Зенитная артиллерия сводилась в зенитные артиллерийские дивизии, где один из четырех полков малокалиберной артиллерии получал на вооружение 76-мм или 85-мм пушки среднего калибра.
Танковые и механизированные войска также наращивали ударную мощь. Они получали все в большем количестве новые боевые машины отечественного производства. Одновременно старые типы танков заменялись новыми. Увеличивался удельный вес средних и тяжелых танков. Генерал Меллентин с горечью признавал преимущество наших танков: "... у них был танк Т-34, намного превосходивший любой тип немецких танков"{11}. Комментарии излишни.
Что касается танков, поступавших по ленд-лизу ив США и Англии, то они составляли незначительную часть от общего числа танков, находящихся на фронтах, кроме того, это были преимущественно легкие танки, которые наша промышленность уже не производила.
К началу битвы на Курской дуге у нас впервые в массовом количестве появились самоходно-артиллерийские установки СУ-152, СУ-122, СУ-85, СУ-76 и др. Они решили задачу усиления и стрелковых войск артиллерией высокой подвижности и огневой мощи.
Авиация к июлю 1943 г. увеличила вдвое парк самолетов, что привело к количественному росту фронтовой авиации и к более активной помощи наземным войскам в операциях. На вооружение поступали также более совершенные самолеты Ла-5, Як-9, Пе-2, Ил-4 и усовершенствованные штурмовики Ил-2, превосходившие по тактико-техническим данным вражеские самолеты.
Коренные изменения произошли также в инженерных войсках, войсках связи и др.
Параллельно с перевооружением и усилением всех родов войск совершенствовалась организационная структура. В стрелковых войсках к лету 1943 г. в основном был завершен переход к корпусной системе, что намного улучшило управление войсками. К тому же времени были сформированы артиллерийские корпуса прорыва и танковые армии, в состав которых входили только танковые и механизированные корпуса, а стрелковые дивизии исключались из них.
Массовое поступление в действующие войска боевой техники значительно усилило боевую мощь Красной Армии и ликвидировало былое превосходство противника в технической оснащенности. Красная Армия вновь получила возможность перейти от стратегической обороны к крупным наступательным операциям. Достаточное количество вооружения и техники позволило массированно применять артиллерию, танки и авиацию на решающих направлениях.
Война обогатила нас, генералов, офицеров и войска, разносторонним боевым опытом. К этому времени мы приобрели навыки успешного проведения крупных наступательных и оборонительных операций. Офицеры и генералы научились управлять войсками, оснащенными большим количеством техники. Одним словом, мы прошли долгий и трудный путь и, как говорится, сдали экзамен на зрелость.
К началу летней кампании еще больше укрепился моральный дух советских войск, их дисциплина и организованность, повысилась политическая сознательность воинов.
Ярким свидетельством этому служил тот факт, что только за 1942 г. в ряды нашей партии вступило 1 млн. 340 тыс. человек.
Поистине исполинская работа была проделана советскими людьми во главе с партией. Результатом ее явилось дальнейшее изменение соотношения сил на фронте в пользу Советского Союза. Именно это и оказывало теперь определяющее влияние на ход войны и, в частности, на разработанный советским командованием план летне-осенней кампании.
Курский выступ должен был занять в ней ведущее место. Глубоко вклинившийся в оборону противника, он имел для нас важное оперативное значение. Сосредоточив на нем крупные силы, мы создали для врага реальную опасность. Центральный фронт во взаимодействии с Брянским получал возможность нанести удар по орловской группировке противника. То же самое в отношении белгородско-харьковской группировки гитлеровцев могли сделать войска нашего Воронежского фронта совместно с Юго-Западным.
Ликвидация орловского плацдарма противника снимала угрозу нового удара фашистских войск на Москву и создавала благоприятные условия для развития нашего наступления на Брянск. Поражение же белгородско-харьковской группировки врага вело к ликвидации угрозы Курскому выступу с юга, открывало возможности освобождения Левобережной Украины, в том числе и Донбасса.
В таких условиях переход наших войск к наступательным действиям в широких масштабах, т. е. нанесение упреждающего удара, могло дать нам определенные преимущества. Но анализ сложившейся обстановки привел к отказу от такого способа действий.
Советское командование тщательно проанализировало и обсудило сложившуюся обстановку (в том числе данные всех видов разведки) и сочло целесообразным на первом этапе летней кампании провести на курском направлении стратегическую оборонительную операцию. 12 апреля Ставка приняла предварительное решение о преднамеренной обороне, гласившее: наступление противника встретить мощной обороной и, нанеся его ударным группировкам потери, ослабить их, а затем перейти в контрнаступление и завершить разгром врага. В последующем контрнаступление должно было перерасти в общее наступление от Смоленска до Азовского моря.
Решение Ставки было предварительным потому, что замысел вражеского командования к тому времени не был раскрыт до конца. А оно могло действовать двояко: перейти в наступление или занять оборону, зарыться в землю и попытаться отразить наш удар, если мы первыми перейдем в наступление.
Второй вариант был менее вероятный, но его следовало иметь в виду, если враг попытается таким путем выйти из кризисного состояния.
Ждать пришлось недолго. Гитлеровское командование пришло к выводу о нанесении удара сразу после окончания весенней распутицы.
15 апреля 1943 г. Гитлер подписал оперативный приказ No 6, в котором было сказано: "Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехам. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года.
В связи с этим все подготовительные мероприятия необходимо провести с величайшей тщательностью и энергией. На направлении главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира"{12}.
Фашисты придавали своему наступлению характер генерального сражения. По существу оно таким и явилось.
Решение Ставки ВГК весьма примечательно. Оно подчеркивает очень важное обстоятельство: весной 1943 г. мощь Красной Армии настолько возросла, что советское командование располагало широкими возможностями выбора способов вооруженной борьбы.
Решением о преднамеренной обороне Ставка ВГК не отдавала инициативу в руки врага. Инициатива находилась в руках советского командования, а немецкому командованию была предоставлена только возможность нанести удар первыми. Оно не сумело раскрыть всей глубины нашего замысла.
Идея Ставки заключалась в том, чтобы прежде всего создать глубоко эшелонированную многополосную оборону, способную выдержать массированные удары танковых группировок и подорвать наступательную мощь врага. По своему характеру, определявшемуся максимальным развитием инженерных сооружений и взрывных заграждений на всю глубину, она должна была превзойти все, что мы делали в этой области за всю войну. Одновременно Ставка сосредоточила крупные оперативные резервы для отражения удара и последующего перехода в контрнаступление.
На основе этого замысла были поставлены задачи пяти фронтам.
Центральному (командующий генерал армии К. К. Рокоссовский, член Военного совета генерал-майор К. Ф. Телегин, начальник штаба генерал-лейтенант М. С. Малинин) и Воронежскому (командующий генерал армии Н. Ф. Ватутин, член Военного совета генерал-лейтенант Н. С. Хрущев, начальник штаба генерал-майор С. П. Иванов) - создать мощные глубоко эшелонированные рубежи, в ходе обороны измотать и обескровить противника, наступающего на Курск соответственно с севера и юга. После этого оба фронта должны были перейти в контрнаступление, первый во взаимодействии с Западным и Брянским фронтами, второй - совместно с Юго-Западным фронтом и Степным военным округом, и завершить разгром вражеских группировок в районе Орла, Белгорода и Харькова.