-- Ну наконец-то, -- облегчение слетело с губ Горохова, -- а то мы тут своими силами, наверное, не разгребем это дерьмо...У меня сорвано несколько рейсов и из них пять международных...А это уже штрафные санкции...и немалые, черт возьми...
-- Но вы, видимо, финансово застрахованы на такие случаи жизни? -- не то спросил, не то констатировал Платонов.
--Так в том-то и дело, что анонимные звонки страховой компанией в расчет не берутся...Должен быть сам факт, то есть налицо форс-мажорные обстоятельства...
-- Тогда я вам не завидую, но могу немного утешить -- сказал Платонов, -- мне самому надо лететь и как можно быстрее...Надеюсь, рейс на Воронеж не отменен...
-- Я же вам сказал: все рейсы по боку...
-- Нет, не все. Борт на Воронеж должен отправиться немедленно. Ни минутой позже...
Молодой и быстро все усваивающий начальник аэропорта лишь кивнул головой и, бросив: "У меня приказ, в столь пиковой ситуации никаких полетов", удалился...
...Среди сотен людей, которые были эвакуированы из аэровокзала, чуть в стороне, на газоне, сидел человек средних лет, рядом с которым находился поваленный на землю старый велосипед. Тут же, на траве, пачка "Примы" с газовой зажигалкой.
На человеке была надета черная бейсболка с длинным козырьком, из-под которого за всем происходящим внимательно, с затаенной напряженностью, следили серые, слегка прищуренные глаза.
4. Москва. Приглашение к дуэли.
Было уже далеко за полночь, когда Путин поднялся с кровати и вышел на балкон. Не спалось, в голове царила какая-то мешанина от прожитого дня: заседания, встречи, звонки, и все неотложные, как говорится, государственной важности. И в этой мешанине он увидел себя на огромной площади в окружении массы народа, в которой преобладали мягкие радужные тона женских праздничных одежд. Тысячи в приветствии поднятых рук, многоголосый гул, словно море, нес свои волны, заливая мягкими децибелами все пространство. Северная Корея. Приятные воспоминания, в которых словно ржавый гвоздь, торчал эпизод, когда, вопреки дипломатическому протоколу, к нему подбежали пионеры и завязали у него на шее красный галстук. От таких церемоний вполне можно получить кличку "Пионер", в России быстро это придумают...А троекратные поцелуи, которые ему навязал президент Ким Чен Ир...На днях должен прилететь в Россию лидер Палестины Арафат, тоже большой любитель публично чмокаться..."Не получится, -- сказал себе президент, -- я его сдержу...Он это должен почувствовать и правильно среагировать...В конце концов он тоже когда-то числился среди главных террористов мира..."
И тут его мысли перекинулись на письмо, вернее, на копию письма, которое ему днем вручил начальник Управления по работе с обращениями граждан...
Обыкновенный листок из школьной тетради, на котором неровным почерком, с незначительными ошибками, было написано всего 25 слов. Он их будет помнить всю жизнь: "Путин! Обращается к тибе тот кого ты хочешь поймать. Будь мужчиной попробуй это сделать сам своими руками и тогда будит видно на чьей стороне Аллах."
Это послание он перечитал трижды и каждый раз по окончании чтения, он ощущал что-то недоговоренное, какую-то половинчатость сказанного...А потом понял: ему сделан прямой вызов. Вызов на дуэль.
На балкон вышла жена Людмила, в своем шелковом легком халатике и встала рядом.
-- Что-нибудь не так? -- тихо спросила она и положила ему на спину руку.
-- Нет, все так...Смотри, какое странное небо: создается впечатление, что эти звездочки о чем-то хотят нам сказать и все время мерцают. Как будто требуют нашего внимания.
Людмила молча подняла голову и в ее глазах отразилось мирозданье.
-- Спорим, -- сказала она, -- что ты не знаешь, где находится созвездие Волопаса...
-- Давай, на что спорим?
-- Если я выиграю, ты не будешь во время своих поездок делать незапланированные охраной остановки. Народ тебя и так любит и тебе не надо новых подтверждений.
-- Да при чем здесь это? Я ведь политик, глава государства и не могу быть отчужденным бонзой.
-- А вот Сталин никогда таких вещей не делал, а его все любили.
Путин обнял жену и головой притиснулся к ее виску.
-- Другие времена, другие ценности. Да и самые оглушительные овации еще не говорят о любви, порой это плата за страх...Нас в разведшколе тоже натаскивали на то, чтобы уметь скрывать свои чувства. Не смотреть прямо в глаза собеседнику, а только в переносицу, следить за каждым его движением, жестом, взглядом...И на службе я этих правил, конечно, придерживался и то не всегда, а сейчас я должен быть открытым, чтобы каждый мне верил...
-- На всех не угодишь. Вчера по телевизору слушала Явлинского и меня чуть не стошнило, опять нес какую-то ахинею об угрозе тоталитаризма, преследовании средств массовой информации...Ерунда какая-то...
-- Все нормально, он играет на своей скрипке, Зюганов на своей, Жириновский на своей, а я должен весь этот скрипичный концерт слушать и управлять им. Но так, чтобы они этого не замечали. В этом искусство политика. А насчет Волопаса...
-- А я думала, что ты уже забыл про него...
-- Моя беда, что я ничего не забываю...Так вот, Волопас состоит из пяти звезд и похож на парашют, и в том месте, где должен быть парашютист, находится главная звезда Арктур. Между прочим, самая яркая в северном полушарии...Ясно выражаюсь?
-- Как на уроке астрономии.
-- А я это на уроках и усваивал: сначала в средней школе, а потом в другой школе, когда нас обучали ориентироваться по звездам. А вот теперь ты ответь, где находится созвездие Волосы Вероники?
Но женщина только ближе прижалась к мужу, поежилась и тихо сказала:
-- Сдаюсь... Гончих псов я могла бы тебе показать, ну еще Полярную звезду или Большую медведицу, а об Волосах Вероники слышу в первый раз...
На балкон неслышными шажками вышла маленькая девочка и рыбкой проскользнула у них между ног.
-- Мама, я хочу йогурта.
-- А сколько сейчас времени? -- спросила женщина и повела девочку спать. -- Володя, не простынь, все же здесь свежо...
Президент недолго оставался один. Он сместился к правому краю балкона, откуда хорошо была видна яркая россыпь далеких звезд под романтическим названием Волосы Вероники.