Анна Семеновна ушла в дом и через пару минут вернулась:

- Вот, возьмите на дорогу, - протянула она летчикам краюху хлеба. - Как говорится, чем богаты...

- Спасибо, мамаша! - от души поблагодарил ее Карпушкин. - Мы вас никогда не забудем.

Катя, так звали дочку Анны Семеновны, накинув на плечи пальтишко, проводила летчиков до опушки леса:

- Вот по этой дорожке - прямо к Красному Лесу и выйдете.

В деревне Красный Лес Ивана и Михаила приютила семья бывшего председателя колхоза Тихона Петровича Самусева. Летчиков посадили за стол, накормили чем могли. Расспросили о жизни на Большой земле.

Карпушкин и Морозов подробно рассказали о наступлении Красной Армии, об окружении немцев под Сталинградом, о своем полете, о том, как очутились здесь.

Они пробыли в доме Самусева двое суток. Мела метель, и идти пока было нельзя. А когда буран немного улегся, ребята сказали:

- Пора в путь.

- Если надо, возражать не смею, - ответил Тихон Петрович. - Присядем на дорожку.

Михаил и Иван по-сыновьи обняли его:

- Спасибо, отец, спасибо за все...

- Ну что вы...

Тихон Петрович дал ребятам на дорогу кое-чего из съестного и объяснил, как добраться до партизан.

- Оттуда вы скорее попадете на Большую землю, - сказал он летчикам. И предупредил: - Только, сынки, будьте осторожны. Не ровен час, на фрицев напоретесь. Да и из местных есть тут сволочи.

Знал старый колхозный активист, что на территории Шиздеровского сельсовета в ту пору действовал немецкий карательный отряд под командованием палача Баха. Его штаб находился в деревне Староселье.

Имел он сведения и о том, что фашисты завербовали в свой отряд всякого рода отребье из местных жителей. Были в том отряде и бывшие кулаки - отец и сын Колосовы. Те самые Колосовы, что выдали фашистам бесстрашную партизанку Лизу Чайкину.

На младшего из них - Николая - и нарвались Карпушкин с Морозовым. Когда они выходили из деревни, их окликнул незнакомый мужчина. Иван и Михаил оглянулись. На крыльце дома стоял человек в красноармейской форме без знаков различия. Они подошли к нему, поздоровались. А тот, узнав, что ребята советские летчики, вскинул автомат и почти в упор расстрелял их. Потом снял с убитых теплые меховые унты, комбинезоны и ушел с "добычей" в штаб карателей.

Несколько женщин и подростков тайно похоронили летчиков за околицей деревни, на берегу ручья

Через несколько дней в Красный Лес нагрянули фашисты. Немцы и их прислужник Колосов расстреляли Тихона Петровича Самусева и его сына за связь с партизанами. А деревню сожгли.

Через четверть века после этой кровавой трагедии советские чекисты, анализируя преступную деятельность фашистского палача Баха, а также "работу" его прислужников, размотали клубок злодеяний карателей и в том числе предателей Колосовых. Тогда же жители Оленинского района Калининской области узнали о двух летчиках Комсомольского полка.

12 июля 1967 года оленинцы перезахоронили останки советских воинов из безвестной могилки, что оставалась на окраине уже несуществующей деревни Красный Лес, в поселке Пенском.

Пройдут годы и годы. Но не зарастет тропа к памятнику героям. Их подвигу жить вечно.

В затишье

Обманчиво оно на фронте, это затишье. День-другой тихо, а на третий - жди бури.

...У нас после крупной наступательной операции, завершившейся освобождением городов Великие Луки и Новосокольники, наступила передышка испортилась погода. Низкие облака. Снег вперемешку с моросящим дождем. Полетов в такую хмарь ожидать не приходилось. Но все мы понимали - затишье это временное.

Было получено сообщение, что немцы перебрасывают к линии фронта новые силы. Что за силы? Какова их численность? Какое имеет вооружение? Направление их движения? Разрешением этих вопросов и занималось командование фронтом. Надо было срочно разведать с воздуха район сосредоточения войск противника.

Погода не позволяла выполнить эту задачу на скоростных самолетах. Температура воздуха: ноль - минус два градуса. Следовательно, опасность обледенения. Но на У-2 попробовать все-таки было можно.

