- У тебя парень есть?
- Был. Но это все так... Не серьезно. Загребут мать в клинику, я тоже куда-нибудь подамся.
- Не надо пороть горячку, - вхдохнула Лена.
- Я не порю. Мне даже неудобно перед отчимом, он столько сделал и для матери, и для меня, но этот старый хрен с лысиной, как тарелка, мне...
Ирэн грубо выматерилась.
- Сергей Львович говорит: в гости нас приглашает, у него шикарный особняк на берегу Клязьминского водохранилища.
Сайгина опустила глаза, её лицо посуровело. Лена только сейчас заметила, какое у неё взрослое выражение лица.
- Елена Владимировна, - вдруг спросила она, - помните, когда я к вам первый раз приехала, из шкафа выпала фотография, ну, мужика этого...
- Да, - напряглась Лена.
- Что он за человек?
- Почему ты спрашиваешь?
Ирэн задумчиво терла подбородок.
- Он вместе с этим, с женишком, к отчиму приезжал. Его фамилия Большаков, да? Вадим Алексеевич Большаков.
- Все правильно, - медленно выговорила Лена. - Какой человек, спрашиваешь? Дерьмо, самое настоящее дерьмо. Он, что, приставал к тебе?
- Да с какой стати! - изумилась Сайгина. Смотрел, конечно, как кот, но разве он посмеет при этом, лысом?! Ему яйца открутят. Он вас обидел?
- Сама виновата. Извини, не хочу больше говорить на эту тему.
Елена замолчала.
- Я вас расстроила.
- Да нет, все уже в прошлом. Теперь удивляюсь, как с такой сволочью общалась. Приласкал, а я поверила. Дуры мы, бабы, ты молодая, должна быть умнее.
- Вы говорите сейчас, как моя мама. Я очень хочу быть умной. Женщина слаба, когда она влюблена, а если нет, она сильная.
- Все правильно, девочка. Только знаешь, когда никого нет рядом, бывает очень тошно и одиноко. И не надо называть меня на "вы". Какая я тебе Владимировна? Ты уже сейчас умнее меня.
- Скажете тоже, - усмехнулась Ирэн.
_ Давай-ка спать расходится. Сижу едва жива. А что касается твоего жениха... Не надо сейчас делать резких движений. Тебя не завтра замуж выдают?
- Не завтра.
- Вот. Придумаем что-нибудь. Мне кажется, что все будет нормально. Должно быть. Ты и так натерпелась. К старику в жены идти незачем.
Они стояли в прихожей.
- Елена, - Ирэн с трудом удержалась, чтобы не назвать её по отчеству. - У тебя тоже все будет нормально. На одном негодяе жизнь не заканчивается.
- Негодяй был не один, - грустно улыбнулась Лена.
- Все равно, - Ирина тряхнула головой. - Ты такая умная и красивая, очень красивая.
- С чего ты взяла?
- Я видела, когда ты в прошлый раз в душе была.
- Подсматривала? - Лена даже не удивилась. - Ты что, с определенными вкусами?
- Нет. В колонии этим многие занимались. Я - нет. Сильные принуждали слабых. Меня никто ни к чему не принуждал, но попробовала. По-моему, это противно.
- Противно, а подсматривала.
- Сама не знаю, как это получилось. - Ирэн опустила глаза. - Я, наверное, ненормальная. Мне никто не нравится, никуда не тянет. Я же вижу, как другие девчонки торчат от ребят. Неужели и я когда-то была такой? Кажется, что мне не восемнадцать лет, а восемьдесят. Нажилась уже по горло.
- Это пройдет, - твердо сказала Лена.
- Правда?
- Конечно. Ты адаптируешься.
- Ненавижу это слово! Его т а м любили говорить. Надзирательницы, начальница колонии.
Калинина мгновенно вспомнила, как одна из сотрудниц ВТК сказала в беседе с ней:
- Я вхожу в автобус, вижу людей, их глаза. И сразу смогу определить, кто из них сидел. Взгляд у них такой, особенный... Я даже объяснить не могу. Те, кто выходит отсюда, ещё долго продолжают считать себя зэчками.
В глазах Ирэн сейчас тоже появилось странное выражение, которое невозможно было объяснить. Глаза зверька, загнанного в угол, из которого нельзя выбраться.
- Слушай, - вдруг спросила Елена, - а как зовут этого самого мужика, который задумал на тебе жениться?
- А я разве не говорила? - удивилась Ирэн.
- Нет, конечно.
- Мастинский, Борис Ефимович.
- Кто-о? - глаза Калининой поползли на лоб. - Ты знаешь, кто это? Один из очень влиятельных людей. Про его возможности ходят самые невероятные слухи. Мастинский - это очень серьезно.
Ирэн ушла, а Лена так и осталась стоять в прихожей. Вот так номер, растерянно думала она, похоже, дело обстоит куда сложнее, чем думала... Помочь девчонке будет непросто.
Глава 13
Валерия, держа сэра Дэниэла на поводке, вышла на лестничную площадку и тут же увидела, как открылась соседняя дверь.
- Лерочка, здравствуйте! - на пороге своей квартиры стояла пожилая соседка.
- Доброе утро! - приветливо отозвалась Стрелецкая, придерживая пса, который неодобрительно тряхнул головой.
Ну вот, теперь опять задержка, загрустил шар-пей. К тому же пахнет от этой старухи просто ужас какой-то чем.
Соседку звали Бронислава Станиславовна. Ей было семьдесят три года. Старуха отличалась строптивым характером. Она была худощава и стройна, сохранила хорошую осанку, как у грузинской княжны, и длинные густые волосы. Для своих лет она выглядела удивительно хорошо.
Невозможно было представить её без приклеенной к губе "беломорины". Она дымила, как паровоз, и другого курева не признавала. "Беломоркэнэл", гордо произносила старуха с французским прононсом. Она знала несколько иностранных языков, до сих пор читала Монтеня в подлиннике и давным-давно, как она говорила, забила болт на все, что происходило вокруг. В свое время она получила пятнадцать лет сталинских лагерей за дворянское происхождение и как дочь врага народа.
Развлечением в жизни Брониславы Станиславовны были собрания таких же, как она, узников лагерей. Там кипела какая-то жизнь, в которой могла принять участие.
Ни с кем в доме она не дружила, лишь к Лере испытывала расположение и иногда болтала с ней.
- Опять нас вчера собирали. Председатель комитета - вор, а его заместитель и того хуже. Все хапают, хапают, остановиться не могут. Всякий гад - на свой лад.
Бронислава Станиславовна любила смотреть телесериалы.
Сочувствовала героям, сопереживала вместе с ними.
- Ну надо же, - жаловалась она Валерии, - всего-то одну серию пропустила, а она (героиня) уже вышла замуж, развелась и снова собирается замуж за первого мужа, с которым рассталась по ошибке. Это удивительно. Такой накал страстей...