Мы поехали не одни, нас сопровождали врач и миссис Эджин, наша учительница. Когда мы приехали в Филадельфию и вышли из поезда, то узнали, что большой универсальный магазин был тут же, недалеко от вокзала. Каким он нам показался огромным! Мы никогда еще не видели такого большого здания.

Мы вошли все вместе, и наша учительница спросила кого-то, где находится контора директора магазина. Скоро мы познакомились с директором, он поздоровался с нами за руку. Потом он повернулся ко мне и спросил:

- Чем могу быть вам полезным, молодой человек?

Тут я вспомнил наставления капитана Пратта и сказал, что приехал сюда для того, чтобы работать, и готов делать все, что мне скажут.

Тогда директор нажал кнопку звонка. Дверь отворилась, и вошел мальчик.

- Позови сюда мистера Уокера, - распорядился директор.

Появился мистер Уокер.

Директор познакомил меня с ним и предложил ему взять меня в свой отдел на работу.

Я попрощался с Кларенсом, с учительницей и школьным врачом и последовал за своим новым начальником в подвальное помещение, где находился склад. Здесь меня представили мистеру Пиру, который был начальником отдела учета. Под его личным руководством я должен был теперь работать.

Мистер Пир сказал, что моя работа будет состоять в том, что я буду отмечать по списку товары, которые он будет называть мне.

Я начал работать. Рабочий открывал ящик с товарами и передавал его мистеру Пиру, тот рассматривал содержимое ящиков и давал мне копию накладной, по которой я и должен был проверять товары. В этой работе требовалась быстрота действий и внимательная сосредоточенность. Целый день на склад поступали ящики с товарами; каждый ящик нужно было открыть и проверить. Все товары, которые присылались в магазин, проходили прежде всего через наши руки. Мы приклеивали или привязывали к ним этикетки с ценой.

Я очень старался, чтобы ничего не перепутать, и так сосредоточенно работал, что даже ни разу не подумал о том, где ж мы будем с Кларенсом ночевать. А было над чем задуматься, ведь мы приехали в город, где жили одни бледнолицые и индейцам трудно было рассчитывать на их гостеприимство.

Когда кончился рабочий день и я вышел из подвала, где трудился весь день, в дверях меня встретил наш школьный врач, доктор Гивенс. Оказывается, после долгих поисков ему, наконец, удалось устроить нас в общежитии, где помещались дети погибших на войне солдат.

Итак, мы с Кларенсом очутились среди бледнолицей молодежи, но привыкнуть к их образу жизни мы не могли. Каждое утро к дверям общежития подавали дилижанс, чтобы отвезти молодых людей на место их работы. Нам также предложили ездить вместе с ними. Сначала я было воспользовался этим приглашением, но через несколько дней отказался - я не мог привыкнуть к грубому языку и ругательствам, которые приходилось здесь слышать. Я предпочел ездить на трамвае. Как ни странно, но ведь эти юноши принадлежали к цивилизованному обществу. Их воспитывали и обучали в школах, где работали опытные педагоги, и, несмотря на это, они употребляли такие отвратительные слова и были так грубы в своих выражениях, что не хотелось слушать их разговоры. То же отравляло мне существование и на работе, я никак не мог привыкнуть к сквернословию, которое так часто раздавалось в нашем подвале. И, несмотря на это, справедливости ради я должен сказать, что в то время ругань была гораздо меньше распространена среди колонизаторов, чем теперь, почти полвека спустя, когда я пишу эти строки.

КЛАРЕНС ТРИ ЗВЕЗДЫ ЗАТОСКОВАЛ

Прошло немного времени, и я заметил, что Кларенс Три Звезды что-то затосковал. Я спросил его, в чем дело. Он мне ответил, что ему не нравится его работа. Кларенс выполнял скромную работу на первом этаже магазина.

- Лютер, - сказал он мне, - не нравится мне эта работа. Я должен пройти через все отделы, пока не соберу купленные товары, чтобы отнести их в отдел доставки на дом. Ты подумай только, каждый раз, когда я захожу за прилавок, все продавцы, обращаясь ко мне, говорят:

"Индеец!" Мне это не нравится, это раздражает меня.

