Только два года назад мы смогли начать претворять свои планы в жизнь. В конце августа 1969 года я по воле рока превратился из контрабандиста, перевозящего гашиш, в беженца: одна из партий, которую я переправлял из Бомбея в Эспен, попала в руки американской таможни. Мне пришлось уйти на дно и скитаться по Юго-Западной Азии и Индонезии - в первой я осматривал руины, во второй ловил бабочек. Потом пришел черед моей японской эпопеи. Однако вряд ли все это дало мне перевес в опыте по сравнению с остальными. И все же даже новый статус нарушителя закона не умерил моего страстного стремления на Амазонку. Я по-прежнему мечтал попасть в зеленый мир властелинов лиан.

Наконец Ванесса, Дейв и я собрались в Виктории, в Британской Колумбии. Там мы три месяца прожили в обшитом досками доме, который снимали у семейства сикхов, - просматривали статьи, писали письма и поддерживали постоянную связь с Деннисом, жившим тогда в Колорадо. Работая на будущее, мы накапливали сведения о почти мифическом мире, который никто из нас никогда не видел.

Пока я жил в Канаде, после долгой борьбы с раком умерла моя мать. Ее похоронили, и вот наконец остров Ванкувер остался далеко позади, затерянный в снежном вихре, как будто пространство, раздвигаясь, все дальше отделяло нас от него. Постепенно наше путешествие стало вырисовываться: одно за другим рушились препятствия, мешавшие нам проникнуть в так давно предвкушаемый волшебный мир, пока не наступил этот безмятежный миг, наш первый день на реке. Из моего дневника: 6 февраля 1971 года

Наконец-то мы освободились от пуповины, соединявшей нас с цивилизацией. Сегодня утром под изменчивыми небесами, какие обычно бывают над Амазонкой в сухой сезон, мы тронулись в путь. Мы - часть флотилии торговцев бензином и фруктовой водой, которые направляются в Ла Чорреру и наверняка подбросят нас до Эль-Энканто, что на Рио-Кара-Парана. Приближаясь к абсолютному географическому центру тайны, я, как всегда, склонен поразмышлять о смысле этого поистине странного поиска. Мне трудно передать словами ту насыщенную субстанцию, из которой состоят мои ожидания. Теперь уже можно почти не сомневаться: если мы будем столь же упорно стремиться вперед, как это было до сих пор, то в конце концов достигнем желанной цели. Мы так давно к ней идем, и понять это так трудно, Прогнозы, какими мы станем или что будем делать, когда закончится наша экспедиция, неосознанно опираются на ту посылку, что пережитое нас никак не затронет, посылку, которая является заведомо ложной, однако сейчас мы едва ли можем представить себе нечто иное.

Позже: через два часа после выхода из Пуэрто-Легисамо встречный ветер заставил нас причалить к перуанскому берегу, чтобы дождаться там более тихой погоды. Сразу вырисовывается особенность нашего речного путешествия: следовать фарватеру - значит рыскать поперек реки, обычно вблизи одного из берегов. Земля скрыта густым пологом джунглей, напоминающим Центральный Серам или побережье Амбона, - настоящие венерианские леса. Скоро все наши сны и явь заполняют глухой стук двигателя, воркованье голубей (часть нашего груза) и гладкая коричневая поверхность Путумайо, похожей на священный Ганг.

Соло пристально наблюдает за мной.

Ведомое остается позади. Ширь реки. Сейчас тайна заключается в самой необычности этих мест. Водная гладь. Пятидневный спуск по Рио-Путумайо приведет нас к устью Рио-Кара-Параны. Там стоит миссия, которая называется Сан-Рафаэль. Мы ищем доктора Альфредо Гузмана, который в одной из статей упоминается как владелец подлинного образца у-ку-хе, предмета наших поисков. Гузман - антрополог, изучает быт индейцев витого вверх по течению от Сан-Рафаэля в деревушке с очаровательным названием Сан-Хозе-дель-Энканто. Эта деревушка расположена у начала старой дороги сборщиков каучука, которая ведет через джунгли к Ла Чоррере. Гузман не только может облегчить наши поиски, но и помочь нам нанять носильщиков для перехода по суше. Но до встречи с этой личностью еще много дней,

Тем временем тесный мирок торговой посудины "Фабиолита" стал нашим миром, как и ее цель - продажа пластиковой обуви, консервов и рыболовной лески обитателям группок поднятых на сваи домишек, несколько раз на день появляющимся на берегу. Мы причаливаем, швартуемся, и, пока шеф нашей посудины торгуется с колонистами, я беру сачок для ловли бабочек и бреду в джунгли в надежде укрыться от кусачих мух, которые кишат у причала.

