Дальний полевой аэродром, затерявшийся на лесных просторах вологодской земли, принимал целый авиационный полк - четыре эскадрильи тяжелых бомбардировщиков ТБ-3. Каждая такая махина могла поднять в воздух 3-3,5 тонны бомб.

Жители ближней деревеньки с любопытством смотрели на огромные приземлившиеся машины. 28 метров в длину, размах крыльев - 51 метр. Забравшись в свою кабину, летчик оказывался на высоте восьми метров от земли, а в плоскостях самолета человек мог ходить почти в полный рост.

С начала войны это был первый случай, чтобы весь полк собрался на одном аэродроме.

Как только приземлился последний самолет, объявили общее построение. Несколько сот авиаторов выстроились в две шеренги на заснеженном летном поле. Да, это был тяжелый перелет.

...Сырой ноябрьский рассвет, укутанный облаками, не слишком беспокоил пилотов. Перед вылетом, как всегда, они надеялись, что на маршруте авось распогодится. Но на этот раз было иначе. Вскоре началось обледенение самолетов в воздухе. Видимость к концу маршрута не превышала 300-500 метров. Серая дымка стелилась над землей плотной завесой. Особенно труден был путь над Ладожским озером. Заснеженное ледяное пространство сливалось с небом. Сознание постоянной опасности полета в таких условиях изматывало, и каждый пилот с облегчением вздохнул, когда наконец-то подошли к аэродрому. Но после приземления первых самолетов охватило беспокойство за товарищей, которые еще находились в воздухе.

К счастью, в тот день все самолеты полка благополучно прибыли на свою базу. Оказавшись на земле, в полковом строю, летчики, штурманы, бортмеханики, стрелки-радисты постепенно освобождались от напряжения, сбрасывая груз усталости и тревоги. Раздавались шутки, смех.

К этому времени 7-й авиаполк тяжелых бомбардировщиков провоевал уже несколько месяцев. Были победы, удачи, но наряду с ними и потери, причем немалые.

В боях полк лишился половины машин. Если учесть, что боевой расчет корабля состоял из восьми человек: двух пилотов, штурмана, борттехника и его помощника, стрелка-радиста, двух воздушных стрелков, то теперь полк недосчитался около двухсот авиаторов.

Но вот прозвучала команда "смирно!". Командир полка подполковник В. И. Лабудев выслушал доклад своего заместителя и внимательно оглядел выстроившихся летчиков. Он был уверен, что они выполнят новую боевую задачу. О ней пока лишь знали он и комиссар полка батальонный комиссар А. И. Поваляев. Но прежде чем зачитать приказ перед строем, Лабудев представил летчикам стоявшего рядом с ним средних лет мужчину в черном пальто и меховой папахе, прилетевшего утром на ПС-84.

- Товарищи, перед вами сейчас выступит председатель Ленгорислолкома Петр Сергеевич Попков.

Гость поздоровался с летчиками, протянул командиру части свернутый трубочкой лист бумаги, предлагая тому самому прочесть его текст. К ним, летчикам 7-го авиаполка, ко всем членам экипажей обращался с письмом секретарь ЦК партии, первый секретарь Ленинградского обкома и горкома А. А. Жданов.

И каждому казалось, что с ними говорят сейчас тысячи ленинградцев. Говорят о том, что город живет и борется. Но горожанам приходится очень трудно. Продукты на исходе. Наступил голод, который уже унес тысячи человеческих жизней. Днем и ночью город бомбят, обстреливают... Ленинградцы надеются на летчиков, на их авиаполк, ждут от них помощи...

Полк стоял не шелохнувшись. Только по блеску глаз можно было догадаться, что испытывали в этот момент летчики. Многие из них были коренными ленинградцами. В городе у них оставались родители, братья, сестры, друзья, невесты...

Вышло так, что в 1932 году в Ленинграде, если говорить еще точнее, в Гребном порту на Васильевском острове была сформирована 14-я авиабригада ВВС Балтийского флота.

Затем авиабригада была реорганизована в два бомбардировочных полка, один из которых стал 7-м тяжелобомбардировочным авиаполком. Поскольку полк имел "морское происхождение", весь его личный состав до середины 1942 года носил морскую форму.

