- Это условие легко выполнимо, - сказал Ладвин. - Можете оповестить, кого сочтете нужным, что по королевскому приказу Станция для посещений закрыта. А вот что касается платы...
- А она большой не будет, - успокоил Мстислав. - Ну, скажем, две тысячи в год.
- Две тысячи... чего? - переспросил Ладвин.
Мстислав сказал.
- Ну... однако, это мно-о-го! - озабоченно протянул Ладвин, испытывая почему-то желание как следует поторговаться. - Эдак вы нас всего запаса лишите!
- Послушайте, Иоганн, не надо прибедняться, - недовольно поморщился Мстислав. - Наверное, вы уже поняли, что Династия в курсе современной жизни!
- Да... и это очень подозрительно!
- Напротив, вполне объяснимо, в чем вы и сами убедитесь, когда... когда мы немного подружимся, - пообещала Малинка. - Вот, для примера... Звено первое: у витязей имеются "расчетчики", значит, вторым звеном будет...
- Допустим, - Ладвин сделал значительно лицо, - допустим, в это можно поверить. Однако никаких доказательств всему сказанному я не вижу, за исключением весьма странных эмоций одного бородатого парня. А судя по вашей, прямо скажу, мастерской манере вести переговоры, интригуя и угрожая неизвестно чем, вполне можно предположить, что вам знакомо и такое понятие, как "блеф"!
Реакция на это заявление была весьма разнообразной. Малинка поглядела на Ладвина как-то странно, а затем обернулась к Мстиславу, словно за советом. Тот равнодушно зевнул и известил окружающих, что "...у этого отставного вояки неплохая выдержка!" - было трудно понять, доволен он или сожалеет по данному поводу. Однако повторные эмоции "бородатого парня" оказались самыми сильными.
Очень громко и не стесняясь в выражениях, в которых преобладала совершенно отвратительная для этого языка сексуальная нецензурщина, Герберт заявил, что все недочеловеки, сбежавшие, как трусливые зайцы, во Внешний Космос, давно уже вырождаются; что оценка умственных способностей наглого командира самозванной станции была недопустимо завышена, и что он, потомственный витязь, оставаться в компании такого олуха больше не намерен.
- ...и хоть в лепешку разбейся, а убогому ничего не втолкуешь! яростно чеканил он. - Подумать только - в самые дебри окостеневшей "Паутины" залез, теперь жить ему осталось всего ничего, а без доказательств ни шагу! Ну подохнешь ты через три четверти часа, дурак старый, тогда убедишься? Тогда будешь доволен? Да и мы, если срочно отсюда не смоемся, лишь минут на пятнадцать-двадцать больше тебя протянем, а потом "истинная сила" даст сбой - и рядышком костьми ляжем... Или есть желающие? - Герберт гаркнул так громко, что все невольно вздрогнули, и решительно начал поворачивать коня. - Непостижимая же вещь - переть через "Паутину" к "зоне смерти" и рассуждать с умной рожей на отвлеченные темы!
Все это и утомляло, и озадачивало, однако Ладвин стоял спокойно и слушал раздраженную брань вполуха, больше следя за реакцией Младшей Королевны. С удовлетворением он отметил, что и на нее откровенная похабщина произвела самое худшее впечатление - ее лицо постоянно искажала брезгливая гримаса, и она еле сдерживалась, чтобы не зажать уши. Тем не менее, пересилив себя, девушка вздохнула и обратилась к Герберту с просьбой вести себя приличнее.
Тот резко обернулся, даже не потрудившись убрать с лица злобный вид и явно собираясь ответить очередной грубостью, однако Ладвин решил, что пора вмешаться. Его командирский, хорошо поставленный голос оказался очень звучным.
- Предлагаю полторы тысячи, - безмятежно заявил он. - Дело в том, господа волки, что визит следующего корабля к вашей планете намечен по графику лишь через четыре года, и у меня все строго рассчитано на этот срок. Впрочем, если вы будете настаивать на своем, то мне ничего не останется, как сейчас согласиться на любые требования, а по возвращении на Базу всетаки связаться с Управлением и в деталях обрисовать ситуацию. Сомневаюсь, что это в интересах Династии... Одним словом, полторы тысячи в год я вам гарантирую - для собственных нужд у меня останется лишь минимальный "НЗ". А если хотите больше... что ж, о жадности в вашем языке есть много поговорок!
