Он выключил свет, чтобы выглянуть наружу. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел, что окно выходит к океану, относительно спокойному в этот вечер, с волнами не выше метра. Слева берег перерезало что-то темное и тянулось дальше на север параллельно линии прибоя. По дороге к дому Грахам не заметил никаких дощатых настилов для ходьбы и решил, что это должен быть забор, ограждающий участок пляжа для нудистов.
Это догадка навела его на мысль, где он раньше слышал имя «Аурелио». Рекламный щит в одной низинке в Нью-Джерси, мимо которого он часто проезжал на поезде, гласил:
«Роскошные грудные парики
Джозеф Аурелио и Кє
Ньюарк, Нью-Йорк»
На рекламном щите были изображены три купальщика на пляже. Двум из них природа не подарила никаких волос на груди, а третьей была соблазнительных форм девица. Один из двух мужчин, с париком от компании мистера Аурелио «Роскошные грудные парики», приковывал взоры девицы, а другой, на котором не было ни естественной, ни искусственной растительности, в досаде уходил прочь.
Грахам задумался. Очевидно, его привезли в летнюю загородную резиденцию мистера Аурелио. Судя по прочным решеткам на окнах, банда, скорее всего, пользовалась домом с ведома и одобрения хозяина. Оставалась одна загадка: что в проекте Гамановия могло заинтересовать производителя грудных париков? Может, он надеялся мошенническим путем получить эксклюзивную лицензию на торговлю своим товаром на пляжах нового континента? Если так, то его ждало жестокое разочарование: берега новых земель наверняка будут усыпаны камнями из глубин океана и покрыты тиной, так что много лет по ним и ходить будет невозможно, не говоря уже о купании в прибрежных водах.
Однако всем своим видом дом не производил большого впечатления. Старый и ветхий. Производитель грудных париков Аурелио, судя по всему, преуспевал, но вкладывать деньги в данный объект недвижимости не спешил.
Однако если строение достаточно ветхое, наверное, приложив силу, что-то можно предпринять для освобождения. Грахам схватился за два прута решетки и надавил на них. Нет, дом еще не настолько одряхлел — решетка не поддавалась. Он, однако, смог просунуть руки между прутьями и открыть окно, чтобы проветрить душную комнату.
Снова выглянув наружу, он увидел человека, медленно прохаживающегося перед домом. Очевидно, это один из членов банды охранял вход.
Грахам еще раз внимательно осмотрел комнату в поисках чего-то, что могло послужить отмычкой или еще как-либо помочь ему вырваться из этой тюрьмы, но безрезультатно. Тогда он предположил, что в таком старом доме, как этот, окна должны быть закрыты стеклами, но глухой стук сказал ему, что это пластик. А значит, не было надежды заполучить хотя бы осколок острого стекла в качестве инструмента.
Хотя он и не собирался бежать раньше, чем выяснит планы банды и узнает, не здесь ли они держат Бетти…
Наконец, не придумав ничего лучшего, он бросился на короткую кровать и уткнулся головой в угол, свесив ноги с противоположного конца. Под убаюкивающий шум прибоя он скоро заснул.
На следующее утро, вскоре после пробуждения, ему принесли сэндвич и стакан молока. Пока он завтракал, Эдвардс стоял рядом. На все вопросы Грахама он только пожимал плечами и говорил:
— Придется тебе немного подождать, пока приедет босс.
После этого Гордона оставили одного и только каждый час заглядывали в комнату, чтобы убедиться, что он ничего не вытворяет.
Обед прошел точно так же. На пляж начали понемногу подтягиваться люди, хотя большей частью, видимо, они предпочитали южную часть Бей-Хеда (ближе к Мантолокингу, насколько он помнил географию этих мест). Так что здесь было совсем мало купальщиков, да еще несколько человек пришли на нудистский пляж.
Однако все они находились слишком далеко, чтобы можно было рискнуть и позвать их на помощь, сейчас или позже. К тому же сильно шумел прибой, и вздумай Грахам закричать, его в первую очередь услышали бы в доме, а не на пляже.
