Сейчас я очень горда своим ребенком, она у меня добрый человек, она красивая девочка, она очень хорошо воспитана бабушкой, с хорошими, мне кажется, манерами. В ней заложены правильные вещи. Даже те, которые, наверное, считаются правильными по старым меркам. Ей немножко трудно жить, потому что она не всегда воспринимает мир так, как его видит сейчас молодежь.

У нее есть свои внутренние законы, которые она старается не нарушать. Я каждый раз ей говорю: "Катя, ты понимаешь, мне очень трудно научить тебя жить по-другому, потому что я сама так жила и так была воспитана". Несмотря на то что я испытала настоящий и долгий успех, я вела себя всегда правильно и мне, надо сказать, это в спортивной карьере не мешало, а помогало. "Поэтому сказать тебе: давай перечеркни все, чему тебя учили, и живи, как все, как какая-то твоя подружка в университете, я не могу. Если душа тебе позволяет, ты не должна ломать себя".

Повторю, что маленькая Катя играла совсем неплохо, и я решила: почему же свои знания мне не отдавать родной дочке. Мне говорили прежде, что матери тяжело тренировать своего ребенка, но я не предполагала, что это на самом деле так тяжело, почти невыносимо.

Дело в том, что вся наша семья живет теннисом. Наша бабушка может смотреть первенство Австралии двадцать четыре часа в сутки. Такое фанатичное отношение к этому виду спорта в доме, я думаю, для ребенка уже перебор. Для детей должна сохраниться определенная пропорция. Везде и во всем должен быть баланс.

Я расскажу историю, которая мне очень нравится. У Крис Эверт однажды спросили: ты такой стойкий боец, у тебя так все хорошо сложилось в спорте, откуда это? Она отвечает: вы знаете, наверное, у меня был очень хороший баланс в семье. Папа строгий и спокойный, а мама - просто мама, но с таким легким характером, который позволял расслабиться всей семье. И Крис привела замечательный пример. Когда она играла, ее родители редко с ней путешествовали. Однажды она на первенстве Франции победила свою главную соперницу Мартину Навратилову, причем в то время Крис уже редко ее обыгрывала - поэтому легко можно представить состояние Эверт. Этот матч до сих пор считается одним из лучших в истории женского тенниса. Крис звонит домой, задыхаясь: "Мама, я выиграла". Та в ответ: "Как хорошо, Криси". - "Я Мартину обыграла". - "Ой, Крис, и я свой матч сегодня выиграла". Эверт заводится: "Мама, что ты говоришь, я обыграла Навратилову!" - "Крис, я же тоже обыграла миссис Смит, ты не представляешь, как мне трудно было". Крис обреченно: "Мама, ты, наверное, не понимаешь, но я выиграла первенство Франции". - "И мы выиграли свой матч".

Вот этот, пусть смешной, баланс интересов в семье необходим. И, возможно, он у нас оказался нарушен. Потому что та бесконечная страсть к теннису, которая присутствует в нашей семье, когда мы можем говорить о нем без перерыва, стала чрезмерной для нашего ребенка. В конце концов вполне закономерно, что тот огонь, что горел в нас, в Кате не полыхнул. Пока рядом находилась бабушка, возможно, и получалось некое равновесие. Катя играла, а бабушка смягчала наши требования. А в Англии она оказалась без бабушки, лицом к лицу только с нами, фанатичными теннисными тренерами...

Этот перебор и сработал. Катя отошла от профессионального тенниса. Существует незыблемое правило: то, что у тебя есть способности или талант, это хорошо, но мало, необходимо, чтобы ты с ними оказался вовремя в нужном месте. Вот тут-то я и не рассчитала, поскольку всегда виню только себя. Я совершенно не знала, какой в Англии уровень детского тенниса, Катя всех там "чесала" легко и просто. А на самом деле уровень оказался настолько слабый, что сбил меня с правильной ориентации и никак не давал вы-брать нужную линию. Я попала к Нине Сергеевне в те годы, когда она уже набрала более чем достаточно опыта, когда система подготовки детей в Союзе была отработана до малейших деталей. Роднина должна была попасть и попала к Жуку именно в тот момент, когда Жук точно знал, как "гранить" оказавшийся у него в руках "алмаз". Мне кажется, масса потенциально великих артистов, спортсменов, ученых не стали ими только потому, что они не вовремя родились. И к Нине Сергеевне я пришла скорее всего в нужный час. Никто не предполагал, что я поднимусь, а я поднялась. Потом, чтобы стать известной на Западе, я отправилалась вовремя на турниры в Америку, и в Англию я уехала не позже и не раньше. Необходимое сложение времени и места случалось у многих, но еще надо совсем немного, чтобы ты сам мог выдержать все, что тебе предназначено. Дело в том, что наконец звезды выстроились и судьба тебе готова подарить шанс, но ты его удержать не сможешь. А я смогла.

