– Маруся, меня в нем все устраивает, кроме его сына! – подвожу итог долгой беседы, в которой живописала развитие наших с Виктором отношений.

Подруга цокает в телефонную трубку и молвит:

– Нда. Кто бы подумал, что у относительно молодого мужика – такой взрослый сын? Сколько, ты говоришь, дитятке?

– Скоро восемнадцать.

– Получается, что Виктор его в 19 родил? Неслабо.

– Характер у этого Семочки – врагу не пожелаешь! Он почти со мной не разговаривает, игнорирует практически! – жалуюсь я.

– Не отчаивайся, зайка. Всячески демонстрируй добрые чувства. Может, Сема и проникнется. Да и Виктор обязательно оценит, как ты хорошо относишься к его отпрыску и…

– Знаешь, его проще убить!– признаюсь я.

– Кого именно? – интересуется Маруся и смеется.

Я лежу в сугробе, присыпав шапку снегом, и стараюсь дышать как можно тише. Точно знаю, Виктор должен пройти неподалеку. Руки в кожаных перчатках уверенно держат автомат, указательный палец застыл на курке. Малейший намек на движение поблизости – и я выстрелю. Жертва от меня не уйдет. Несмотря на теплую спецодежду, начинаю мерзнуть. Мое терпение вознаграждается. В поле зрения появляются две фигуры. Какая удача! Виктор и его сынишка! Если быстро действовать, то можно убить обоих!

Они ни о чем не подозревают, идут прогулочным шагом и разговаривают. Прицеливаюсь Виктору в сердце и нажимаю на курок. Мой возлюбленный вскрикивает. На его белой куртке расползается красное пятно. Семочка понимает, что поддерживать падающего на снег отца – гиблое дело. Его уже не спасешь, нужно позаботиться о собственной шкуре. Он кидается в сторону и прячется за дерево. Чуть приподнимаю голову, чтобы разобраться, где именно затаился Сема. Из-за березы выглядывает ствол его автомата. Стреляю. На дереве остается алая метка. Противник перебегает на другое место и на ходу выдает очередь. Желатиновая капсула с краской просвистела в каком-то сантиметре. Этот мерзавец чуть не попал! Агрессия захлестывает. Вскакиваю на ноги и несусь прямо на врага. Психическая атака его не пугает. Выстреливаем одновременно. В ту же секунду становится ясно – мы оба убиты. Эх, черт, какая жалость, успеваю подумать я, прежде чем повалиться на спину и поднять руку вверх. Жест означает поражение. Отсчитываю пять секунд и поднимаюсь. Ко мне уже подходят отец с сыном. Кивают в направлении Зоны обслуживания. Нам туда.

–Лидия, хоть ты меня и отправила на тот свет, но мой мальчик за меня отомстил. – Виктор подает кружку горячего чая. Мы сидим на базе и отогреваемся. Ждем окончания миссии. Проще говоря – когда последние «живые» представители наших команд доиграют в пейнтбол.

– Отомстил, но и сам погиб. Так что я круче, ибо замочила вас обоих, – азартно бросаю я, и меня обдает из кружки сладковатым паром.

В загородный пейнтбол-клуб мы приехали рано утром. Нас уже ждали друзья Виктора. Поиграть в войнушку у них традиция. Раньше мне не приходилось выслеживать в лесу бойцов из вражеского лагеря и убивать их из пневматического ружья. Специалисты быстро объяснили правила и технику безопасности. Через полчаса инструктажа я уже искусно владела маркером. Правда, немного раздражала тяжелая маска на лице, но без нее никак нельзя. Краска в шариках безвредная, легко стирается влажной тряпкой, но сама капсула легко способна выбить зеркало души (глаза), а заодно и зубы… Такого счастья мне не надо, поэтому защитную маску я сняла лишь в безопасной зоне.

– Надо признать, Лидия, ты прирожденный убийца. Редко кому удавалось пристрелить меня так быстро. Не прошло и пятнадцати минут!

– Поэтому, Вик, веди себя разумно и не раздражай меня никогда. Слышишь, никогда! – говорю суровым голосом, но под конец не выдерживаю и хихикаю.

Мой будущий пасынок не находит шутку удачной и отворачивается с недовольной миной. Гадкий мальчишка! Я научу тебя мачеху любить!

Виктор смотрит в окно. Еще двое покидают площадку. Они заходят и усаживаются рядом с нами. У одного «подбито» колено, а другой вроде чистенький и теперь негодует:

– Надо же было так облажаться! Почувствовал удар и даже не посмотрел, есть ли пятно, сразу признал себя пораженным. А мерзкая пуля не разбилась!

– Успокойся, Жора, в следующей миссии будешь умнее. – Виктор хлопает приятеля по плечу.

Не успеваем допить чай, как в Зону обслуживания вбегают последние трое. Двое хохочут и трясут желтым флагом. На их руках – синие повязки. Значит, моя команда победила! Изображаю ликование. Хлопаю в ладоши и чуть-чуть подпрыгиваю на лавке.

– О'кей. Один – ноль в вашу пользу, – смиренно признает Вик. – Это еще ничего не значит. Мы дали фору слабой команде.

Все смеются. Жора громогласно заявляет:

– Сейчас мы разберемся, кто тут слабый. Хватит отдыхать, пошли на второй круг!

Оттираем пятна на униформах, берем пушки в руки и снова направляемся в лес.

Моя команда побеждает со счетом 4:3. Даже сильная усталость не омрачает радость. Мы едем в загородный дом Вика. Я сижу на переднем сиденье и весело подпеваю магнитоле. Сему это раздражает. (А что его не раздражает, интересно мне знать?) Он просит Вика сделать погромче. Похоже, тот догадывается о неприязни сына ко мне. Но, по всей видимости, не придает этому значения. Он уже неоднократно говорил, что, мол, Семочка у него своеобразный мальчик. Долго присматривается к чужаку, но зато если уж примет, то полюбит всей душой. Любовь мне его до одного места. Лишь бы не портил настроение и не мешал развитию отношений между мной и его родителем.

Проезжаем по Рублевскому шоссе, сворачиваем и вскоре останавливаемся у высоких красных ворот. Я уже была здесь несколько раз. Отличный дом. Жить мне в нем будет удобно. Вероятно, рано еще что-либо планировать, ведь мы с Виком знакомы не больше месяца. Но кто запретит мечтать? Тем более когда мечта близка к осуществлению.

Заходим внутрь, в просторную гостиную. Дизайн выполнен в желтом и синем цвете. Неожиданно, но эффектно. Особенно мило смотрятся расположенные квадратом четыре дивана – два желтых и два синих. В центре – небольшой столик из черного стекла. На нем уже стоят блюда с ужином, дело рук прислуги, которой я никогда не видела. Знаю, что супружеская пара. Обитают они в отдельном домике, где-то в дальнем углу сада, и незаметно, словно призраки, выполняют свою работу.