- Но ведь ты же индеец, мой друг, - ответил я ему, - не так ли?

- Так-то оно так, но все равно мне здесь нехорошо. Я хочу написать капитану Пратту, чтобы он разрешил мне приехать назад в школу.

- Не делай этого! - воскликнул я. - Вспомни только, как он говорил с нами. Ведь ты же сам захотел поехать со мной в этот город?

- Ну и пусть! Все равно я не смогу привыкнуть к этой работе, мне здесь нехорошо, - повторял он. - Я напишу капитану.

И Кларенс написал.

От капитана Пратта скоро пришло письмо, в котором он уговаривал Кларенса употребить все усилия и остаться на работе во что бы то ни стало.

Кларенс прочел это письмо и сказал мне:

- Ну что же, если капитан Пратт не хочет меня видеть в школе, я поеду домой, в резервацию.

Я употребил все свое красноречие, чтобы уговорить товарища остаться в Филадельфии на работе. Но все было напрасно. Он был непоколебим в своем решении, и казалось, что ему все было безразлично, даже честь индейского народа. Мы ведь приехали сюда для того, чтобы доказать, что индейцы могут работать не хуже бледнолицых.

Скоро Кларенс собрал свои вещи и отправился в обратный путь, в резервацию Пайн Ридж. Он не остановился ни на час в Карлисле, чтобы попрощаться с товарищами и капитаном Праттом, который долго еще не знал, что Кларенс ушел с работы и уехал домой.

Я ПРОДОЛЖАЮ РАБОТАТЬ

Распрощавшись с товарищем, я был теперь еще более твердо, чем раньше, уверен в том, что мне необходимо остаться и добиться успеха в работе. И тем усерднее я стал трудиться, чтобы доказать бледнолицым колонизаторам Америки, что не у всех индейцев не хватает настойчивости в работе, не все бросают ее на полпути. Я быстро усваивал то, чему меня учили, и в конце концов получил работу более интересную. Вот как все произошло.

Меня позвали на первый этаж, где я увидел маленький стеклянный домик. Мистер Уокер открыл дверцу и пригласил меня войти туда. Там стояло несколько сундуков с драгоценными вещами.

Мистер Уоркер сказал мне, что теперь моею обязанностью будет прикреплять этикетки с ценой к драгоценным вещам.

Каждый день меня запирали в стеклянный домик. Там я открывал сундук, вынимал драгоценности и привешивал к ним этикетки с ценой.

Если бы вы только видели, какие толпы бледнолицых собирались здесь! И как они удивлялись тому, что мне, индейскому мальчику, доверяют такие ценные вещи. В то время у американских колонизаторов было представление, что индеец украдет все, к чему только прикоснутся его руки. Это отношение к индейцам осталось и до сегодняшнего дня у большинства бледнолицых.

Скоро меня перевели на другую, более высокооплачиваемую работу. Меня зачислили на работу в бухгалтерию. Мне не особенно нравилась эта работа, потому что меня усадили между двумя девушками, и я очень смущался. И почему-то мне казалось, что они все время говорят обо мне за моей спиной и обсуждают все, что я делаю. Возможно, они думали, что я ношу нож за поясом, чтобы снимать скальпы, или воображали, что я не расстаюсь с томагавком?

ПОСЛЕДНИЕ ВСТРЕЧИ

Как-то вечером, возвращаясь с работы, я купил газету и прочел в ней объявление, которое сильно взволновало меня Я прочел, что Сидячий Бык, знаменитый вождь племени Сиу, должен выступить на подмостках одного из местных театров. В газете было напечатано, что это тот самый индеец, который убил генерала Кастера. Это была наглая ложь, читатель уже знает из рассказа моего отца, что генерал Кастер покончил жизнь самоубийством. Далее в газете говорилось, что этого вождя вместе с его людьми держали все время под стражей, как военнопленных, и вот теперь он должен появиться на эстраде филадельфийского театра!

Я решил обязательно пойти, чтобы услышать, что скажет сам Сидячий Бык, и узнать, какими судьбами он очутился в Филадельфии - так далеко на востоке.

Заплатив за билет пятьдесят центов, я вошел в театр.