А что у нас получилось с дочкой?

Прежде всего, как я уже говорила, моих знаний о системе детского тенниса в Англии оказалось явно недостаточно. Те турниры, на которых Катя побеждала, не подходили к тому уровню, на котором должны расти мастерство и опыт. Планка необходимого стандарта постепенно уходила. Да и наше полное незнание жизни в Англии, оно тоже отражалось на ребенке. А жизненные и тренировочные процессы в возрасте становления должны идти как по маслу, нет сейчас времени для адаптирования и преодоления.

Когда я начала играть в теннис, моя мама не водила меня на тренировки и мне это страшно нравилось. Мы жили в пяти минутах ходьбы от стадиона, точно так же, как и Катя жила в Бишеме рядом с кортами. Но в мое время такая близость к спортплощадке считалась благом, а в Катином - недостатком. И, конечно, скажу, что спорт и здоровье - вещи несовместимые. Для спорта нужно изначально иметь хорошее здоровье. Катины хрупкие кости и рост в 178 сантиметров в шестнадцать лет, плюс профессиональные нагрузки не могли не дать о себе знать. Операция в пятнадцать на мениске, затем вторая, потом еще и третья. Такого количества травм, как у Кати в течение двух-трех лет, у меня за всю спортивную жизнь не соберется. Травмы измучили Катю.

Моя ошибка заключалась еще и в том, что я не облегчала дочке жизнь, а, наоборот, все время на нее давила. Раз она дочь Морозовой, то должна быть идеальной во всем. Она должна быть самой лучшей здесь, самой лучшей там. Я давила и, наверное, переусердствовала. В конце концов Катя сказала, что не хочет больше тенниса, хочет нормально учиться в колледже. Не то чтобы она собиралась совсем бросить теннис, нет, но "хочу учиться" вышло на первое место.

Возможно, еще один фактор сработал: девочка она московская, жила в центре города, а переехали мы в замечательный пригород Лондона, где прекрасная природа, поют птички, но для молодой девчонки жизнь скучновата. Должно быть, Кате хотелось в свои семнадцать лет вырваться из этой деревушки.

Катя поступила в университет, он даст ей возможность сформироваться как самостоятельному человеку. Во всяком случае мы с Витей очень рады, что она учится в Лос-Анджелесе, в UCLA - одном из лучших университетов США, правда, непривычно для нас, "англичан", огромном - там 35 тысяч студентов. Жить в Лос-Анджелесе, как уверяет наша дочка, очень интересно. Ей нравится учиться, ей нравится ее студенческая жизнь.

Университет, в котором учится Катя, использовался как база для Олимпийских игр 1984 года. Поэтому его спортивные сооружения - одни из самых современных. В Америке спортсмена уважают, как нигде. Может быть, из-за того, что собственной истории, следовательно, собственных героев в Америке маловато, ее в какой-то мере заменяют герои спорта - нация должна кем-то гордиться. Если ты идешь в майке с гербом университета, и на ней написано сперва "team", а затем - какая это спортивная команда, ты уважаемый человек. Как же это все может ей не нравиться? Но самое главное, она получает удовольствие от учебы. И у нее свои мысли насчет собственного будущего. Я не знаю, насколько она определилась, но надеюсь, что в конце концов Катя выберет себе интересный путь.

И все-таки теннис помогает моей дочке быть студенткой университета, где только за учебу надо платить 35 тысяч долларов в год. А Катя, играя в университетской команде, учится бесплатно. Она получила стипендию почти на четыре года. Оставшиеся полтора, я думаю, мы с папой потянем.