При въезде в Сен-Тропез мы повернули вправо, на дорогу к пляжам.
- Вот, начиная отсюда я всегда путаюсь, - сказала она.
- Дальше все время прямо.
Его столичный выговор навел меня на мысль спросить, не в Париже ли они живут.
- Да, но, может, окончательно обоснуемся здесь, - ответила она.
- А вы сами живете в Париже?
Я обернулся к нему. Нога его по-прежнему лежала на сиденье. Мне показалось, что он с иронией оглядывает меня.
- Да, в Париже.
- С родителями?
- Нет.
- Оставь его в покое, - сказала она. - Мы же не из полиции.
Показалось море, далеко впереди, немного внизу, за виноградниками и сосновой рощицей, занимавшими довольно большое пространство.
- Ты опять проехала слишком далеко, - сказал он. - Надо было взять левее.
Она развернулась и едва не столкнулась с машиной, ехавшей навстречу.
- Вам не страшно? - спросил он меня. - Ингрид очень плохо водит. Через несколько дней, когда моя нога будет получше, я смогу сесть за руль.
Мы свернули на дорогу, в начале которой был указатель: "ТАИТИ МООРЕА".
- У вас права при себе? - спросила она меня.
- Да.
- Тогда вы можете вести машину вместо меня. Так будет разумнее.
Она остановилась у перекрестка, и я уже был готов сменить ее за рулем, но она сказала:
- Нет-нет... Не сейчас... Попозже...
- Теперь налево, - сказал он и показал ей еще одну табличку "ТАИТИ МООРЕА".
Теперь мы ехали по дороге, обсаженной розовыми кустами, вдоль каменной ограды, в которой оказалась темно-синяя дверь. Здесь машина остановилась.
- Я предпочитаю вернуться по пляжу, - сказал он.
Мы поехали дальше, пока не очутились на пустыре перед рестораном "Моореа", где была устроена автостоянка. Поставив машину, мы прошли по пустой террасе ресторана и оказались на пляже.
- Так немного дальше, - сказал он. - Зато можно прогуляться пешком...
Она сняла сандалии и взяла его под руку. Он подволакивал ногу, но не так заметно, как раньше.
- На пляже еще никого нет, - сказала она. - Это самые любимые мои часы.
От пляжа участок был отделен решетчатой оградой с дырами. Через одну из них мы и проскользнули. Пятьюдесятью метрами дальше возвышалось бунгало, напомнившее мне мотели на американских автотрассах. Домик стоял в тени небольшой сосновой рощи.
- Главная вилла - там, подальше, - сказал он мне.
Сквозь сосны я разглядел большое белое одноэтажное здание в мавританском или в испанском стиле, перед ним - бассейн, выложенный голубой плиткой. В нем кто-то купался.
- Там живут наши хозяева, - сказал он мне. - Мы сняли у них домик садовника.
Она вышла из бунгало в голубом купальнике. Мы с ним ждали ее, сидя в полосатых шезлонгах перед одним из выходов с веранды.
- У вас усталый вид, - сказал он мне. - Можете отдохнуть здесь. А мы пойдем на пляж...
Она молча смотрела на меня сквозь темные очки. А потом сказала:
- Вам надо поспать.
И показала на большой надувной матрас под соснами возле бунгало.
Я растянулся на матрасе, глядя в небо и на вершины сосен. Слышал громкие голоса, долетавшие от бассейна, и плеск воды. Наблюдал вверху, меж ветвей, игру тени и солнца. И понемногу погрузился в какое-то очень сладкое оцепенение. Сейчас, когда я вспоминаю об этом, мне кажется, что это было одно из тех редких мгновений жизни, когда испытываешь блаженство, достойное называться Счастьем. В этой полудреме, перебиваемой иногда пробившимся сквозь сосновые ветки лучом солнца, мне казалось совершенно естественным, что они привезли меня к себе, словно мы были давным-давно знакомы. В любом случае, выбора у меня не было. Посмотрим, как все обернется. В конце концов я уснул.
Я слышал, что они разговаривают рядом со мной, но глаз открыть не мог. Сквозь веки угадывался оранжевый свет. Я почувствовал, что меня трогают за плечо.
- Ну что, хорошо поспали?
Я вскочил. На нем были холщовые брюки, черная тенниска и солнечные очки. А она была в купальном халате. Волосы у нее были мокрые. Наверняка только что искупалась.
- Уже почти три часа, - сказал он. - Вы пообедаете с нами?
- Мне не хотелось бы вам мешать.
Я еще не совсем проснулся.
- Но вы нам вовсе не мешаете... Правда, Ингрид?
- Вовсе нет. - Она улыбалась и смотрела на меня в упор своими то ли светло-голубыми, то ли серыми глазами.
Мы прошли по пляжу до террасы ресторана "Моореа". Большинство столиков были пустыми. Мы сели к тому, который надежно защищал от солнца зеленый зонт. Человек с выправкой лыжного тренера подошел взять у нас заказ.
- Как обычно, - сказала она. - На три персоны.
Солнце опустило покров тишины на пляж, море и террасу "Моореа". На этом фоне малейший звук был особенно резким. Голоса нескольких человек в купальных костюмах, сидевших за столиком довольно далеко от нас, звучали так громко, что было слышно, о чем они разговаривают. На море тарахтел катерок, когда же время от времени он останавливался и качался на месте с выключенным мотором, нам были слышны смех и возгласы пассажиров.
- Если я правильно понимаю, - сказал он мне, - у вас здесь нет никакого пристанища.
- Нет...
- Вы ехали наудачу... - В голосе - ни малейшей иронии. Наоборот, я чувствовал симпатию к себе.
- К сожалению, мне необходимо как можно скорее вернуться в Париж из-за работы.
- Что это за работа? - Теперь задала вопрос она, по-прежнему пристально глядя на меня своими светлыми глазами.
- Я пишу статьи для географических журналов.
Врал я только наполовину. Я написал большую заметку о журналисте и исследователе Генри Р.Стэнли и отправил ее в журнал, посвященный путешествиям, но пока не знал, напечатают ли ее.
- И вы возвращаетесь из путешествия? - спросил он.
- Да, из Вены, из Австрии.
Мне хотелось свернуть разговор на Вену. Она должна была хорошо знать этот город, раз родилась там. К большому моему изумлению, она никак не отреагировала.
- Вена - очень красивый город... - Напрасный труд - Вена не вызывала у нее никаких чувств. - А вы работаете в Париже?
- Я уже на пенсии, - сказал он, улыбнувшись, но так сухо, что это полностью исключало возможность дополнительных расспросов.
- Я иду купаться, вы подождете меня здесь?