– Еще чего!.. Сам читай, если хочешь!

Малинин принял торжественную позу и вдохновенно прочитал:

В зале на всякий случай зааплодировали.

– Ну, что я тебе говорил, – обрадовался милиционер из Африки, – кто нас с тобой заменит?! Они!!! Так что этих можно и отпустить, – распорядился старший лейтенант, кивая головой в сторону Малинина и Баранкина. – А на прощание, Фуфачев, скажи мне, – обратился загорелый офицер к незагорелому, – могут в пустыне столкнуться два автомобиля?

Фуфачев сделал удивленное лицо и стал скрести в затылке. Пока он все это делал, загорелый старший лейтенант с пафосом воскликнул:

– Могут! И еще как могут!.. Вот у меня и фотография есть! – В подтверждение своих слов он достал из внутреннего кармана кителя конверт, а из конверта извлек фото и показал его лейтенанту. Лейтенант рассмотрел фотографию и засмеялся:

– Надо же!.. – а затем протянул ее Юре и Косте, как бы говоря: «Раз уж вас признал за своих старлей, вы и мне теперь не чужие!»

Юра и Костя стали с интересом разглядывать необычный фотоснимок. На необозримых песках пустыни под палящим солнцем стояли две столкнувшиеся «легковушки».

– Действительно… «чокнулись»… – сказал Малинин, возвращая карточку милиционеру.

– Отпусти ребят-то, – напомнил лейтенанту загорелый милиционер.

– Сейчас отпущу, – пообещал лейтенант, – только помогите эти билеты разобрать… с буквой "В" это для взрослых, а с буквой "Д" – для детей, – пояснил он Юре и Косте.

Баранкин и Малинин сели сбоку стола и стали копаться в бумажках.

– Ну, Федя, – сказал на прощание загорелый милиционер, – привет отцу! Заходите в гости! И ты, Женя Сорокин, – кивнул он Косте Малинину, – тоже заходи!..

Оба лейтенанта вышли, Баранкин тут же пересел на стул начальника и шепнул Косте:

– Видишь, как иногда хорошо быть на кого-то похожим!..

В это время за окном зашумел автобус, и спустя несколько минут в комнату с разговорами вошла новая группа нарушителей. Каково же было удивление Баранкина и Малинина, когда среди виновников уличных происшествий они увидели Зину Фокину, Эру Кузякину и Свету Умникову. В воздухе комнаты, как рыбки в аквариуме, заплавали целыми стайками слова: «Все участники дорожного движения обязаны действовать в соответствии с правилами и, издаваемыми на их основе инструкциями и иными нормативными актами и т, д., и т.п.». Сообщая на ходу эти «и тому подобные» сведения о правилах уличного движения, они, несмотря на сопротивление дружинников, стали продвигаться к столу, за которым важно восседали Малинин и Баранкин. Подталкивая друг друга, Зина, Эра и Света подходили все ближе к Косте, как вдруг словно по команде остановились! Это случилось, когда Зина Фокина, и Эра Кузякина, и Света Умникова узнали одновременно в Баранкине Баранкина, а в Малинине Малинина. Девочки чуть не ахнули в голос.

– Мы их на всех улицах ищем, а они вот где?! – вскрикнули они одновременно. А на лицах их было, тоже одновременно, написано: «Баранкин и Малинин! И где? В ГАИ! В комнате милиции! Да еще за столом! Да еще заняты каким-то делом!.. Ну, знаете!..»

Вскоре, придя в себя, каждая из девчонок стала осыпать Баранкина и Малинина таким потоком слов, каким пожарники из брандспойтов тушат пожар.

– Мало того, что они все нарушают правила уличного движения, так теперь они еще нарушают тишину и порядок! И где?.. В комнате государственной автоинспекции, – сказал Баранкин с укоризной и для пущей важности даже взял в руки лежавший на столе жезл, каким управляют уличным движением.

– И пока нет высшего начальства, – подхватил Малинин, переходя на заговорщический тон, – мы, как низшее начальство…

– Среднее, – поправил Костю Баранкин.

– Мы, как среднее начальство, – поправил сам себя Малинин, – можем вам по знакомству предложить легкие экзаменационные билеты. – С этими словами он быстро протянул девочкам пачку вопросов, на которые они должны были ответить, при этом он не заметил сам, что предложил билеты не из детской пачки, а из взрослой. Девочки могли согласиться с экзаменом, раз уж они нарушили правила, но чтобы их экзаменовали Баранкин и Малинин!.. Это уж слишком!.. Повозмущались-повозмущались, но по одному билету повытаскивали быстро и со сноровкой.

– А как вы сами-то попали в милицию? – успела поинтересоваться Кузякина.

– О чем ты спрашиваешь? – удивилась Фокина. – Им только здесь и место!.. Вот как они очутились за одним столом с начальником?!

– Фокина, – строго ответил Баранкин, – есть правила уличного движения, а есть правила уличного вы-дви-же-ни-я! Нас заметили!.. И… выдвинули!..

– И нам давайте легкие билеты! – стали просить другие ребята. – И нам давайте!.. Безобразие, одним дают даже выбирать, а нам что останется?!

Малинин стал из бумажек с вопросами ловко делать голубей и пускать в зал, приговаривая: «Кому что достанется! На судьбу не пенять!»

Что здесь началось! Как в финале тиража спортивной лотереи. На шум в дверях появился лейтенант. Баранкин быстро сошмыгнул с его стула на свой и сел сбоку, рядом с Малининым. Увидев лейтенанта, Фокина, Кузякина и Умникова стали снова критиковать вслух Баранкина и Малинина.

– Минуточку, – оборвал их хор лейтенант и, обращаясь к Юре и Косте, спросил: – Это что, ваши знакомые?

– Какие знакомые? – искренне удивился Малинин.

– Мы их вообще здесь впервые видим! – поддержал его Баранкин и не соврал: он и Малинин действительно здесь, в ГАИ, Фокину, Кузякину и Умникову видели впервые.

– Как это впервые? Как это впервые? – закудахтала Кузякина.

– Так это впервые, так это впервые! – передразнил ее Малинин. – А если не впервые, то скажите, как нас зовут?

– Тебя Костя, а его Юра! – сказала Кузякина.

– Ну, вот видите, – обратился Малинин к лейтенанту. – Я у них Костя!.. А он у них Юра!.. А вы ведь сами слышали, как назвал нас старший лейтенант: я – Женя, а он – Федя! Я – Сорокин, он – Грачев.

– Они даже не знают ваших имен, – удивился милиционер, – откуда же они вас знают, если они вас вообще не видели?