На аэродроме тоже шла напряженная работа. Особенно доставалось механикам по вооружению. У нас в эскадрилье их было пятеро: Алексей Зубков, Александр Боровков, Федор Бондаренко, Анатолий Российский и Мария Михайлова, родная сестра первого секретаря ЦК ВЛКСМ. И хотя богатырским сложением никто из наших парней не отличался, работали они так, что иному богатырю впору бы и позавидовать. Алексей Зубков, например, на спор один подвешивал на бомбодержатель под крыло бомбу-сотку. Ну а Толя Российский - это наш сын полка. Как он появился в эскадрилье, никто уж теперь и не помнил. Совсем недавно, кажется, еще под крылом По-2 "пешком ходил", а теперь подрос, "вес набрал". Во всяком случае, осколочную бомбу в 25 килограммов подвешивает без посторонней помощи. Его у нас перекрестили и зовут не Россинский, а Рокоссовский. До знаменитого маршала Толе, конечно, еще далеко, но... Словом, дело свое он знает, и довольно прилично.

Кроме Марии Михайловой, были у нас в полку еще две девушки-оружейницы: Полина Баканова, доброволец из Чувашии, и Лидия Орлова, москвичка. Замечательные трудяги. От ребят девушки старались не отставать. В споры, кто сильней, правда, не вступали, но полусотку каждая из них, если приходилось, могла подвесить без посторонней помощи.

Механики по вооружению в те памятные ночи под Будапештом работали очень напряженно. Не успевали подвесить боекомплект под одним самолетом, как приземлялся другой. За ним еще один, и еще... И так всю ночь, до утра. Сто самолето-вылетов, по 200 килограммов бомб для каждого По-2. 20 тонн сосредоточенного груза требовалось "перелопатить" - перетаскать со склада на автомашины, с машин под плоскости самолетов, подвесить на бомбодержатели. Кроме того, надо было подготовить САБ, ракеты, малые зажигалки... И ничего, никто не хныкал. Потому что знали - в небе над Будапештом еще тяжелее.

Вспоминается одна из напряженнейших ночей уходившего 1944 года. Приземлился после второго за ночь вылета, спрашиваю:

- Витя Щукин где?

- Только что ушел на третий.

- А Вася Чудин с Сашей Гиматутдиновым?..

- Ждем. Вот-вот должны подойти со второго. А вот Уляхина что-то нет, не видели. С первого еще не вернулся.

- Может, заблудился? - высказывает предположение механик самолета.

- Да тут и захочешь - не заблудишься. Ориентировка ведь проще простого знай себе держи "железку" слева по борту. И на цель выйдешь, и на свой аэродром вернешься, - говорит кто-то из летчиков.

Комсомолец Уляхин - новичок в полку. К боевой работе допущен недавно. Неужели что-то случилось?

Худшие опасения подтвердились. Когда мы с Киреевьм приземлились после третьего вылета, механик сказал, что экипажа до сих пор нет. До рассвета все, кто оставался на аэродроме, ожидали не вернувшихся с первого вылета летчика лейтенанта Семена Уляхина и штурмана лейтенанта Василия Козлова. Не дождались. Не вернулись на аэродром также летчик-комсомолец Виктор Пахилкин и штурман Григорий Киряшов. На второй день в полк пришло сообщение, что ребята погибли. Позднее, когда в освобожденном Будапеште воздвигнут памятник погибшим советским воинам, на его открытие из нашего полка полетит штурман первой эскадрильи Георгий Маслов. Когда он вернется в полк, то расскажет нам, что имена Пахилкина и Уляхина, Козлова и Киряшова золотом высечены на граните обелиска.

На другой день над целью были повреждены еще два самолета. "Повторно повезло" Климанову с Антоновым. Зенитный снаряд разорвался около задней кабины и пробил лонжерон фюзеляжа и нижнюю плоскость. Ни летчика, ни штурмана не задело. Климанов, как всегда, безупречно посадил подбитый самолет на своем аэродроме.

- Ну и счастливчики же вы с Иваном, - сказал летчику механик самолета Константин Крупанов, осмотрев пробоины. - Ведь еще бы чуть-чуть...

- Чуть-чуть в Москве не считается, - отшутился Дмитрий.

