Она не знала, как это можно, не позволить такому настыр-ному и самоуверенному убедить ее. Пусть попробует. Но на вся-кий случай предупредила:
- Если мне там не понравится - уйду. Учти, я терпеть не могу, когда мне навязывают то, что не нравится.
- Учту. Мы уйдем вместе, я отвезу тебя... куда скажешь.
- Скажу - домой?
- Ко мне или к тебе?
- У меня только один дом.
- Я гарантировал тебе полную свободу действий. К чему повторяться?
Как ни странно, она поверила его словам. Чисто интуитив-но, женским чутьем поняла: он не врет."
Вчера долго не могла уснуть, думала о Сергее, сегодня вспомнился Олег. Почти год прошел с того вечера, когда они впервые поехали в бар "Паяцы", но какими живыми и яркими были воспоминания об этом! Каждая фраза Олега, запах дорогого оде-колона от него, почтительная суета вокруг их столика в баре, который вечером превращался в маленький уютный ресторанчик, официанты в клоунской одежде и с пластмассовыми носами - мно-гие детали, как яркие звезды на черном южном небе в Ницце или Акапулько, где они потом были, вспыхивали в ее памяти. И толь-ко лица Олега она не видела. Прекрасно помнила его от ямочек на щеках до широкого, упрямого подбородка, но увидеть не мог-ла. А ведь раньше, стоило закрыть глаза, его лицо возникло перед ними - живое, близкое...
Вечер в баре "Паяцы" настолько понравился ей, что когда нужно было решать, возвращаться ли домой, или согласно кивнуть в ответ на его внимательный взгляд, она выбрала второе. Взрос-лая женщина, год, как развелась с мужем, и этот мужчина ей не противен, более того, он доставил ей громадное удовольствие, незаметно заставив официантов-паяцев и музыкантов-паяцев мгно-венно исполнять любой ее каприз. А раз так - почему бы и нет?
Он оказался никудышним любовником.
- Все, ты можешь уснуть.
Она не сразу поняла, что произошло, почему он свалился на постель и откатился в сторону. Лежала на спине под шелковым балдахином огромной кровати, голая, с широко раздвинутыми но-гами, а он отвернулся и даже не стремился посмотреть на нее! Но эта фраза все объяснила.
Недоумение сменилось обидой, а потом и яростью. Она мед-ленно села на постели, двумя руками дернула его за плечо. А когда он медленно повернул голову, намереваясь взглядом поста-вить ее на место, наотмашь ударила ладонью по щеке. Его голова дернулась в сторону и замерла. В темноте не видно было глаз, но взгляд их она почувствовала кожей. И, всхлипнув, схватила с тумбочки свою одежду, помчалась к двери.
Длинный коридор тускло освещали два ночных светильника в форме бычьих голов на стене. Справа комната, слева комната, еще одна... Где тут ванная, где кухня - поначалу трудно было понять, и она принялась одеваться прямо в коридоре. Уже натя-нула колготки и взялась за юбку, когда из спальни вышел Олег, завернутый в одеяло. Она в испуге замерла - он же со странностями, вдруг станет бить?
- Спать в одежде негигиенично, а возвращаться домой глу-по. Очень поздно и опасно,- сказал он.
- Не твое дело!- выкрикнула она.
- У меня с другими женщинами совсем ничего не получает-ся,- хмуро сказал он.- А с тобой - что-то было. Мне большего не нужно. Это удобно для обеих сторон.
- Ты просто сморчок, жалкий, убогий сморчок, понятно?! И не вздумай даже подходить ко мне!
- Ты права лишь отчасти, - у него было лицо злого, упрямого ребенка...
Настя сильнее зажмурила глаза. Как же оно выглядело, его лицо в ту ночь? Ведь прекрасно помнит, что подумала тогда: лицо злого, жестокого ребенка. Встретишь такого на улице - станет жаль родителей, но увидеть в своей постели... Кошмар, да и только! Нет... Все помнила до мельчайших подробностей, но уви-деть не могла.
- ...В чем-то я слаб, а в чем-то силен, это естественный баланс возможностей. Так называемая "гармонически развитая личность" не что иное, как посредственность.
- Ты и есть посредственность, более того - хам трамвайный! Потому что дело не в твоих способностях и возможностях, это важно, но, в конце-концов, я сама могу добавить!- кричала она, размахивая юбкой.- Дело в твоем отношении к женщине! Что значит: "Все, можешь уснуть?" Ты что, султан, я твоя наложница, да?! Считаешь, купил меня, и тебе плевать на глупые условности? Так вот, мне самой плевать на тебя!