- Хорошо, договорились, - быстро сказала Малинка и, тронув коня, протянула Ладвину руку. Столь же быстро ее рука была перехвачена Мстиславом.
- Хочу напомнить, Младшая Королевна, что, к сожалению, ты не можешь принимать решения подобного уровня, - вкрадчиво заметил он. - Это прерогатива моя и Герберта.
- Надо было напомнить раньше. А сейчас - до-го-во-ри-лись!
- Не сходи с ума, Малинка! Наша правительница и благодетельница торопливость не одобряет! Что с тобой? На тебя это не похоже. С чего бы такой нажим?
- А я настаиваю! - решительно заявила Малинка, задорно тряхнув головой. - Довольно спорить и выгадывать... ведем себя, как нищие! А перед сестрой я отчитаюсь сама!
Мстислав развел руками с видом человека, использовавшего в трудном положении все мыслимые и немыслимые средства. Затем он плавно запрокинул голову и, глядя в небо, позвал:
- Гербе-э-эрт, дорогой друг, она настаивает!
- Ну и черт с ней, - последовал ответ.
Ладвин кашлянул и деликатно отвел взгляд в сторону, успев заметить, как на щеках девушки вспыхнул яркий румянец, а рука, сжимавшая поводья, заметно задрожала. По ее телу вдруг судорогой пробежала волна темного света - и в ту же секунду Мстислав оказался между Королевной и Гербертом. Ладвин увидел, как обоих витязей качнуло в седле, будто мощным порывом ветра; затем что-то неуловимо изменилось, и уже в сторону отпрянул, громко фыркнув, конь Малинки. Она гневно глянула на Мстислава, который, как ни в чем не бывало, ответил ей очаровательной улыбкой.
- Вот видишь, и Герберт согласился, - невинным голосом сообщил он. - В таком случае, и мне возражать не пристало. Что ж, устроим господина Ладвина в седле у меня за спиной и поспешим вернуться к так неосторожно брошенной им машине. Там относительно безопасно и можно даже заночевать, хотя лучше обойтись без этого...
2. Ответный выпад
...Уже через полчаса Ладвин отдыхал в кабине вездехода на привычном кресле пилота, но прийти в себя никак не мог. То, что происходило сейчас, поражало куда больше, чем пережитое им за последнее время. В который раз помимо своей воли он выглядывал в боковое окно, хотя ехавшего впереди Мстислава было хорошо видно через стекло переднего обзора, а Герберт исправно следовал сзади и тоже находился на месте. Но Ладвину все еще не удавалось поверить, что один из этих парней двумя пальцами держит на весу его катер за остроконечный нос, а второй одной рукой за хвостовое псевдокрыло! Сам же представитель всемогущей Цивилизации находился внутри с очень глупым видом - увы, как еще можно было выглядеть человеку, которого вместе с полуторатонной машиной несли двое других людей с легкостью картонной коробки? Остальные воины, так и не проронившие ни единого слова, двигались слева и справа от процессии, а Малинка - немного впереди. Должно быть, она здорово обиделась, ибо первой покинула место встречи, объехав Герберта по дуге, как зачумленного. Ладвина, который к этому моменту удачно расположился позади Мстислава в двухсекционном седле, удивила его современная конструкция со сложной системой амортизаторов, обеспечивавших удобную поездку при самом быстром движении. Впрочем, ехали они без суетливой спешки, тщательно огибая те впадины, через которые бравый начальник Базы так храбро лез напрямик. Возле вездехода Малинка не задержалась и берегом водоема проследовала дальше, а Ладвину без лишних слов было предложено вернуться в кабину катера и особо не беспокоиться. Ничего не понимая, он выполнил это требование - ну а дальше наступило состояние легкой прострации, которое на время вообще отключило Иоганна от реальной действительности. Лишь с большим опозданием он сделал то, что обязан был сделать в первую очередь, а именно: полностью обесточил все механизмы вездехода во избежание неприятных случайностей. Выполнив это и немного оклемавшись, Ладвин уже привычным жестом сунул руку в кобуру, намереваясь проверить предохранитель бластера, и, обнаружив пустое место, лишь с досадой скрипнул зубами.