А как это сделать? Позвонить в Тульский обком партии? Конечно, отзовутся, но вряд ли организуют в такой короткий срок. Если дам указание оставшимся в Туле работникам завода, тоже постараются сделать, но времени потребуется еще больше.
Звоню заместителю председателя Госплана СССР П. И. Кирпичникову, который обычно готовил все решения по нашему наркомату. Советуюсь, как поступить. Петр Иванович - человек отзывчивый, но всегда озабоченный - к нашим просьбам относится несколько критически, считает, что можем все решить сами. Однако я его убедил, что на этот раз нам надо помочь. Только в Тулу следует излагать не просьбу, а дать прямую команду в областной комитет партии быстро отправить к нам опытных работниц. Иначе пулеметы отправлять на фронт без ленты не сможем. Убедил. Но раз дело касается обкома партии, тем более что в Туле положение сложное, Кирпичников порекомендовал мне обратиться к секретарю ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкову - указание должно исходить от него.
Секретарь ЦК выслушал меня внимательно (я у него не раз бывал на совещаниях, когда рассматривались вопросы выпуска новых самолетов с новым вооружением), ответил, что указание даст сегодня же, и обязал меня по этому вопросу держать связь с первым секретарем обкома В. Г. Жаворонковым.
Через два часа связываюсь с Жаворонковым. Он уже в курсе дела. Человек обязательный, он заверил, что не позднее послезавтра, а возможно и завтра, тех, кого мы просим, к нам направят.
Поблагодарил от всей души.
Тулячки прилетели на другой день. Сели за работу - и пошла хорошая лента из тех же деталей. Все оказалось до обидного просто. Во время установки заклепок ленте следовало давать определенный натяг, который чувствовался только руками. Опытные работницы это знали, а наши - нет. Тулячки, сделав свое дело, улетели домой, а наши женщины теперь работали уже с улыбкой.
Выпуск пулеметов Максима вошел в устойчивый ритм. Однако возникали моменты, требовавшие внимания. Ведь из всех изделий стрелкового оружия пулемет Максима - самый сложный. Поэтому напряжение в его производстве было всегда.
Как-то в полночь ко мне зашел начальник производства "максимов" и сказал, что до задания не дотянули 10 пулеметов. Я удивился:
- Ведь дела-то на час-два работы.
Попросил его пойти в цех, "дать" эти десять пулеметов, иначе придется подписывать телеграмму о невыполнении суточной сдачи.
Начальник производства ушел, а я занялся другими делами. Спохватился в четыре утра. Никаких сообщений о сдаче "максимов" не поступало. Забеспокоился, пошел в цех. Зашел и обомлел: в цехе - ни одного рабочего, а начальник производства спит, сидя за столом старшего мастера. Я встряхнул его. Он посмотрел на меня удивленно: мол, в чем дело? Чувствую, он меня даже не слышит. Тогда я встряхнул его посильнее и выпалил вгорячах:
- Я вас в цех спать отправил или программу доделывать?
Он, не поняв, что спал, ответил:
- Владимир Николаевич, не доложил вам сразу: люди две смены подряд отработали, совсем из сил выбились. Вот и дал им часок отдохнуть.
Я заметил, что прошло уже четыре часа.
- Четыре часа? - изумился начальник производства. - Значит, я тоже уснул?
Тут я понял все. И, уже желая подбодрить товарища, спросил:
- Люди-то где?
- Люди здесь, Владимир Николаевич.
Начальник производства пошел вдоль стен и стал открывать дверки верстаков (слесарных столов с внутренними шкафами) - там спали рабочие. Работу продолжили. Спустя два часа программа была выполнена.
Этот факт отражал те предельные усилия, которые вкладывали рабочие в выполнение производственных заданий.
В войну наша промышленность выпускала ручные пулеметы (РП) системы В. А. Дегтярева, которые по своим боевым качествам превосходили аналогичные зарубежные образцы. Дегтяревский пулемет приняли на вооружение задолго до войны. В одном из отчетов говорилось: "На первом месте, несомненно, наш пулемет Дегтярева, на втором - Дрейзе и на третьем - Токарева-Максима". Если живучесть ручного пулемета в среднем считалась достаточной при 10 тысячах выстрелов, то пулемет Дегтярева перекрывал эту норму во много раз. "В настоящее время, - говорилось об испытаниях РП, - живучесть пулемета поднята до 75 000-100 000 выстрелов..." Достоинством пулемета была и его простота. На изготовление ручного пулемета Дегтярева требовалось в полтора раза меньше времени, чем на иностранные образцы, в два раза меньше лекальных обмеров и переходов, чем на револьвер, и в три с лишним раза меньше, чем на винтовку.
