– Сейчас я что-нибудь придумаю, – торопливо заговорил Смольников, оглядываясь вокруг себя. Он подтянул к себе рюкзак, покопался в нем и вытащил скотч.

– Задержи Жантика, если войдет! – приказал он Мамеду. Тот все понял и вернулся в переднюю кабину. Смольников взял нож и отрезал небольшой кусок серебристой ленты, чтобы заклеить им пулевое отверстие.

– Ну как, заметно? – спросил он.

Мамед вернулся назад и оценивающе посмотрел на его работу.

– Да нет вроде, если шибко не зырить...

– Тогда молчок, ты понял?!

Мамед утвердительно кивнул головой.

Жантик, тем временем, закончил курить и открыл дверцу в кабине пассажира.

– Вы там гляньте, куда пули попали! – попросил он ребят.

– Да уже глянули! – чуть ли не хором ответили подельники.

– Ящики целы?

– Да!

– Ну-ка, дайте мне фонарик, я проверю еще раз, – и Омаров полез к ним, в грузовой отсек. Смольников почувствовал, как у него на лице проступают мелкие капельки пота. Он весь напрягся, рука с фонариком замерла. Но тут снаружи послышался шум подъезжающей машины.

– А вот и наши партнеры! – Жантик прервал досмотр и вернулся на переднее сиденье.

Представители заказчика оказались людьми осторожными. Из подъехавшей «девятки» вышел какой-то мужик и, не спеша, прошелся по двору. Был он небольшого роста, лысый или стриженный под нуль. Изучил фургон со всех сторон, проверил улицу. Потом подошел поближе, махнул рукой Омарову и вернулся в свою машину. Жантик догадался выскочить за ним. Они коротко о чем-то переговорили, не зажигая свет в салоне. Единственное, о чем сейчас думал Смольников – как поведут себя люди заказчика. Какие вопросы зададут Омарову в связи с аварийным состоянием машины? Обнаружат ли отверстие от пулевого попадания?

Вскоре Омаров вернулся и велел готовить ящики к погрузке. Он был абсолютно спокоен и бодр, и это состояние передалось его маленькой команде. При этом Жантик должен был оставаться в «девятке» до завершения всей процедуры, таков был уговор с этим лысым толстяком.

Смольников с Мамедом взялись за дело. Они разрезали веревки, на которых надежно держался драгоценный груз, и оттащили контейнеры поближе к выходу. Со стороны улицы к фургону подъехал грузовой «Соболь». Из машины вышел человек и распахнул задние дверцы. «Соболь» медленно состыковался с фургоном. Два молчаливых мужика, оба русские, невзрачно и неряшливо одетые, осторожно затолкали ящики к себе в кузов. Только по крепким накачанным фигурам можно было догадаться, что они не замызганные грузчики, а птицы посерьезнее.

Погрузив товар, мужики проверили надписи на крышках контейнеров. Затем взяли рулетку, замерили ширину и высоту каждого ящика. В конце концов, один постучал пальцем по стеклу, подавая знак водителю. В салоне «девятки» тут же включили свет. Видимо водитель «Соболя» сообщил по рации о том, что погрузка окончена.

– Бабки отстегивают, – прошептал Мамед, стоя в сторонке.

Смольников ничего не сказал в ответ. Он едва сдерживал волнение. «Только бы не заметили эту дырку!» – думал он про себя. Почему-то он волновался сейчас намного больше, чем в те минуты, когда они уходили от погони и в сантиметре от него пролетели бронебойные пули.

Нервозность чувствовалась и в стане заказчика. Какой-то ночной обыватель дважды проходил мимо машины, оглядываясь по сторонам, словно заблудился или ошибся домом. Каждый раз в салоне гасили свет и замирали в ожидании. Смольников живо представил себе, как люди заказчика хватаются за стволы, готовые к любому повороту событий. Потом, во двор заехал какой-то полуночник на своей «десятке». Он не нашел ничего лучшего, как припарковаться вплотную рядом с «Соболем», заблокировав выезд. Водитель «Соболя» нервно сверкнул фарами. Полуночник уже заскочил было в подъезд, но, увидев световой сигнал, вернулся и перетащил машину в другое место.

Минут через десять, Жантик, наконец, вышел из машины и направился к ним. В руках он держал пластиковый пакет.

– Ну что, пацаны, – бодро произнес он, – собираем вещи и валим!

Они дождались, пока обе машины покинули двор, и тут же бросились в опустевший фургон. Собрали все инструменты, посветили по углам, проверяя, не обронил ли кто какую-нибудь личную вещицу. Саша отметил про себя, что странноватый чужой запах химии уже улетучился. Значит, он исходил все-таки от поврежденного ящика.

Собрав все свои причиндалы, они оставили машину, и пошли по темным дворам, стараясь не выходить на освещенные участки улиц.

– Ну что, поехали к Маше? Там спокойно поделим бабки, – предложил Омаров, быстро вышагивая впереди.

– Может, сейчас разделим? – возразил Мамед.

– Что, прямо здесь, в темноте?

Мамед ничего не сказал, глядя под ноги.

– Давай все-таки к Маше! Там спокойно посчитаем и разделим.

– Ладно, давай.

Они выбросили свои инструменты в первый же подвернувшийся мусорный ящик. Прошли пару кварталов, и долго потом голосовали на проспекте, пытаясь поймать попутку. По улице гулял легкий прохладный ветерок, шедший со стороны Заилийского Алатау. Иссиня-черные зубцы гор были видны даже над деревьями, словно высокий каменный забор.

– Блин, надо было свитер надеть, что ли, – сказал Саша, поеживаясь.

– Надо было твою тачку заранее поставить на этом месте, – сострил Омаров.

Смольников улыбнулся, вспомнив про свою машину, брошенную где-то на Пастера.

– О, черт! – промямлил вдруг Омаров, закрывая ладонью рот.

Он отбежал в сторонку и склонился над арыком.

– Что с ним? – спросил Мамед.

Они подошли к Жантику, который к тому времени уже вытирал рот рукавом.

– Мутит меня что-то... – пробормотал он, сплевывая в арык.

– Может, укачало? – спросил Мамед.

– Скорее, съел чего-нибудь, – прохрипел Жантик, продолжая нависать над арыком. – Мамед, постой на трассе, а то до утра не поймаем тачку!

Мамед нехотя повернулся и пошел к дороге. Оглянулся на них, как бы давая понять, что совсем не рад, когда двое остаются вместе, а третий порознь.

– Знаешь, Смола, я тебе кое-что хотел сказать...

Омаров отошел от арыка и присел на корточки. Он резко и сипло вдыхал воздух после рвоты.