Молодой продавец праздно стоял за прилавком и читал газету под оглушительные вопли джаз-оркестра. Он не удостоил ее взглядом. Она внимательно осмотрела все выставленные приемники и остановилась на маленьком транзисторе на полке позади прилавка. Покашливая, она в конце концов заставила продавца оторваться от газеты и попросила показать приемник.
Разинув рот от изумления, он выполнил ее просьбу. Голубой с позолотой, такой она и хотела. Не дожидаясь, пока продавец упакует приемник в коробку, она спросила, сколько он стоит, заплатила и вышла из магазина, вцепившись в свое сокровище. Теперь она в любую минуту сможет узнать, что делается на свете.
Покрутив ручку, она поймала какую-то музыку и направилась в обратный путь, тихонько подпевая оркестру. Так все-таки гораздо лучше. Когда начинаются радиобеседы? Надо было купить программу. Неважно. Программа есть в газете.
На полдороге к дому она почувствовала, что булавка расстегнулась. Юбка съехала. У нее были заняты обе руки, и она в растерянности остановилась, прохожие ухмылялись, некоторые хохотали ей в лицо. Опомнившись, она опустила сумочку на тротуар и торопливо подтянула юбку, уколов палец булавкой. Идти она не могла: в одной руке у нее был транзистор, другой она прижимала к себе юбку.
В конце концов она осторожно нагнулась и подняла сумочку той же рукой, что держала транзистор, ухитрившись поддеть ручку сумочки большим пальцем Сгорая от стыда, она поплелась домой.
Войдя к себе, она разжала пальцы и тихо заплакала, юбка упала на пол.
Но прошло немного времени, и знакомые голоса пробились сквозь пелену тоски. Она начала жадно вслушиваться. Значит, передача еще продолжается! Как поживают ее давние знакомые, она так долго ничего о них не знала! Она прибавила звук, с головой погрузилась в рассказ и забыла обо всех своих горестях.
В тот день она не выключала приемник ни на минуту. Передачи с продолжением, музыка, новости дня, прогноз погоды - она слушала все подряд и не могла наслушаться, мир вне радиоприемника перестал существовать. Она ела хлеб с медом, пила одну чашку чая за другой и спохватилась, только когда совсем стемнело и она уже ничего не видела. Тогда она вспомнила, что у нее нет свечей, забралась в постель и положила рядом приемник. Она быстро заснула и проснулась на следующее утро под звуки передачи "Ранний завтрак".
Она принесла газету и приготовила чай, ни на минуту не закрывая рот: какую бы музыку ни передавали, она подпевала. Старые любимые песни. Целая программа, составленная из старых любимых песен. Они приводили на память прошлое: события, людей. Возвращали жизнь давно забытым тревогам и радостям. Когда заиграли "Выкатывайте бочонок", она вспомнила годы войны, молодых мужчин в военной форме, и ей стало грустно. А потом запели "Мари". И она вспомнила Дэда. Он любил эту песню, на самом деле, это была его любимая песня. Ей вспомнилось, как однажды они танцевали на вечеринке и он все время напевал эту песенку. Он был хорошим танцором, ничего не скажешь. Да, многое вспомнилось ей из того далекого времени, когда война только началась и Санни был еще дома.
Она тогда не очень о нем беспокоилась. Все говорили, что война скоро кончится и наши парни не успеют попасть на фронт. Что за чудеса, она забыла, в каком году Санни вступил в армию. Хотя помнит, что война шла уже довольно долго, потому что в начале войны Санни был еще слишком молод. Она радовалась этой удаче и надеялась, что война кончится раньше, чем он достигнет призывного возраста.
А сейчас что за песню передают? На каком-то непонятном языке. На итальянском, вот на каком. Песня напомнила ей об итальянцах, об этих макаронниках с их лавчонками дальше по улице. Что за чудеса, в самом деле. Сначала убивали друг друга, а теперь считаются друзьями. С немцами то же самое. Как тяжело, наверное, семьям, где родных убили итальянцы или немцы. Она прекрасно их понимает: корки хлеба она не возьмет у проклятых японцев, убивших Санни. Корки хлеба. Хотя она читала и слышала, что люди теперь хорошо относятся к тем, кто затеял эту ужасную войну. Простили, наверное. Все это прекрасно, но разве мать может простить? Она понимает, что ведет себя не так, как положено настоящей христианке, но есть же предел человеческому терпению.
Лично она не может сказать ничего дурного об этих людях. В жизни не имела с ними дела, если на то пошло. Но она не согласна поступаться своими убеждениями, говорите, что хотите.
Конечно, если подумать, англичан, приехавших в Австралию, тоже не очень-то любили, хоть они и были союзниками. Наверное, все дело в том, что иностранцы остаются иностранцами, откуда они ни приезжают. И выговор у них странный. Англичан и шотландцев очень трудно понять.. Говорят на каком-то ужасном английском языке, не все, правда. Убогие люди. Смотреть не на что. Понять их не так трудно, но все равно чужие. И вообще жаль, что понаехало сюда столько народу со всего света. Жизнь из-за этого стала совсем другой. Ничего похожего на прежние времена. Тогда все были на одно лицо. Никто никуда не ездил, разве что какие-нибудь важные шишки. А теперь каждый может поехать, куда вздумает. От этого все беды. Молодые разъезжают по разным странам, набираются всяких бредней и привозят сюда. Девушки и парни преспокойно живут вместе и не думают жениться. Все теперь стало по-другому. Все покатилось под гору.
Стук в дверь. Кто там еще? Она подкралась к окну. Опять эта женщина, сто раз уже приходила и спрашивала, все ли в порядке. Наверное, сумасшедшая, бедняжка. На самом деле, надо пригласить ее войти, хорошо бы как-то ей помочь. Пригласить? Нет, лучше не надо. А то станет надоедать еще больше. Она на цыпочках вернулась в кухню, хотя стук в дверь не прекращался. Пусть эта нахалка думает, что ее нет дома. Может быть, она в конце концов избавится от этих визитов, если несколько раз подряд притворится, что ее нет дома. Тогда несчастная отправится куда-нибудь еще. Одному богу известно, кто такая эта женщина. Может быть, даже одна из приезжих - по виду, правда, не скажешь. Впрочем, сейчас по виду не всегда отличишь приезжих от своих. А если подумать, она даже не знает, как выглядят приезжие. Турки, например. В жизни она не видела ни одного турка, хотя они живут здесь поблизости. Сотни турок, наверное.