Это сложное боевое задание командование фронтом поручило нашей части. Комсомольцы никогда не подводили. А в полку выбор командира пал на старшину Даева.

Экипажам до этого еще не приходилось летать в глубокий тыл противника днем. Появиться над позициями немцев на У-2 в светлое время суток было равносильно самоубийству. Ведь по самолету будут стрелять из всех видов оружия. А "кукурузник" абсолютно ничем не защищен. И вполне понятно, что все мы очень переживали за своего товарища. Иван тоже волновался, хотя виду не подавал. Приказ есть приказ, его надо выполнять.

Только Даев в облаках перетянул через линию фронта, как самолет перестал слушаться рулей и перешел в беспорядочное падение.

Иван провел рукой по стойке центроплана - лед. Все ясно: обледенение. Делать нечего, надо садиться Но куда? Кругом немцы.

Гитлеровцы отлично видели неуклюжие маневры русского летчика. Но почему-то не стреляли. Видимо, решили взять экипаж живьем.

Самолет приземлился недалеко от вражеских позиций. Ваня Даев и его штурман Василий Рудяк вылезли из кабин и на виду у противника быстро сбили лед с крыльев и стабилизатора. Не успели фашисты прийти в себя, как "русс-фанер", уйдя у них буквально из-под носа, взмыл в небо и скрылся в облаках.

Смелому летчику пришлось еще раз сажать свой самолет на территории, занятой противником, чтобы освободиться ото льда. И все же он нашел колонну гитлеровцев, которая двигалась к линии фронта. Прилетел, подробно обо всем доложил. Не сообщил только о своих вынужденных посадках.

Командование фронтом немедленно приняло меры, чтобы уничтожить свежие силы фашистов до ввода их в бой.

За этот подвиг комсомолец Иван Даев первым в нашем полку был награжден орденом Отечественной войны II степени.

* * *

А однажды, тоже в затишье, случилась вот какая история. Она мне памятна не только потому, что произошла с моим очень хорошим другом, механиком самолета Валентином Тупицыным. Дело в том, что после этого случая я был переведен из механиков в летчики.

...Начальник штаба 3-й воздушной армии генерал Дагаев уже побывал на КП, на стоянках самолетов, в столовой. Вернулся в штаб полка, чтобы дать последние указания капитану Чухно по ведению отчетности о боевой работе, рассказать о новинках, появившихся у противника, и наших технических новшествах, обратить внимание на подготовку и проведение разведывательных полетов. В это время в штабную избу буквально влетел заместитель командира полка капитан Кузовиткин. Не заметив находившегося там генерала, он подбежал к окну и крикнул:

- Тупицын в воздухе!

Фамилия летчика генералу ни о чем не говорила. Он знал наперечет всех асов фронта, но о Тупицыне не слыхал. Кто это еще такой? Вместе с другими командирами штаба Дагаев подошел к окну.

Кузовиткин, который, казалось, не терялся ни при каких обстоятельствах, на этот раз, увидев генерала, смутился.

- Ай-ай-ай! Ай-ай-ай! - пробормотал он и выскользнул на улицу.

- Что случилось? - спросил генерал у начальника Штаба полка.

Капитан Чухно, конечно, отлично знал, кто такой Тупицын, и даже догадывался, почему именно сейчас тот оказался в воздухе. Но, чтобы как-то замять это ЧП, сказал, стараясь быть внешне спокойным:

- Сейчас выясню, - и тоже вышел на заснеженный двор.

Над деревней кружил самолет У-2, принадлежность которого мог бы в полку определить каждый. Все машины у нас были на лыжах, а эта, командирская, - еще на колесах. То есть нелетающая. Самолет командира обслуживал механик Валентин Тупицын. По "ногам" и узнали, кто находится в воздухе.

Командир полка, естественно, начал метать громы и молнии, когда ему доложили о случившемся. Вспыльчивый по складу характера, он не находил себе места в тесной землянке. Его, казалось, раздражал не столько сам факт самовольного взлета, сколько то, что случилось это не ко времени, когда в полк прибыл высокий гость - начальник штаба воздушной армии.