- Мы собирались в Турцию или на Кипр, - он заговорил медленно, стараясь выиграть время, чтобы хоть что-то сообразить, прикинуть, связать в уме, - Но моя подруга выбрала Испанию, потому что занимается на курсах, учит испанский, ей необходима разговорная практика.
Собеседница услышала что-то свое в этих простых словах.
- Турция, Кипр... Так вы не специально сюда? Случайно? Это правда? И, помедлив, спросила еще: - Вы, стало быть, небогаты? Это ведь все дешевые курорты.
Последний вопрос был по меньшей мере неделикатен, и Павел решил не отвечать. Перехватил инициативу, сказал:
- Фрау Дизенхоф, мою покойную мать звали Гизела Дизенхоф. Я счел бы это простым совпадением, если бы не сходство. Я заметил его с первой минуты... Возможно, вы неправильно истолковали мое внимание, тогда прошу меня извинить. Мы с вами, очевидно, родственники...
- Вашу маму звали Гизела Дизенхоф... Вот как! - Почему все, что говорит Марго, оказывается невпопад? Разве он не ясно выразился? Павел решил не обращать внимания и на эту реплику и продолжал, как бы её не услышав:
- Когда она умерла, из Мюнхена пришла телеграмма от некой Греты. Я запомнил текст: "Плачу вместе с вами"... Вы и есть Грета?
- Да.
- Так в каком же родстве мы состоим? Вы поразительно похожи - я уже говорил...
- Ваш отец мог бы объяснить...
- Я его не спрашивал, - соврал Павел, - У меня были свои соображения...
Ей бы спросить, какие именно соображения возникли по поводу той телеграммы. Но все получилось не так: Павел совсем забыл о стоявшей тут же Ингрид - девочка переводила глаза с одного говорившего на другого, напряженно вслушиваясь в недоступную ей русскую речь, лицо её болезненно дергалось, она казалась совсем измученной - сейчас упадет...
Мать обняла её за плечи, повернула к дверям, к выходу.
- Мы уходим, - сказала она по-немецки, обращаясь к обоим, - Поговорим завтра. Отель "Марисоль" - вы знаете, где это. Номер четыреста тринадцать. В девять, не раньше... И, правильно истолковав сомнения, отразившиеся, видимо, на Пашином лице, добавила по-русски, с недоброй усмешкой:
- Никуда мы не денемся. Пока не прояснится с Антонио, мы отсюда никуда...
Железные нервы, подумал Павел, когда они двинулись к выходу.
Павел не стал их удерживать: слишком напряглись нервы у всех троих, девочка вся дрожит, а тут ещё и Лиза возникла в дверях:
- Я уже скоро. Может, они нас подвезут?
Она бросила взгляд вслед уходящим.
- Не стоит. Сами доберемся.
- Что-то произошло?
- Просто пройтись хочется. и посидеть где-нибудь... Не спеши, я тебя здесь подожду.
Обычно Лизу так просто не проведешь, но ей, слава Богу, в данный момент не до него: переполнена эмоциями, пусть выскажется. А Павел пока обдумает услышанное от Марго за стаканом белого вина в баре на площади, где уже начали убирать столики... Безотказный камареро - тот же или другой, не разберешь - безотказно принял заказ: uno vino blanco para senor, una orchata para seтorita...
"Марисоль". Он знает, где этот отель - один из самых нарядных и дорогих, пять звезд. Бар, три ресторана, бутик, живая музыка по вечерам... Они с Лизой дважды в день проходят мимо: по пути на пляж и с пляжа. И однажды встретили поблизости от этого самого отеля компанию соотечественников: они вылезали из "джипа" - девчонка-"окунь", низколобый коренастый субъект постарше остальных, ну да, тот самый Горгулов, которого зарезали в отеле. Оказывается, вся компания проживала в том отеле, а нам с Лизой невдомек, странно, что чаще они нам на глаза не попадались. А за рулем - да, точно! - сидел рыжий, тот, который в данную минуту отвечает на вопросы дотошного следователя. И Лиза-энтузиастка переводит вопросы-ответы, стало быть, он, Павел, скоро будет располагать самой точной и полной информацией... Интересно, долго ещё она собирается там торчать? Поздно уже...
ГЛАВА 3
- Не спишь? - сонно пробормотала Лиза, - Хочешь, чаю согрею?
