Муссалитин Владимир Иванович

В ясном небе

Владимир Иванович МУССАЛИТИН

В ясном небе

Повесть

Повесть о подростке, который становится свидетелем гибели

самолета, но это не поколебало его мечты стать летчиком. И вот друг

погибшего пилота берет его в учебный полет... Много внимания автор

уделяет отношениям между ребятами, школьному коллективу. Действие

повести происходит в начале 50-х годов в рабочем поселке.

I

Парта Сергея Мальцева, ученика шестого класса, в первом ряду. Самая первая. И под самым окном. Многим хотелось бы сидеть тут. Не потому, конечно, что парта стоит первой (на первой труднее списать, но Сергею этого и не нужно - своя голова пока соображает). Парта хороша тем, что стоит у окна. Надоело смотреть на доску, смотри в окно. Делать, конечно, это нужно умело, так, чтобы учитель не заметил. Там, за окном, чего только не увидишь!..

Сергею, например, очень нравится его место в классе. Вот сейчас можно встать и открыть форточку - занимаются они уже третий урок, в классе душно, - а, самое главное, он посмотрит: какое там небо?

- Анна Ванна, я форточку открою, - вдруг предлагает Сергей, - прямо дышать нечем.

- Что ж, открой, - соглашается она, недовольная тем, что Сергей прервал ее объяснения.

Форточка, окаянная, как нарочно, поддается с трудом. Рамы новые, хотя школа старая, штукатурка снаружи обвалилась, и видать черные бревна и мох в пазах... Обещают новую школу построить.

Но что-то там туго с деньгами. Так что, видимо, другим ребятам учиться в новой школе, а уж никак не Сергею. Жаль, конечно.

Форточка наконец поддалась, и по голове Сергея, забираясь за пазуху, щекоча спину, прокатился ком морозного воздуха. Сергей приподнялся на цыпочки, жадно заглатывая воздух, радостно и шумно вздыхая. Небо за окном чистое. Синее. Просторное. Сегодня уж точно будут летать. День вон какой!

- Спасибо, Мальцев! Садись!

Сергей нехотя отпрянул от окна, за которым разгорался прекрасный мартовский день, нехотя перевел взгляд на рыжую доску, по которой математичка торопливо стучала мелом, показывая решение новой задачи. Хоть и понимает Сергей - нужна летчику математика, но не может сосредоточиться, слушать внимательно. Чувствует, стал каким-то рассеянным. Хотя рассеянность эта летчику совсем ни к чему. Она даже вредна ему. Рассеянными могут быть академики и писатели. Летчик должен быть всегда собранным, готовым в любую минуту ко всяким неожиданностям.

Сергей снова выглянул в окно. Посреди неба разволакивался белый волнистый след. "Летают!" - встрепенулся Сергей. Он знал, что они будут сегодня летать. Сергей привалился к спинке парты, чтобы получше видеть, чтобы иметь побольше обзора. Появился самолет, похожий на тонкую серебристую палочку. Он стремительно вкатился в середину неба и прямо тут же начал яростно кувыркаться и крутиться, блестя металлом на солнце. Он то падал с неба и несся к земле, то почти у самой поверхности выравнивался и начинал круто, почти отвесно забираться наверх.

"Во дает!" - подумал радостно Сергей. Он представил себя на месте летчика и то, как он держит штурвал, нажимает кнопки и как самолет послушно выполняет его приказания. Штурвал от себя - вниз, штурвал на себя - вверх. И ветер, один только ветер свистит и течет по крыльям. И вокруг только небо, в котором ты один, в котором никто ни в чем не мешает тебе. Ах как это должно быть хорошо! Падать и парить! Падать и забираться круто, отвесно вверх, зажмурив глаза, дыша тем незнакомым и, конечно, особым воздухом поднебесья, чувствуя свою ловкость, свою силу.

- Ты чего дергаешься, - прошептал жалобно сосед Тальянов, отодвигаясь на край парты.

- Глянь, что он выделывает, - шумно выдохнул Сергей.

- Кто?

- Реактивный!

- А, - сказал Тальянов и осторожно покосился на окно.

- Во, во. Видел?

- Что там, Мальцев?

- Анна Ванна, там самолет, реактивный. Фигуры высшего пилотажа делает, - сказал Сергей, испытав при этих словах необъяснимую гордость. Будто бы тот пилот - его напарник. Будто они там в небе попеременно, друг перед другом стараются.

В классе разом зашумели, все подались к окну.