...Вот уже командир прочел последние строчки письма: обком партии, Военный совет Ленинградского фронта просили летчиков приложить все усилия, все мастерство, чтобы больше продуктов переправить в Ленинград...

Много лет спустя командир корабля 7-го авиаполка, ныне майор ленинградец А. И. Судаков вспомнит о своем первом впечатлении.

- Сложные чувства всколыхнуло то письмо, прочитанное командиром полка, - рассказывает А. И. Судаков. - Как же это я, боевой офицер, - и вдруг мясо буду развозить, в то время как другие по-настоящему воюют? Кто-кто, а летчики знали, как дорожило командование каждым тяжелым бомбардировщиком, особенно в те дни сорок первого года, - ведь нехватка боевых машин была острейшей. Недаром тяжелобомбардировочная авиация использовалась исключительно по планам Ставки.

Но это была лишь первая реакция. Она быстро уступила место другому чувству - огромной тревоге за судьбу родного города и его жителей. Я почувствовал, как тревожно заколотилось сердце, и понял, что поставленная перед нами задача не менее важна, чем наши боевые вылеты.

Правда, была в активе полка одна сентябрьская операция, когда самолеты загружались не бомбами, а танковыми моторами, пулеметами и все это доставлялось из Подмосковья в блокадный Ленинград. Весь сентябрь, как говорили летчики, полк работал в интересах Ленинграда. Вешали под машину по четыре танковых мотора, каждый весом 650 килограммов. Обратными рейсами вывозили в основном средства связи и цветные металлы.

Двадцать бомбардировщиков день за днем доставляли этот ценный груз на место. А в последние дни сентября и в начале октября эти же самолеты перебрасывали на Комендантский аэродром боеприпасы, технические средства для истребительных авиаполков ВВС Ленинградского фронта. Приходилось в том же сентябре по заданию Ставки забрасывать десантников в тыл врага.

Но чтобы совсем прервать боевую работу и полностью переключиться на доставку продовольствия, такого не бывало.

Но Ленинград надо было спасать. И командование сочло необходимым снять с фронта боевой полк для транспортировки продовольствия в осажденный город.

Летчики, построенные на летном поле, после чтения письма умом и сердцем осознали важность предстоявшей работы. Ленинградцы нуждались в их помощи. И здесь тяжелые бомбардировщики годились в самый раз. 24 громадных самолета могли одним рейсом доставить в город 60-70 тонн продуктов.

Вот что по нашей просьбе рассказали спустя четыре десятка лет после этого памятного события его непосредственные участники.

Н. Г. Афонин (командир 2-й эскадрильи). Кажется, никогда в жизни я больше не испытал столь сильного волнения, как в те минуты, когда полк слушал письмо Жданова. Вспомнился отец. В отряде Красной гвардии Путиловского завода он штурмовал Зимний. В Ленинграде прошли первые годы моей жизни. Здесь я учился на рабфаке. Отсюда по путевке райкома партии был направлен в авиаучилище. Сюда же - в Ленинградский военный округ - вернулся на службу и первую боевую награду, медаль "За отвагу", получил, защищая подступы к Ленинграду. Можно понять, с каким волнением я на другой день вел свой ТБ-3 к Ленинграду.

Б. Г. Езерский (командир 4-й эскадрильи). С того момента, когда Ленинград окружили фашисты, пожалуй, не было дня, чтобы летчики нашего полка не заводили разговора о судьбе города, родных, близких, оставшихся за блокадным кольцом.

Каждый был мысленно с дорогими ленинградцами, горел желанием самолично помочь землякам. Но как это сделать? И вдруг такая возможность появилась. Мы, летчики, получили приказ возить в Ленинград через Ладогу вместо привычного груза - бомб - продукты питания. Весть об этом потрясла своей неожиданностью.

К. С. Иванов (штурман). В городе, где я родился, вырос, оставались отец, мать, братья, сестры, моя невеста. Сама мысль, что они голодают и жиэнь их угасает, была невыносима. Не было для меня задания более святого, чем спасти моих родных, моих земляков от голодной смерти.