Между прочим, позже, в 1942 году, Ласкин в новой своей песне о танкистах тоже повторил прежний припев:
На этот раз у меня появилась возможность "упрекнуть" его:
- Дорогой Борис Савельевич, а ведь следовало бы дать пояснительную сноску к припеву, сослаться на удачный прием Лебедева-Кумача...
На том "дело о кавычках" и было "закрыто"...
* * *
Чем еще примечательна газета, вышедшая 3 сентября?
Как всегда, в ней немало материалов из боевой практики: об опыте действий батальона в подвижной обороне, об организации дальней разведки, о работе штаба механизированного соединения, о тактике врага в условиях севера... А вдобавок ко всему этому напечатан еще и очередной памфлет Ильи Эренбурга.
Третий месяц работает в "Красной звезде" Илья Григорьевич, поражая всех нас своей неутомимостью. Ведь только на днях напечатали мы большую его статью "Ложь". Хорошо аргументированная, щедро насыщенная примерами и фактами, она показывает, что вся гитлеровская система покоится на лжи:
"Они выросли на лжи, это - их материнское молоко. Они лгут подчиненным. Они лгут начальникам. Они лгут за границей. Они лгут у себя дома. Они не могут не лгать. Когда они подписывают договор о мире, они думают о войне. Когда они жмут руку, они прикидывают, куда бы кинуть бомбу. Когда они говорят о культуре, это значит, что через час они будут грабить, а через два вешать.
Спорить с ними? Да, штыками. Опровергать их ложь? Пулями".
Через день появилась другая боевая статья Эренбурга - "Два года". Она рассказывала о том, к чему стремилась и чего достигла гитлеровская Германия, начавшая в 1939 году войну за мировое господство.
Кроме таких, я бы сказал, капитальных выступлений все время публикуются его небольшие искрометные заметки, реплики, фельетоны. В их числе и то, что появилось 3 сентября, "Волк в чепчике".
"Обычно гитлеровцы, - пишет Эренбург, - скидывают на наши деревни зажигалки и фугаски. Но на одну деревню немцы скинули несколько колбас, фунт конфет и пачку листовок. Эсэсовцы пишут: "У нас много всего - колбасы и сладостей. Мы желаем вам добра. Не сопротивляйтесь..."
Эренбург напоминает читателям о волке из "Красной шапочки" и заканчивает это свое выступление так:
"Мы не красные шапочки. Мы не примем Гитлера ни за бабушку, ни за внучку. Мы видим его волчьи зубы.
Он стучится: "Тук-тук". Внимание! Надо стрелять в волчью морду!"
Меня и сейчас, сорок лет спустя, после первого прочтения этих строк не оставляет чувство преклонения перед огневым талантом "нашего Ильюши", как любовно называли Эренбурга фронтовики. Да, прав был Михаил Иванович Калинин, сказав при вручении Илье Григорьевичу ордена Красного Знамени, что он, Эренбург, сражался с фашистами, как гвардейская армия.
С незапамятных времен работал в "Красной звезде" на скромной должности литправщика Михаил Головин. Был он и по возрасту едва ли не старше всех в нашем коллективе. Но не только и даже не столько эти два обстоятельства заставляли всех нас относиться к Головину с подчеркнутым уважением, безропотно выслушивать его очень резкие подчас суждения на редакционных летучках, проявлять повышенное внимание к его советам.
Авторитет этого внешне хилого, прихрамывавшего и все время покашливавшего, довольно угрюмого человека определялся прежде всего его виртуозным профессиональным мастерством и чудовищной работоспособностью. До войны он правил материалы главным образом общевойскового отдела. Это было немало. Общевойсковому отделу отводилась обычно вся вторая полоса, то есть четвертая часть газетной площади. В военное же время на Головина легло дополнительное бремя - он правил теперь добрую половину статей и корреспонденции, поступавших с фронтов. Писал он и передовые.
В номере за 5 сентября опубликована его передовица "Песня - друг и товарищ бойца". В ней - богатая документальная основа. В числе прочих воспроизведен, в частности, такой документ, датированный 1919 годом:
"При сем препровождаю оперативные сводки Главного штаба советских войск Северо-Восточного фронта от 14 и 17 сего ноября, а также песню о боях под Усть-Кутом и песню героям, погибшим под Усть-Кутом, сложенные на месте бойцом Ребровым..."
А вспомнил я это вот почему. Как раз в день выхода газеты с головинской передовицей наш ленинградский корреспондент Валентин Хействер принес на фронтовой телеграф стихи Михаила Светлова. Начальник узла связи взглянул на листки с необычным текстом и вернул их корреспонденту:
- Сейчас не до стихов!.. Мы тут с оперативными сводками запоролись...
Хействер молча достал из полевой сумки свежий номер "Красной звезды", не спеша очертил красным карандашом один из абзацев в передовой статье, где был приведен цитированный мною документ, и положил на стол "запарившегося" майора.
- Это еще что? - удивился тот.
Хействер только передернул плечами: прочтите, мол, сами. Майор прочитал, улыбнулся и сменил гнев на милость: стихи Светлова тут же были переданы в Москву.
В газете имена новых авторов - военачальников, писателей, новые острые темы, разнообразная хроника. Но главное, что выделяло ее, была передовая "Бессмертный подвиг трех русских воинов".
Начиналась она строго информационно: "Вчера "Красная звезда" опубликовала сообщение о героическом подвиге летчиков Сковородина, Ветлужских и Черкашина..."
Не хочу задним числом придираться к мелкой неточности. Летчиком-то был только один - сержант Сковородин. Двое других - члены его экипажа - штурман и стрелок-радист. А суть их подвига такова.
"К пункту N двигалась колонна вражеской пехоты. Экипаж советского бомбардировщика в составе Сковородина, Ветлужских и Черкашина получили задание разгромить фашистскую колонну.
Искусно маневрируя, сержант Сковородин привел свой самолет к цели. На головы фашистов полетели одна за другой тяжелые бомбы. Первая атака оказалась удачной. Дорога была устлана трупами немецких солдат, исковерканными обозными повозками.
По самолету открыли огонь вражеские зенитки, но командир экипажа сделал боевой разворот для второй атаки. Частыми пулеметными очередями летчики метко разили врага.
Вдруг самолет загорелся и, объятый пламенем, стал снижаться. Экипаж имел возможность выброситься с парашютами, "о это означало оказаться в фашистском плену. Советские летчики знают, как нужно поступать в таких случаях. Они дерутся с врагом до последнего дыхания и дорого продают свою жизнь. В эти трагические минуты их вдохновил пример Героя Советского Союза бесстрашного капитана Гастелло.
Увидев в стороне большую группу фашистской пехоты, сержант Сковородин сделал последний разворот и на горящей машине врезался в обезумевшую толпу немецких солдат.
Отважные советские патриоты, гордые соколы страны, коммунист Николай Сковородин, комсомольцы Леонид Ветлужских и Василий Черкашин геройски погибли за Родину и смертью своей нанесли врагу большой урон".
Такое сообщение передали наши корреспонденты из Гомеля. Пришло оно поздно ночью, но все же мы успели заверстать его в номер, на вторую полосу, набрав крупным, жирным шрифтом. А над полосой на все шесть колонок дали "шапку": "Родина никогда не забудет бессмертного подвига летчиков Сковородина, Ветлужских и Черкашина".
Сообщение это исключительное, но все же краткое. И снова, как и в те дни, когда мы узнали о подвиге Гастелло, применили испытанный способ привлечь внимание читателей к этому событию: напечатали передовую статью и под передовицей - стихи Михаила Голодного "Богатыри":