Несчастный безумец истошно завопил и бросился бежать. Блю остался во тьме один. Он упал на землю, прикрылся одеялом и, задыхаясь, прижался губами к земле.

Рев огня оглушал его. Он слышал глухие взрывы, треск, тяжелые удары падающих деревьев.

Прижимаясь лицом к земле, он медленно, с трудом дышал. Через несколько минут темнота рассеялась. Воздух осветился кровавым отблеском огня.

А потом вершины холмов полыхнули открытым пламенем.

Черная мгла застигла Стива и Пэдди на пути к убежищу. Они бежали вдоль узкого, искусственно углубленного ручья, который струился к реке чуть ниже входа в убежище, - над водой дым был не таким густым.

Черная мгла опустилась на них словно тяжкий, плотный туман. Придавленные знойным удушьем, они легли на землю и свесили голову к журчащему ручью; только тут, над самой водой, оставалась полоска годного для дыхания воздуха. Однако даже и здесь их легкие опалял горячий смолистый дым.

Пэдди не шевелился. Его парализовала тяжелая дымная темень. Он чуть слышно прохрипел: "Помоги" - и неестественно, окостенело застыл.

Стив приподнялся и ободряюще крикнул: - Не бойся! Держись за меня. Мы доберемся туда ползком.

Он пополз вверх, держа голову как можно ближе к земле. Пэдди, вцепившись ему в пятку, чтобы не сбиться с пути, двигался следом. Рефлекторно подчиняясь Стиву, он безоговорочно и быстро выполнял все его приказы. Стив уводил его от смерти.

Они по-пластунски протискивались под дымной завесой, ежеминутно прижимая губы к земле, чтобы набрать в легкие отфильтрованного влажным грунтом воздуха.

Убежище стало заполняться людьми, как только послышался рев пожара, претворивший людские страхи в проворные инстинктивные действия. Никто не разговаривал. Люди сидели на земляном полу, обмотав головы мокрыми полотенцами, чтобы защититься от дыма, вползавшего в убежище всякий раз, когда появлялся очередной беглец.

Какой-то человек проскользнул между свисающими с крыши одеялами, и дымное облако ворвалось в землянку. На руках человек держал собаку; она была тяжелая, и он с трудом опустил ее на земляной пол.

- Закрой эту чертову дыру! - раздался чей-то раздраженный окрик.

- Он чуть не подох, бедный Старикашка Дик, - проговорил человек с собакой. Ему было лет сорок, и все звали его Черным Алеком. В молодости он был брюнетом, но теперь волосы у него поседели и свисали с головы, словно пожухлая болотная трава. Он поддернул мешковатые брюки, но старые подтяжки не держали их, и слишком длинные штанины сразу же сморщились гармошкой. Черный Алек перебивался на лесопилке случайными заработками.

Старикашку Дика, приблудного пса, подкармливали все рабочие. Он был очень дряхлый и двигался с большим трудом, но повсюду таскался за Черным Алеком.

Сейчас он обессиленно прижался к полу и, широко открыв пасть, придушенно всхрипывал. Черный Алек опустился рядом с ним на колени и обеими руками приподнял ему голову.

- Дайте воды, скорей, - крикнул он. Кто-то протянул ему жестяную флягу, и он влил немного воды в открытую пасть Старикашки Дика.

- Несчастное отродье, - проговорил Алек. - Совсем его доконал этот проклятый дым. Пес конвульсивно дернулся и затих.

- Вставай, Алек, - сказал человек, подавший ему флягу. - Ты и, сам-то едва живой. - Он протянул Черному Алеку мокрое полотенце. - На вот, обмотай голову, отдышись.

Но Черный Алек не смог подняться. Он приник лицом к земле, ловя ртом воздух. Теперь он думал только о своем собственном спасении.

Хриплые звуки затрудненного дыхания наполняли убежище. Укутанные одеялами люди прижимали губы к земляным стенам, искали в них трещины, чтобы вобрать в легкие побольше воздуха. Дым выедал им глаза, по их щекам ползли медленные слезы.

Когда пришла черная мгла, они повалились на пол. Темнота ввергла их в панический ужас. Машинист, стоя на коленях и припав лбом к земле, бормотал "Отче наш".

Кое-кто отчаянно ругался - проклиная свою беспомощность, свое бессилие. Остальные угрюмо молчали.

И каждый думал, что спастись теперь можно только там, куда уехали их жены, а здесь всех их ждет неминуемая гибель.

Неожиданно одеяла у входа раздвинулись, и в землянку вместе с облаком дыма ввалились Пэдди и Стив.

Никто им не обрадовался, не произнес ни слова приветствия. Полузадохшиеся люди просто не могли говорить.

Пэдди обессиленно сел, привалился спиной к стене и безжизненно свесил голову вниз. Стив накинул на него; одеяло, окатил водой из ведра, потом опустился на колени и прижался лицом к стене.

Он все еще стоял на коленях, когда землю озарило кроваво-красное сияние. Он поднялся, подошел к выходу и, обмотав голову мокрым полотенцем, потому что в землянке сразу же стало нестерпимо жарко, выглянул наружу. Дым развеялся.

- Ух ты черт! - воскликнул один из рабочих, посмотрев поверх его плеча. - Похоже, все небо горит.

- И надо же нам, дуракам, было здесь остаться, - тоскливо сказал другой. - Все утро проваландались. А-а, черт, заполыхали мои дровишки.

- Пэдди, посмотри на свой дом, - позвал товарища Стив. - Иди сюда скорей. Посмотри.

- Не могу, - простонал Пэдди, - хоть убей, не могу. - Он по-прежнему сидел у стены. - Горит, да?

Языки пламени, словно огненные кнуты, с треском рассекали открытое пространство над лесопилкой. Когда они дотягивались до бревенчатых стен, дома не просто вспыхивали - они взрывались. Листы оцинкованного железа взлетали на пятьдесят футов вверх. Они крутились, подобно искореженным пропеллерам; восходящие потоки воздуха подхватывали их, относили в сторону и швыряли на землю. Трещали и корежились толстенные бревна. Дома превращались в огромные пылающие костры, а потом их накрывала пелена основного пламени.

Штабеля досок горели ослепительным белым огнем, распространяя вокруг себя неистовый жар. Через минуту от этого жара запылала и сама лесопилка, а еще через минуту она взорвалась, как пороховая бочка, выбросив высоко вверх разодранные баки из-под горючего и кислородные баллоны. Они странно медленно взмыли в воздух, с секунду покружились на гребне гигантской огненной волны и снова рухнули в полыхающую преисподнюю.