Таким образом, будет построена колонна в 15 шеренг и 20 рядов, и по обеим сторонам фронта будут два выступа, составленные из 10 шеренг по 5 рядов; между выступами остается пространство, достаточное для размещения 10 рядов. Там поместится начальник батальона, а впереди каждого выступа и в хвосте за фланговыми рядами колонны будет по одному центуриону. На флангах размещаются по 2 ряда пик и по 1 ряду декурионов. В пространство между выступами может поместиться артиллерия, если она имеется, и обоз. Велиты рассыпаются на флангах по обеим сторонам пикинеров.
Если батальон, построенный в колонну с выступами, хотят перестроить в колонну с пустым пространством внутри, то поступают так - из 15 задних шеренг 8 переводятся на концы выступов, и таким образом образуется площадь, замкнутая со всех сторон; здесь могут поместиться обозы, начальник батальона и знамя, но не артиллерия, которая выезжает вперед или располагается на фланге. Эти способы построения полезны батальону только в том случае, если он двигается под прямой угрозой нападения. Тем не менее и тогда лучше строиться в обыкновенную колонну без площади и выступов; правда, иногда они необходимы, главным образом, для прикрытия нестроевых.
У швейцарцев есть еще много других форм боевого построения, между прочим, в виде креста, когда фюзильеров помещают в промежутках между его сторонами, укрывая их таким образом от ударов неприятеля. Подробности я описывать не буду. Построения этого рода хороши только в редких случаях, когда батальон сражается в одиночку, а я хочу дать вам пример совместного боя нескольких батальонов с неприятелем.[65]
КОЗИМО: Кажется, я вполне понял ваш способ обучения солдат в этих батальонах; но, если я не ошибаюсь, вы говорили, что, кроме 10 батальонов, в вашей бригаде есть еще 1000 запасных пикинеров и 500 запасных велитов. Разве вы не будете их обучать?
ФАБРИЦИО: Конечно, буду, и весьма тщательно; пикинеры должны обучаться, по крайней мере, по сотням в том же порядке, как и остальные батальоны; я предпочитал бы их правильным батальонам при всякого рода частных действиях, как, например, прикрытие обоза, сбор продовольствия в неприятельской местности и другие подобные операции; велиты же должны, по-моему, обучаться у себя дома, без военных сборов; ведь их дело - это бой врассыпную, и поэтому незачем собирать их вместе с прочими войсками на общее учение; достаточно обучить их действовать в одиночку. Я уже говорил вам и не перестану это повторять, что солдаты батальона должны быть обучены так, чтобы они умели держать равнение, знали свои места, умели делать быстрые повороты, когда это нужно по условиям местности или при появлении неприятеля; если это усвоено, батальон будет знать свое место и свое дело среди целого войска. Князь или республика, не жалеющие забот и труда на боевое устроение и обучение, получат для своей страны хороших солдат, одолеют своих соседей и будут предписывать законы другим, а не подчиняться. В наши же дни, среди общей смуты, о которой я уже говорил, эти правила забыты и заброшены; поэтому войска наши плохи, и если даже попадаются способные полководцы и возникают войны, у полководцев нет никакой возможности показать свою военную доблесть.
КОЗИМО: Как должны быть устроены батальонные обозы?
ФАБРИЦИО: Прежде всего, у меня ни центурионы, ни декурионы не ехали бы верхом, да и начальник батальона получит лошака, а не лошадь, если не захочет идти пешком. Ему я дал бы две повозки, центурионам - по одной и на каждых трех декурионов - по две, ибо они именно так будут размещены в лагере, как я скажу дальше. Таким образом, у каждого батальона будет 36 повозок, нагруженных палатками, котлами для варки пищи, топорами и железными кольями для разбивки лагеря; остальное можно нагрузить на них, если окажется свободное место.
КОЗИМО: Я понимаю, что начальники, которых вы определяете в свои батальоны, необходимы, но я боюсь, не слишком ли их много и как бы из-за этого не было замешательства.
ФАБРИЦИО: Это могло бы случиться, если бы они все не подчинялись одной высшей власти, но при правильном подчинении они только поддерживают порядок и, наоборот, без них невозможно руководить войсками. Если стена грозит обвалом, то лучше поддержать ее во многих местах слабыми подпорками, чем поставить их мало, хотя бы и очень прочных; с одной подпоркой, как бы она ни была крепка, стена все равно рухнет. Так и в войске: на каждый десяток людей должен быть человек более деятельный и храбрый, чем другие, или хотя бы обладающий большей властью, который своим мужеством, словом и примером поддерживает солдат и воодушевляет их к бою.
Насколько в войске необходимо все, о чем я говорил, именно - начальники, знамена, музыка, видно хотя бы из того, что все это есть и у нас, но только никто не делает своего дела. Возьмите декурионов: если вы хотите, чтобы они выполняли свой долг, то каждый из них должен в совершенстве знать своих солдат, жить с ними, стоять вместе с ними в карауле и вместе сражаться.[66]
Когда декурион на посту, шеренга равняется по нему, как по шнурку, и держится так крепко, что не может расстроиться, а если бы это все же произошло, она сейчас же собирается вновь. У нас же они годны только для того, чтобы получать больше жалованья и выполнять разные частные поручения. То же происходит и со знаменем: у нас оно служит больше для красоты смотров, чем для настоящего военного дела, между тем как у древних знамя указывало путь и место сбора, ибо, как только оно останавливалось, каждый солдат уже знал, куда ему идти, и всегда точно занимал свое место. Остановка или движение знамени означали остановку или движение вперед всего батальона.
Поэтому войско должно разделяться на многочисленные отдельные части, имеющие свои особые знамена и начальников; это сообщает ему душу и жизнь.
Пехота должна следовать за знаменем, а знамя - за музыкантами. Если музыканты хороши, то войском командуют они, потому что солдат соразмеряет свой шаг с музыкальным тактом и, таким образом, легко сохраняет свое место в строю. У древних были флейты, рожки и другие духовые инструменты, тон которых был установлен в совершенстве. Как танцор двигается в такт и не собьется, если он его соблюдает, так и войско не расстроится, если правильно идет под музыку.