Как я и ожидал, холодная мутная вода разошлась и вновь сомкнулась, поглотив скользнувшее в нее тело. Обломки льда разбросало в стороны в том месте, где исчезло странное существо. Оно скрылось в небольшом водовороте и, несомненно, нырнуло к своему таинственному летательному аппарату.
Эти создания... существа... не знаю, как их называть, - вероятно, ведут земноводный образ жизни, может быть, они обитают в каналах Красной планеты. Но, сэр, Вы только представьте себе - невидимое человечество! Это столь же чудесная и фантастическая идея, как и идеи Вашего романа "Машина времени".
Пожалуйста, напишите мне, что Вы думаете по этому поводу, и прошу поверить, что я нахожусь в здравом уме и в точности описал все, как было!
С уважением
Грегори Роллс.
Он не стал писать, как потом, в теплой гостиной, Нэнси прижалась к нему и призналась, как ей было страшно. Отбросив мысль о том, что таинственные существа могут быть настроены враждебно, и видя восхищение в ее глазах, Грегори подумал, что она, в сущности, девушка симпатичная и, пожалуй, стоит того, чтобы бросить ради нее вызов двум столь разным людям, как Эдвард Роллс, его отец, и Берт Некланд, работник фермы.
В этот момент вошла миссис Грендон, и молодые люди мгновенно оказались в разных углах комнаты. Миссис Грендон ходила все медленнее, по мере того как внутри нее развивалась новая жизнь. Чтобы не волновать ее, они ничего не стали рассказывать ей о том, что видели. Впрочем, на разговоры времени не оставалось: в кухню вошли фермер и двое работников, на ходу сбрасывая сапоги и требуя обеда.
Неделю спустя, когда Грегори, захватив с собой статью по электротехнике в качестве повода для визита, снова появился на ферме, за обедом зашел разговор о зловонной росе.
Первый раз Грегори услышал об этом от Грабби. Грабби вместе с Бертом Некландом составляли всю рабочую силу Джозефа Грендона; но если Некланд жил в доме (у него была небольшая комнатка на чердаке), то Грабби ютился в маленькой, сложенной из камня хижине.
Его "дом", как он гордо именовал свое убогое жилище, стоял за огородом, возле свинарника, обитатели которого убаюкивали Грабби своим хрюканьем.
- Представляете, мистер Грендон, у нас еще никогда не было такой росы, - сказал он, явно предполагая, что Грегори уже сделал это наблюдение утром; от Грабби никогда не доводилось слышать что-либо оригинальное.
- Тяжелая, как осенняя роса, - хмуро добавил фермер, словно это что-то объясняло.
Наступила тишина, прерываемая лишь громким чавканьем Грабби; все сидящие за столом, были заняты пережевыванием рагу из кролика с печеных яблоками.
- Это не простая роса, вот в чем дело, - наконец сказал Грабби.
- От нее воняло поганками, - добавил Некланд. - Или стоячей водой из пруда.
Несколько минут все молча ели.
- Я читал о необычной росе, - сказал Грегори. - И вы, наверное, слышали о необычных дождях, когда с неба падают лягушки. Я даже читал о градинах с живыми лягушками или жабами внутри.
- Вы могли читать о многих невероятных вещах, мистер Грегори, сказал Некланд. - Но сейчас мы говорим именно об этой росе, которая выпала именно на этой ферме именно этим утром. Впрочем, лягушек там не было.
- Ну, она уже сошла, так что не понимаю, что вас беспокоит, заметила Нэнси.
- У нас, мисс Нэнси, никогда не было такой росы, - сказал Грабби.
- Мне пришлось перестирывать белье, - сказала миссис Грендон. - Я оставила его на ночь на улице, а утром от него страшно воняло.
- Вероятно, это связано с прудом, - предположил Грегори. - Какие-то необычные испарения...
Некланд фыркнул. Сидевший во главе стола фермер оторвался от еды и ткнул вилкой в сторону Грегори.
- Возможно, вы и правы. Дело в том, что эта роса выпала только на нашей ферме. В ярде от ворот дорога была сухая. Совершенно сухая.
- Верно, хозяин, - согласился Некланд. - Наше поле оказалось сплошь мокрым, а папоротник за изгородью совершенно сухой. Странно все это.