Он разглядывал ее с нескрываемым удивлением.
- Я обеспечиваю твои потребности, некоторые, ты - мои, некоторые, по-моему, это естественно. Все отношения между женщиной и мужчиной построены по этому принципу. Если отбросить всякие глупости.
- А тебе никогда не приходило в голову, что глупости-то и есть самое главное в отношениях женщины и мужчины?- язвительно спросила она. Уже не кричала и юбкой не размахивала. Даже не спешила надеть ее.
- Я знаю, такое возможно. Есть даже мужчины, которые жи-вут за счет женщин, благодаря своим физическим способностям и глупым фантазиям. Мне это противно.
- Есть просто нормальные люди, которые с уважением относятся к другим людям. Богатые и бедные, красивые и не очень - они симпатичные! А ты как вел себя в магазине? А возле него? А только что, в постели?
- Да, есть. А я вел себя, как обычно,- он смотрел на нее внимательно, и как будто пытался понять, что же произошло в его привычной системе ценностей? Почему она подвергается сом-нениям?- Я никогда не считал себя нормальным в привычном пони-мании этого слова, не стремился быть "как все". Настя, извини, я не хотел тебя обидеть.
Ей вдруг стало жаль этого взрослого ребенка. Он привык все покупать, в том числе и женщин, платил щедро и они были благодарны ему? Возможно. Он решил, что деньги дают право отб-росить "глупые условности" и жить, исходя только из рациональных необходимостей? Глупец... Она бросила юбку на пол, шагнула к нему, сказала:
- Ты дурак, Олег, круглый идиот...
Крупная дрожь сотрясала его тело. Он смотрел на ее длин-ные ноги в черных колготках так, будто десять лет не видел женщины рядом с собой. Потом медленно опустился на колени, обхватил руками ее ноги, прижался к ним губами.
- Так тоже хорошо,- сказал он, глядя на нее снизу вверх.
Могла ли она еще за несколько часов до того предположить, что уснет, прижав его голову к своей груди и гладя ла-донью мягкие каштановые волосы? Нет, не могла.
Есть любовь-гордость, а есть любовь-наслаждение и лю-бовь-терпение. Но есть и любовь-жалость. Вот это с ней и слу-чилось. И даже не в ту ночь, а следующим вечером, когда Олег в развевающемся черном плаще вошел в торговый зал, молча окинул его властным взглядом а потом, подойдя к ее прилавку, достал из пластикового пакета двухлитровую бутылку виски и большую коробку конфет, вполголоса сказал:
- Это не тебе, я хочу извиниться перед твоими коллегами. Пожалуйста, помоги мне.
Он не думал, что придется извиняться перед работниками обыкновенного магазина, и не знал, как это делать.
Настя открыла глаза. Она так и не смогла увидеть лица Олега. Она отомстила за его гибель? Наказала подонков, которые застрелили его в подмосковном лесу? Может быть... Но она погу-била Сергея... Вряд ли он сможет выпутаться из этой ситуации. Олега нет, Олега уже не вернешь, но Сергею надо помочь!
Как? Она снова закрыла глаза и вдруг, ярко, близко увиде-ла восхищенные глаза Сергея.
- Настя, любимая моя, единственная, Настя...- прошептал он.- Я без тебя - не я...
- Сереженька...- всхлипнула Настя.
"Корпорация "ДЕГЛ" - основной соперник "Расцвет-банка" в создании влиятельного депозитария и доступа к солидным эмитен-там, что в совокупности позволяет контролировать рынок ценных бумаг и получать высокие дивиденды при использовании депози-тарной инфраструктуры в системе ММВБ и электронной торговой сети. Тебе в этом сложно разобраться, и не надо. Запомни глав-ное: враги "Расцвет-банка" - друзья "ДЕГЛ". Очень интересная комбинация может получиться, если столкнуть их лбами: "Расцвет-банку" нужно перехватить необходимую информацию, чтобы сохранить ее конфиденциальность, а "ДЕГЛу" нужно получить ее, чтобы использовать в своих интересах. Различные задачи и рав-ная степень заинтересованности могут породить фантастическую вспышку. Я не советую тебе устраивать этот фейерверк. Опасно для жизни. Держись одного берега, и ты сможешь выиграть. Захочешь столкнуть берега - они раздавят тебя. Видишь, и я могу иногда говорить на языке глупых условностей. Но лишь тогда, когда представлю, что меня уже нет..."