Конечно, сезон только начинался и вода оставалась прохладной, несмотря на прогревшийся воздух. Как обычно, у берега целый день стоял рыбак в сапогах до пояса и, судя по тому что мог видеть Грахам, за весь день ничего не поймал, да какой-то юнец нырял на своем вертолете в воздушных течениях всего в нескольких метрах над головами купальщиков.
После обеда Гордон Грахам, умирая от скуки, решил немного вздремнуть. Ужин оказался хорошим, еду принесли, как и раньше, прямо в комнату. А вскоре откуда-то снизу послышались слабые звуки, говорившие о том, что приехал кто-то еще.
Дверь открылась, и Эдвардс сказал:
— Пошли со мной.
Гордон спустился вслед за коротышкой вниз по лестнице в гостиную, а все, кто был в доме раньше, расселись кругом по ранжиру, словно специально для встречи с ним. Он узнал трех человек, с которыми у него была схватка двумя днями раньше: Лундквиста, Эдвардса и Варшауэра, на носу которого красовался пластырь. Рядом с ними расположились еще два незнакомых человека и, наконец, двое инопланетян: похожая на динозавра рептилия с Осириса, возвышавшаяся над остальной компанией, с раскрашенными в голубой и золотистый цвета чешуйками, и покрытая мехом крысоподобная обезьяна с Тота (другой обитаемой планеты системы Проциона), не выше метра ростом, с семью пальцами на каждой конечности.
— Вот он, босс, — сказал Лундквист осирианцу.
— Ну-ну, — промолвила рептилия. — Подойди и посмотри на меня, мистер Крахам!
Грахам, внимательно слушая, все же с трудом мог разобрать смысл фразы из-за свистящего акцента, делавшего половину произносимых звуков непонятными. Полагаясь на шлем под париком, он выполнил приказание. Два больших зеленых глаза чужака злобно уставились на него. Щетина под париком у Грахама встала дыбом, а комната словно поплыла.
— Повторяй за мной, — сказал осирианец. — «Я, Кордон Крахам…»
— Я, Гордон Грахам.
— Принимаю тебя, ша-акфи Тейерхию…
— Принимаю тебя, ша-акфи Тейерхию… («В мои жены, что ли?», — подумал Грахам. Боже, какая чушь лезет в голову!)
— В качестве моего абсолютного повелителя.
— В качестве моего абсолютного повелителя.
— Пока не буду освобожден тобой от этой клятвы.
— Пока не буду освобожден тобой от этой клятвы.
— И буду честно выполнять все приказы.
— Что? — спросил Грахам.
— И буду честно выполнять все приказы! Ты что, не понял, турак!
— Сразу не смог…
— Тебе не нравится мой анклийский? — злобно зашипело существо, обнажив крокодильи зубы. — Я говорить на совершенный анклийский! Никакой акцент!
Грахам решил не вступать в дискуссию по вопросу, который, судя по всему, был больной мозолью осирианца, и просто сказал:
— И буду честно выполнять все приказы.
— Даже ценой шизни.
— Даже ценой жизни.
Так вот в чем дело! Наверное, именно этого осирианца встретила Бетти на вечеринке в Боунтоне, и это он был окружен длинногорлыми кружками-бутылками. Известный предприниматель и его партнер тотианец — как там его по имени? — Адзик. Не напейся тогда Тейерхия, многое могло бы повернуться по-другому. Ша-акфа наверняка бы присутствовал на заседании Черчиллианского общества, или хотя бы сидел где-нибудь в соседней комнате и руководил происходящим. А его бандиты не допустили бы всех тех ошибок, которые привели к создавшейся ситуации.
И что теперь делать? Как ведут себя люди под действием осирианского гипноза? Грахам помнил только эпизод из фильма «Опасная планета», где героиня, которую играла Ингрид Демитриу, попала в лапы к злодею, которого играл знаменитый осирианский актер Факхисен.
Как и загипнотизированная героиня фильма, Грахам театрально вскинул руки к голове и издал громкий стон, словно нашел грубую ошибку в своих недельных вычислениях, которые только что закончил. Он устало промолвил:
— Нельзя ли мне на минуту присесть? Кажется, у меня слегка болит голова.
— Так и толжно быть. Будешь тшуствовать себя лутше через некоторое время, — довольно изрекла рептилия.