Они прошли японскую миссию, испанскую миссию и по мостику перешли неширокий канал, по которому медленно струилась вода.

- Канал начинается на территории Запретного императорского города и идет далее в город, - гид махнул рукой в сторону городской стены.

- А вот и русская миссия, - вполголоса сказал гид, показывая глазами направо.

За высокой стеной с китайскими воротами в центре виднелись крутые крыши нескольких домиков и центрального, большого дома.

- Двести лет назад китайцы разгромили на Амуре русский Албазинский острог и увели с собой в плен человек пятьдесят казаков. Тогда же, заключив с русскими Нерчинский договор, китайцы образовали из пленных отряд телохранителей императора Канси и разрешили им свободно исповедовать свою религию. Царь Петр 1 послал в Китай православных церковнослужителей и они основали в Пекине два подворья: северное - Бегуан, и южное - Югуан. Когда граф Игнатьев в 1860 году, воспользовавшись победой англичан и французов и желая извлечь выгоды для России, стал посредничать между ними и правительством императора Китая в осажденном Пекине, то китайцы для дипломатической миссии и отвели ему южное подворье. Тогда он заключил договор о границе между Россией и Китаем. Сейчас здесь живут русский посланник, по национальности француз, граф Кассини с племянницей и ее гувернанткой мадемуазель Шелле, первый секретарь посольства Павлов, секретарь Соловьев, драгоманы Попов и Колесов, доктор миссии Корсаков и студенты Штейн, Гроссе и Рождественский. Напротив миссии, через улицу, расположена русская почтовая контора. Ее начальник, бурят Гамбоев, тоже постоянно бывает в миссии. Между собой русские не дружны и разделены на две партии. В одной посланник Кассини и секретарь Павлов, а в другой - все остальные. Охраняют миссию двадцать казаков, но они совершенно распустились, оружия не носят и скорее служат ночными сторожами. У нас есть досье на посланника графа Кассини. Вот некоторые сведения. Француз по отцу, Артур Павлович Кассини, крайне легкомысленный человек, в Петербурге растратил небольшое состояние и оказался в больших долгах. По протекции он получил место генерального консула в Гамбурге, где провел в ряд лет. По той же протекции переведен посланником в Пекин, что при содержании в сорок пять тысяч рублей позволило ему рассчитаться с кредиторами. С ним живет его племянница Маргарита, девочка двенадцати лет, гувернанткой при которой состоит некая мадемуазель Шелле. С этой Шелле русский посланник находится в близких отношениях. Кроме родных французского и русского, граф Кассини свободно говорит на германском и похоже, английском языках. Человек он, как мы могли неоднократно убедиться, необязательный, служебные обязанности выполняет без должного усердия, целиком полагается на своих секретарей, служебные документы хранит небрежно. Желая выглядеть широко информированным собеседником, в разговорах среди иностранных дипломатов выбалтывает сведения, позволяющие делать прогнозы относительно дальнейших шагов русской дипломатии на Дальнем Востоке, чем часто пользуемся мы, германцы и англичане. Иногда в миссию приезжает военный агент России в Китае полковник Генерального штаба Вогак, но постоянно он живет в Шанхае. Русское посольство, едва ли не ежевечерне, посещают французский посланник Жерар, бельгийский Лумье и голландский Кнобель. Засиживаются у русского посланника они обычно за полночь, играют в карты, курят, пьют вино. Компанию с ними разделяет секретарь посольства Павлов и мадемуазель Шелле. Другая большая компания - Попов, Гамбоев и другие - обычно собираются у Гамбоева, любят поесть, играют в карты, много пьют. Казаки, убаюканные спокойной службой, больше спят и ограничиваются обходом миссия в полночь. Часовые без оружия выставляется у главных ворот, выходящих на Посольскую улицу, и северных, выходящих в проулок к английской миссии.