Иногда завязываются долгие ожесточенные споры, в которых принимают живейшее участие все присутствующие. Иногда на нас снисходит молчание, длящееся по нескольку часов, и каждый, удобно устроившись, созерцает извивы берега или клюет носом на грани I сиесты. 7 февраля 1971 года

Воскресенье, Вчера вечером мы прибыли в безымянное местечко и в первый раз за все пребывание на Амазонке развесили гамаки и противомоскитные сетки. В восемь утра мы снова на реке - под льющими дождь свинцовыми небесами. Приближение к тайне выражается во множестве настроений. Воздух восхитительно насыщен кислородом, а ароматы, долетающие из проплывающих мимо увитых лианами лесов, меняются с частотой и утонченностью сонаты. День, как обычно, отмечен краткими остановками для полицейского досмотра да все более пустынными берегами. Сегодня утром после сорокаминутного плавания мы миновали мелкое углубление в глинистом берегу на перуанской стороне реки. Там вокруг выхода соли собрались тысячи попугаев. Их пронзительное многоголосье и радужно-зеленое оперение только усилили впечатление, что мы плывем в водном мире Венеры. Мы пришвартовались напротив соляной жилы, и несколько членов экипажа переплыли реку, чтобы наловить попугаев и добавить их и к без того обширному зверинцу нашего торговца. Не считая нашей обезьянки, звериное население этого корабля дураков насчитывает двух собак, котенка, американского тапира, петуха, свинью и голубей в клетке. Сегодня полнолуние, а завтра мы прибываем в Эль-Энканто. Там, если наши планы сбудутся, мы повстречаемся с доктором Гузманом. Вот и проявилась разделяющая нас напряженность: Ванесса и Соло, у которых, казалось бы, так мало общего, выглядят задушевными друзьями. Может быть, причина в том, что Ванесса на меня в обиде? Все это довольно неприятно. Деннис очень спокоен. Дейв паникует, хватит ли наших запасов еды: он хронический паникер. И сама наивность. Похоже, он думал, что стоит только снять обувь, подойти к брату-индейцу и сказать, что хочешь познать тайны леса, как тебе тут же ответят:

"Пойдем, сын мой, пойдем с нами, и ты познаешь тайны леса". Теперь, оказавшись лицом к лицу с джунглями Амазонки, он выглядит слегка ошеломленным. Звери Соло каждый час падают за борт. Капитан нас ненавидит, потому что приходится останавливаться и вылавливать из реки намокших обезьян.

Этой ночью мы остановились на ночлег на перуанском берегу. После наступления темноты все собрались вокруг костра. Разговор вертелся вокруг ожидаемого полного затмения Луны. Мы обсуждали вероятную судьбу экипажа "Аполлона-14", который этой ночью возвращался с Луны. То были последние новости, которые мы получили перед отплытием из Пуэрто-Легисамо.

Посреди ночи я проснулся в своем гамаке. Вслушиваясь в кишащую насекомыми тьму, я натянул башмаки и стал пробираться к отвесному склону холма, нависавшему над местом нашей стоянки. Оттуда открывался вид на реку и путь, по которому мы приплыли сюда в угасающем свете позднего вечера. Сейчас все преобразилось:

внезапно на джунгли пала призрачная тишина, луна окрасилась в оранжево-красный цвет, затмение шло своим чередом, приближаясь к полной фазе. И сама сцена, и ощущение от нее были совершенно "нездешние". Затерянные в беспредельности джунглей и рек, более огромных, чем мне когда-нибудь приходилось видеть, мы, казалось, стали свидетелями рождения иных измерений, столкновения неземных геометрий, явления властелинов таких мест, о которых человечество не ведало и не мечтало. Вдали, на расстоянии в несколько миль, из неподвижно висящего в небе облака лился дождь; рядом со мной черная листва отсвечивала оранжевыми сполохами.