На самолете Григория Усольцева зенитным снарядом перебило рули высоты, зацепило тросы управления. Пилотировать таким самолетом, особенно на посадке, очень сложно. Но Усольцеву уже не впервой попадать в такую ситуацию. Григорий приземлился мастерски.

Боевые потери и пробоины в самолетах, конечно, сказывались на настроении в полку. Но в уныние никто не впадал. Лишь злее мы становились.

За три декады декабря комсомольцы-летчики уничтожили в осажденном городе до 80 автомашин, подожгли несколько складов с горючим и боеприпасами. В результате наших бомбежек многие сотни фашистов отправились к праотцам.

* * *

Ночь под новый, 1945 год летчики Комсомольского авиаполка провели в небе венгерской столицы. Взрывы зенитных снарядов заменяли нам новогодние елочные огни - это для нас "старались" немцы. Мы тоже не собирались оставаться в долгу: на бомбах, которые наши штурманы ровно в полночь намеревались сбросить на гитлеровцев, оружейники мелом написали: "Новогодний подарок фрицам!"

В нашей эскадрилье первым на боевую вахту в небо Будапешта под Новый год ушли Иван Даев с Алексеем Склеменовым и Сергей Ершов с Георгием Масловым. А комэск третьей Алексей Дорошенко, вспомнив групповые бомбовые удары в Лелековке под Кировоградом, собрал эскадрилью в строй "клин звеньев" и повел своих ребят на Будапешт - праздничный фейерверк гитлеровцам был обеспечен.

Все экипажи отлично справились с боевым заданием. Итог боевой работы парка в новогоднюю ночь оказался достаточно внушительным: около 15 уничтоженных автомашин, два сожженных железнодорожных эшелона.

В эти напряженные ночи летчики Комсомольского авиаполка жили одними помыслами с артиллеристами, с гвардейцами-танкистами и пехотинцами.

Погода не баловала нас. В горах неожиданно начались снегопады. Они затрудняли экипажам ориентировку на маршрутах, выход на цель, осложняли возвращение на свой аэродром. Но комсомольцы-летчики и в таких условиях отлично справлялись с боевой задачей.

В одну из ночей экипаж Александра Анисимова сумел пробиться к цели - она находилась западнее Эстергома, пройдя сквозь сплошную снежную завесу. Трудно пришлось и летчику и штурману: горизонтальная видимость нулевая, да и внизу почти ничего различить невозможно - там лишь поблескивает русло реки и еле заметно выделяются темные пятна лесных массивов. А снизиться ниже 800 метров нельзя: справа и слева хребты гор. Помогло отличное знание района полетов и такой ориентир, как характерная излучина Дуная восточнее Эстергома. Лейтенант Анисимов безупречно выдержал курс, а лейтенант Костров вывел самолет на цель и без промаха отбомбился по переправе, наведенной немцами через реку.

А когда погода благоприятствовала, все экипажи Комсомольского с вечера и до рассвета висели над вражескими позициями, поражая немецкие танки новыми противотанковыми бомбами - ПТАБ. Каждая такая бомба весила не больше килограмма и похожа была на обычный взрыватель с ветрянкой. Сила же ее направленного взрыва равнялась бомбе-сотке. Этими "игрушками" наши оружейники заполняли кассеты и подвешивали их под плоскостями самолетов. Каждый вылет "Поликарповых-2" наносил немцам невосполнимый урон.

Трудно пехоте атаковать противника в открытом поле - негде укрыться от свистящих пуль. Нелегко наступать в лесу или горах - там стреляет каждое дерево, каждый камень. Но нет ничего труднее штурма большого города.

В Будапеште нашим пехотинцам, артиллеристам и танкистам приходилось сражаться буквально за каждый дом. Мы же в последнее время стали работать в тесном взаимодействии с наземными войсками. Летчики вместе с полетными картами брали с собой разделенный на квадраты план венгерской столицы. И тут снова показал себя экипаж Федора Парфенова и Мубарака Зарипова. 23 января Федор с Мубараком в квадрате No 103 подожгли немецкий бронетранспортер и двумя попаданиями в здание, где засели гитлеровцы, вызвали сильный взрыв. 29 января Парфенов с Зариповым отличились при бомбежке объектов в квадратах No 104 и No 128 - там было отмечено шесть прямых попаданий в здания, занимаемые противником.

Отлично взаимодействовали с пехотинцами и артиллеристами также и другие экипажи Комсомольского полка.