- Тише, дети, тише, - укоризненно сказала учительница. - Вы что же, самолета не видели? А ну по местам! И смотрите на доску. И ты, Мальцев, тоже. Кто собирается стать летчиком, математику должен знать на отлично. Без геометрии не взлетишь и не сядешь. Она всему основа.

Шумилина любила свой предмет и не упускала случая лишний раз подчеркнуть все достоинства точных наук. Сергею от этого порою становилось скучно. Неужели полет этих прекрасных машин держится только на точных расчетах? Что-то есть и помимо них...

Самолет тем временем успел исполосовать небо вдоль и поперек. Белый инверсионный след за самолетом тянулся, как нитка за иголкой. Самолет круто забирался вверх, становясь все тоньше и меньше. "И как только летчик выдерживает, - подумал Сергей. - Даже вот так просто, когда следишь за ним, и то голова кружится. А у него, летчика, и подавно". Но у Сергея, например, голова крепкая. Летом, после четвертого класса, он в пионерском лагере был. Тушил костер палкой, размахнулся что есть силы и по затылку себя чесанул. Там, на конце палки, корявый сук был. Кровь ручьем текла. Когда он прибежал к лагерной врачихе Серафиме Ефимовне, она заохала, заахала - заколыхалась большим телом. Таким он страшным, видать, был. Врачиха смазала рану йодом и целый час зашивала. Так он за все время даже ни разу не вскрикнул. Правда, потом целую неделю с забинтованной головой ходил. Но зато все ребята смотрели на него с уважением. А повариха тетя Поля, как раненному, каждый раз в обед добавку компота давала. Будь у него голова слабой, так он бы тогда, в лесу, сознание потерял. А он хоть бы хны!

Но где же самолет? Сергей поискал глазами. Самолета нигде не было видно. Должно быть, он уже отлетал положенное и вернулся назад на свой аэродром.

Реактивные над их поселком появились в ту зиму впервые. Ясный день они тут как тут. И летают себе, кувыркаются, оставляя в небе белые завитушки, черкая, полосуя небо. Одни улетят - на их место другие. Юрка Должиков из десятого класса сказал, что у реактивных здесь зона, что они тут фигуры высшего пилотажа отрабатывают. Юрке можно верить - он сам в городе в аэроклубе занимается. За ними, десятиклассниками, каждую субботу в двенадцать часов зеленый аэроклубовский автобус приезжает. И они вшестером важно садятся в него - и привет! И с уроков их всегда отпускают. Директор им ни слова. Как-то всю школу послали в колхоз сорняки полоть. Поблажек ни для кого не было, а ребят и тут отпускали в аэроклуб. Вот ведь жизнь какая у них. После прыжков с парашютом всегда белым хлебом с маслом кормят, сверху еще и сахаром посыпают. Для того, чтобы они в весе не теряли. Весной, рассказывал Должиков, они самостоятельно начнут летать.

Сергей вздохнул. Завидовал он Должикову и его дружкам. Он тоже, когда пойдет в десятый класс, в аэроклуб запишется. Сергею вдруг становится весело при этой мысли. Он будет летать! Будет!

Снова показался самолет. Реактивный был так высоко, что казалось, будто стоит на одном месте. "Хорошо ему там", - подумал Сергей о летчике. Он представил себе его. Конечно, молодой, красивый. И смелый. Представил так ясно и отчетливо, что увидел и лицо пилота. Доброе. Сильные люди злыми не бывают. Глаза веселые, зорко всматриваются в многочисленные приборы...

Сергею казалось, что над их школой всегда бывает один и тот же самолет. И быть может, он прилетает сюда не случайно, быть может, пилот догадывается о том, что в этой школе учится он, Сережка Мальцев, который тоже будет летчиком.

Сергей не спускал глаз со своего самолета. Вот он сверкнул на солнце и, словно с отвесной горы, помчался вниз. Все ниже, ниже, ниже, с каждой секундой увеличиваясь в размере. Вот уж и совсем низко. Так низко, что видать и крылья, и хвост. Но что же это он делает? Ведь он может врезаться в землю. Сергей ощутил тревогу и холод в груди. Вот он уже над самым лесом. Или летчик не видит? Да что же он... Сергею показалось, что синие зубья елок, стеной стоявшие за поселком, будто бы торопливо раздвинулись, пропуская самолет. В лесу тяжело бухнуло, грохнуло, землю тут же тряхнуло, стены школы качнулись, затренькали стекла.