Это они практиковали, если не спалось. Вскипятить маленький помятый алюминиевый чайник - собственность отеля, разлить кипяток по дешевым желто-прзрачным небьющимся чашкам - у нас такая посуда почему-то считается престижной и стоит дорого. Окунуть в них пакетики-презервативчики. Паше "липтон", Лиза предпочитала "тизан" - травку какую-нибудь успокаивающую. И посидеть на лоджии, полюбоваться низкими крупными звездами, радуясь ночному покою, прохладе, близости своей. Хорошие минуты...
Но сегодня - другое дело.
- Спи, Лизок, пойду покурю и вернусь...
Подруга не возражала - кажется, заснула уже, вырубилась. Сморила её с непривычки вожделенная "разговорная практика". И пусть себе спит, ему, Павлу, есть о чем поразмыслить... Конькова бы сюда. Старый сыщик любит повторять: если ткнулся в стену лбом, отступи назад, да подальше, чтобы место было для разбега...
Так вот, отступим, вернемся к самому началу. Воссоздадим в деталях все, с первого дня...
...Городской пляж прямо под их отелем не понравился. Белый песок, из которого там и сям торчат редкие, совершенно не дающие тени пальмы. Место под зонтом, где они расположились было, пристроив одежку на ближний, не особо опрятный лежак, оказалось, стоит денег: дубленый кожаный старикашка потряс перед ними пачкой квитанций, запросил семьсот, кажется, песет...
- Еще чего! - фыркнула хозяйственная Лиза, - Лучше в баре посидеть...
Сгребли полотенца прямо на песок, плевать они хотели на эти лежаки. Но вот тени нет ни грамма, обгоришь в первый же день за милую душу. Пошли искупались - и тут разочарование: с полкилометра пилить по мелкой воде. Павлу вспомнилось Рижское взморье - мальчишкой бывал там с родителями. Для детишек отлично, взрослому же пловцу ни к чему. Вода, правда, на здешнем мелководье в отличие от Балтийского, теплая, как суп.
Словом, вылезли из Средиземного моря, оделись и отправились искать какой-нибудь другой пляж. Хоть бы и дикий. Шли, послушно следуя изгибам и поворотам улицы, за домами внизу посверкивало море. Нашли один спуск - но там на камнях сидели рыбаки с удочками, а рядом порт - стайка яхт и моторок качается в затоне. Не то. Метрах в трехстах по той же улице - снова пляж: совсем маленький. Зонтов вообще нет, зато целых два бара, за столиками старые люди, в воду не лезут, сидят себе, распивают пиво... У них своя компания.
Искупались все же и дальше двинулись. И долго ещё шли вдоль невидимого моря, минуя заманчивые, но запрещенные повороты и спуски: пляж принадлежит отелю, частная собственность, выхода на пляж нет...
Несмотря ни на что, идти было приятно: уж очень хороша сама по себе бесконечная петляющая Улица с её однообразно-разнообразными домами. С одной стороны море, с другой скалы и на скалах невиданные цветы и зеленые ветви водопадом, сверху донизу...
Их терпение было вознаграждено: добрели-таки до идеального места. Полукруглая бухта далеко внизу, сосны сбегают по склону до самого песка, вдоль шоссе поверху утесами громоздятся дома... Под чубатыми соломенными зонтами народу не так уж много. И отсюда, сверху особенно хорошо видно, как прозрачна бирюзовая прибрежная вода...
Вот сюда, в благословенный Иллетас они и ходили каждый день. Далековато, но прогулка славная. И в первый же день, расположившись в тени, - здесь её бесплатно сколько угодно и не только под зонтами, - Павел обратил внимание на загорелую блондинку в красном купальнике, сидевшую метрах в пяти от них на красном же пляжном полотенце.
Вскоре и девочка прибежала, кинулась рядом на песок, и тут же растянулся смуглый картинно красивый парень с длинными волосами, собранными в пони-тэйл...
- На которую ты пялишься - на старуху или на дылду?
Павел и вправду пялился, разглядывал живописную группу, глаз не мог оторвать от красного купальника. Язвительные Лизины слова его развеселили. Что ж, можно и так обозначить несомненно красивую, хорошо сложенную блондинку лет сорока и её непомерно вытянувшуюся - на полголовы выше матери и ещё непременно подрастет - хорошенькую дочку.