Они шли мимо русского посольства, напротив которого, через улицу, за невысоким заборчиком на флагштоке развивался звездно-полосатый флаг миссии Северо-Американских соединенных штатов, потом стояло здание с вывеской русской почтовой конторы, далее здание Русско-Китайского банка, китайская кумирня, бельгийская и голландская миссии и заканчивалась улица мощным пайлоу на пересечении с императорской дорогой из Запретного пурпурного города в собственно Пекин.

Но сразу же за русской миссией небольшая площадь оказалась заставленной бедными китайскими фанзами, из труб которых к небу тянулись дымки, ощутимо чувствовались специфические запахи приготовляемой пищи, на веревках болталось белье и, шлепая по густой пыли босыми пятками и звонко вскрикивая, играли дети.

- А это что такое? - поразился Ватацубаси, - ведь в сеттльментах запрещено появляться китайцам?

- Это в Шанхае и Тяньцзине в английском и французском сеттльментах удалось в строгости выдержать правило, а здесь нет общей политики, скорее нежелание быть твердым и последовательным, да и жалкое заискивание перед императорским двором, хотя уж посланникам-то и следует быть твердыми. Впрочем, дело в том, что все миссии нуждаются в слугах, уборщиках мусора, прачках, кули, рассыльных, разносчиках, садовниках, печниках, да мало ли... Вот такие люди и осели постепенно на этой, так называемой "Монгольской площади".

Они свернули на площадь, прошли типичной бедняцкой китайской улочкой и еще раз свернули направо, в проход между территориями русской и английской миссий.

- Самое удобное место пробраться ночью в миссию - это с крыши фанзы на Монгольской площади перелезть через частокол на крышу русских конюшен, подмигнул ему провожатый.

Потом они вышли к каналу и вернулись в посольство.

Ближе к вечеру они еще раз обошли посольский городок, но уже с севера, от стены императорского города и, минуя английское посольство, опять вышли на Монгольскую площадь к примыкающим к ограде русской миссии фанзам. Ватацубаси оценивающе приглядывался. Да, с крыши фанзы перебраться на видневшуюся за частоколом ограды у русских крышу конюшен трудности не представляло.

Вечером господин полковник Шиба поинтересовался его успехами. Ватацубаси пожал плечами, - Знакомлюсь с местностью... Желательно было бы побывать на территории миссии, оглядеться, как оно там, посмотреть подходы к зданию посольства.

Полковник кивнул, - Это предусмотрено. Мы предоставим тебе возможность не только побывать на территории миссии, но и заглянуть в кабинет посланника.

- Даже так? - поразился он.

- Да, пойдешь со слугой-китайцем. Он назовет тебя сыном.

Рано утром, одетый в синюю китайскую дабу, с заплатами, но чистую, свежевыстиранную, Ватацубаси со своим провожатым -"студентом" подошел к Монгольской площади с севера, со стороны императорского города. У крайней фанзы их уже ждал худой невысокий китаец средних лет с морщинистым коричневым лицом и испуганными глазами.

Гид что-то жестко сказал ему на пекинском диалекте, а китаец только склонил голову, - Хао, хао...

Между заборами английской и русской миссии подошли они к северным воротам, китаец толкнул незапертую калитку и они оказались в зеленой прохладе сада. Косые лучи утреннего солнца едва пробивались сквозь густую листву деревьев, воздух был напоен сладким ароматом цветов, клумбы которых подступали прямо к раскрытым окнам посольского здания, занавешенным изнутри свободно свисавшими сетчатыми пологами от москитов. Направо, через солнечную лужайку, были видны открытые ворота конюшни, из которых негромко раздавалось легкое горловое ржание коней, хрумканье сена, запах навоза... Налево, скрытые деревьями и кустами, виднелись небольшие домики для персонала миссии.

Вслед за побито-понурившимся китайцем Ватацубаси обошел посольский особняк и подошел к его южному фасаду, на крыльце которого сидел казак-забайкалец и курил трубку. Ворота на Посольскую улицу были распахнуты, молодой человек только что вывел на улицу прекрасного вороного коня, ступил в стремя, вспрыгнул в седло и, толкая коня коленями, направил его к каналу, в сторону японской миссии.