- Что бы там ни говорили, такой росы у нас никогда еще не было, повторил Грабби, как бы подытоживая все сказанное.
Рядом с гостиной располагалась комната поменьше. Хотя у них был общий камин - поскольку весь дом имел одну центральную дымовую трубу, сложенную из кирпича, - в этой комнате огонь разжигали редко. Это была Лучшая Комната. Здесь Джозеф Грендон уединялся, чтобы заняться бухгалтерией. Для других целей комната использовалась редко.
После обеда Грендон отправился в Лучшую Комнату, и Грегори последовал за ним. Тут фермер держал свою скромную библиотеку - книги Карлайла, Эйнсуорта, Раскина и Литтона, а также экземпляр "Машины времени" с дружеским посвящением, который Грегори подарил ему на Рождество. Но особую гордость хозяина комнаты составляли чучела животных, некоторые - в стеклянных ящиках.
Эти животные, видимо, подверглись насилию со стороны неумелого таксидермиста, поскольку таких поз они никогда не смогли бы принять при жизни, даже если предположить, что у этих животных имелись дополнительные суставы. В некоторых из чучел случайно можно было узнать сов, собак, лисиц, кошек, коз и телят. Лишь чучела рыб в какой-то степени напоминали свои живые прототипы, но вся чешуя давно осыпалась, подобно осенним листьям.
Грегори с некоторым содроганием разглядывал этих чудовищ, в создании которых больше чувствовалась рука человека, чем Бога. Их было так много, что часть пришлось перенести в гостиную; количество и внешний вид уродцев производили отталкивающее впечатление.
Тем не менее, глядя на угрюмо сгорбившегося над гроссбухом Грендона, Грегори сказал, желая подбодрить фермера:
- Джозеф, вам надо побольше заниматься таксидермией.
- Угу, - ответил тот, не поднимая головы.
- Это хобби, вероятно, доставляет вам удовольствие?
- Угу. - Фермер взглянул на него и, помолчав, добавил: - Вы молоды, вам знакомы лишь приятные стороны жизни. Вы невежественны, мистер Грегори, несмотря на университетское образование. Вам не понять, что с возрастом человек утрачивает свои способности, и в конце концов остается одно лишь упорство.
- Но...
- Я больше никогда не смогу заниматься чучелами. У меня просто нет времени! У меня действительно нет времени ни на что, кроме этой старой фермы.
- Но это же неправда! Вы...
- А я говорю, правда - я не бросаю слов на ветер. Я провожу время в вашем обществе; я могу даже сказать, что вы мне приятны; но вы для меня пустое место. - Он в упор взглянул на Грегори, опустил глаза и с грустью добавил: - И Марджори теперь для меня пустое место, хотя до того, как мы поженились, это было не так. У меня - ферма, и мы с ней составляем одно целое.
Он замолчал, будто не в силах найти подходящие слова, а чучела беспомощно глядели на него стеклянными глазами.
- Конечно, это тяжкий труд, - сказал Грегори.
- Вы не понимаете. Никто не понимает. Эта земля бесплодна. С каждым годом урожай все меньше и меньше. В земле не больше жизни, чем во всех этих чучелах. И я тоже бесплоден - год от года у меня все меньше средст в... - Фермер вдруг встал, будто рассердившись на самого себя. Отправляйтесь-ка лучше домой, мистер Грегори.
- Джо, простите меня, ради Бога. Если я могу чем-нибудь помочь...
- Не надо лишних слов. Поезжайте домой, сегодня такой прекрасный вечер. - Он выглянул во двор. - Будем надеяться, что этой ночью вонючая роса не выпадет.
Странная роса больше не выпадала. Разговоры о ней прекратились, и, несмотря на то, что на ферме было мало свежих тем для обсуждения, о росе забыли через несколько дней. Февраль выдался не лучше и не хуже, чем в любом другом году; закончился он сильными ливнями и ураганом. Наступил март, и вместе с ним прохладная весна. Животные на ферме начали приносить потомство.
Количество этого потомства, казалось, опровергало все рассуждения фермера о бесплодности его земли.
- Никогда не видел ничего подобного! - сказал Грендон Грегори. Тот тоже никогда не видел неразговорчивого фермера столь возбужденным. Фермер взял молодого человека за руку и повел в сарай.