Однако незадолго до войны над ручным пулеметом Дегтярева нависла опасность. Кое-кто обратил взор на японские ручные пулеметы, захваченные во время боев на Халхин-Голе: они показались лучше наших. Заинтересовался японским пулеметом и Сталин, поручив разобраться во всем Б. Л. Ванникову.
"Это указание, как я понял, - вспоминал впоследствии Б. Л. Ванников, основывалось на отзывах военных. А так как мне уже было известно, что они считали основным преимуществом японского образца систему питания, то именно ей и пришлось уделить главное внимание при новом, более тщательном ознакомлении. И это оказалось исключительно полезным, так как позволило в дальнейшем предотвратить принятие ошибочного решения".
Борис Львович впоследствии неоднократно рассказывал нам историю с выбором ручного пулемета для армии. Система питания японского пулемета была и в самом деле оригинальной. Патроны находились в коробке под постоянным давлением крышки с пружиной. Заряжающий вкладывал их, придерживая крышку рукой. Если это проделывал пулеметчик, не имевший опыта или в неудобном положении, то при малейшей оплошности крышка могла сорваться, повредить и даже отрубить пальцы.
На совещании, состоявшемся в Наркомате обороны, куда был доставлен трофейный японский пулемет, войсковые командиры хорошо отозвались о нем. Их поддерживал и начальник Главного артиллерийского управления. Раскритиковав ручной пулемет Дегтярева, он предложил заменить его японским образцом.
Представители Наркомата вооружения выступили против этого прежде всего потому, что калибр японского пулемета был 6,5 мм, а таких патронов наша промышленность не выпускала. Создание нового ручного пулемета с питанием, как у японцев, но под наш патрон, потребовало бы значительного времени и наверняка привело бы к увеличению веса всей системы. Стоила ли овчинка выделки? И магазин японского пулемета был небезопасен в боевой обстановке.
Начальник ГАУ, желая продемонстрировать действие японского магазина, лег на пол и очень осторожно открыл и закрыл крышку: мол, все нарекания напрасны. Тогда с разрешения руководившего совещанием К. Е. Ворошилова Б. Л. Ванников тоже лег на пол, открыл крышку и, положив на ребро стенки магазина толстый шестигранный цветной карандаш, опустил ее. Крышка с силой захлопнулась, разрубив карандаш.
- Так будет, - сказал Борис Львович, - с пальцем пулеметчика при неосторожности или если он будет находиться в неудобном положении при заряжении.
Разрубленный карандаш произвел большое впечатление на присутствующих. Сидевший в первом ряду маршал С. М. Буденный заметил:
- С таким пулеметом пускай воюют те, кому он по душе, а я с таким пулеметом воевать не пошел бы.
Совещание не поддержало предложение о замене ручного пулемета Дегтярева японским образцом, как и о проектировании нового - с питанием по японской схеме. "Благодаря этому, - вспоминал Б. Л. Ванников, - мы смогли уже в следующем, 1940 году, удвоить основные производственные мощности, предназначавшиеся для выпуска ручных пулеметов, и полностью обеспечить ими нашу армию в годы Великой Отечественной войны.
...Надо полагать, что мы допустили бы большую ошибку, если бы всего лишь за два года до войны отказались от ДП и приступили к конструированию другого ручного пулемета, да еще под новый патрон".
Выпуском ручных пулеметов Дегтярева двух назначений - пехотного (ДП) и танкового (ДТ) - в основном занимался Ковровский завод. Он не был эвакуирован, оставался всю войну на одном месте и потому смог изготовлять ручные пулеметы в таком количестве, что фронт не испытывал в них острого недостатка. А мы еще сдублировали производство ручных пулеметов на Урале. Так что с точки зрения производственной этот пулемет не вызывал в Наркомате вооружения особого напряжения, что в первую очередь являлось заслугой коллективов заводов.