к лучшему!