- Скажите, пожалуйста, почему вы заключили договор с таким извергом, как Гитлер, который издевается над евреями?
Политрук длинно доказывал, что Советский Союз - поборник мира и не может вмешиваться во внутренние дела Германии. Был бы лучше Немой немым. Через несколько дней его забрали, и сгинул Немой где-то на Севере. Евреи стали говорить, что у этой власти надо держать язык за зубами. "Это тебе не Польша". Пожарники уже сдали винтовки, и в милицию набрали местных белорусов.
В первые дни новая власть объявила, что польский злотый приравнивается к рублю. Открылись магазины, началась торговля. Вот в мануфактурную лавку заходит молоденький лейтенант. Продавец предлагает пощупать, какой хороший материал, нахваливает товар и называет цену в новых деньгах. Покупатель в замешательстве, окидывает рассеянным взглядом лавку. Нет, ему не надо отрез на костюм, он покупает весь рулон. Продавец счастлив, считает полученную солидную пачку рублей. Какой удачный попался покупатель! Берет много, не торгуясь. Заученным поклоном продавец благодарит "пана товарища командира", желает ему всех благ и просит в следующий раз посетить его магазин. Через минуту вбегают запыхавшись два командира. Они тоже, не торгуясь, берут мануфактуру рулонами. Такая же картина в магазинах кожи и обуви. На смену радости в сердца Лейбы или Хаима закрадывается тревога, они закрывают лавки, ночью вывозят товар и прячут. Однако новую власть не обманешь. Через несколько месяцев начинаются повальные обыски, всё находят. Не хотел товар продать за рубли - теперь заберут за так. Скажи спасибо, что в кутузку не упрятали. Обманутыми оказались и крестьяне. Надеялись получить помещичью землю, но в помещичьих хозяйствах организовали совхозы, а крестьянское имущество скоро соберут в колхозы.
Появились государственные магазины. Раньше приходилось в магазинах покупать, а сейчас "давали" за деньги. При этом надо было постоять в неизвестной раньше очереди, но на всех не хватало. Очереди выстраивались и за хлебом, а составы с зерном, говорили, идут по железной дороге мимо нас в Германию.
Мама ухитрялась при новой власти готовить из скудных продуктов так, чтобы мы не голодали. Но одежду приходилось перешивать из сохранившегося старого. Однажды я заметил топтавшихся у магазина женщин. По секрету сказали, что после обеденного перерыва будут "давать" ситец. Мне очень хотелось купить на обновку маме и сестричке этого ситца. Я занял очередь. Впереди меня стояло лишь несколько человек. К открытию магазина все переменилось, Откуда-то взялась толпа мужиков, меня оттеснили от дверей, и вскоре я оказался позади всех. От досады заплакал, старался протиснуться между ног верзил, а они меня пинали и отбрасывали назад. Вдруг я почувствовал, что кто-то схватил меня за шиворот. Это милиционер узрел в этой свалке только во мне, мальчишке, нарушителя порядка. Напрасно я ему доказывал, что был одним из первых в очереди, а меня вытолкнули взрослые. В милиции дежурный, вытаращив грозно глаза, гаркнул: "Кто такой?" По своей наивности я спокойно ответил, что ни в чем не виноват. В итоге он влепил мне оплеуху и выбросил на улицу. Было очень обидно. Бывало, с мальчишками дрался, но никогда взрослый меня не бил. Это был первый урок: сильный по отношению к слабому всегда прав.
В нашем доме вновь открылась еврейская школа, но преподавание велось на идише. Иврит стал трефным языком. Михаил поехал в Вильно, забрал свои документы с педагогического факультета, где учился до войны, и устроился учителем математики в нашей школе. Приехал и дядя Шлоймэ. Его полк с боями выбрался из немецкого окружения. На правах более опытного он принял командование остатками полка. Неожиданно столкнулись с Красной Армией. Дальнейшее сопротивление уже было бессмысленным. Шлоймэ заявил, что родился в Белоруссии, в Ляховичах, не имел офицерского звания, и его отпустили. Пленных родом из районов, занятых немцами, отправляли в лагерь. Устроился дядя бухгалтером на мельнице.
Пришла пора и мне продолжить учебу. На первый взгляд ничего не изменилось. Занятия вели по довоенным программам на польском языке. Исчезли лишь портреты президента Мостицкого, и вместо религии ввели русский язык. Пришлось начинать с изучения алфавита. Перед зимними каникулами объявили, что гимназия реорганизуется в русскую среднюю школу. При новом раскладе нас, учеников второго класса гимназии, проучившихся (с начальной школой) семь с половиной лет, перевели в шестой класс советской школы, хотя по уровню образования мы были значительно выше.
В том 1939 году зима наступила рано, с обильными снегопадами, метелями и невиданными в нашей местности сорокаградусными морозами. Ночами слышен был треск погибающих деревьев. Говорили, что это русские принесли холод "в карманах". Где-то далеко на севере они воевали с Финляндией. Дело не клеилось, и могучая армия завязла в боях с крошечным государством. Политруки, наведывавшиеся в школу, объясняли задержку коварной деятельностью английской и французской разведок, а также тем, что финские доты "линии Маннергейма" покрыты толстым слоем резины, от которой снаряды отскакивают, не разрываясь(?!).
В начале 1940 года власти провели массовые аресты польских чиновников и осадников. В разгар трескучих морозов некоторых заключенных везли к товарным вагонам на станцию Барановичи за 20-30 километров. Много малюток, а также больных погибло в пути. Говорили, что арестованных отправили в Сибирь. Евреев среди них было немного. Приехав на побывку домой, я узнал, что ночью арестовали Шлоймэ. При обыске перевернули все в доме. Но через несколько дней дядю выпустили. За него заступился милиционер, проходивший военную службу в его роте. Мама спросила: "Били?" Он лишь кивнул, затем быстро собрался и уехал в Лиду. Сказал, что если второй раз заберут, то не выпустят.
У нас не было учебников по истории. Мы учились по тексту, надиктованному учительницей. Только у сидевшего рядом со мной "восточника" был учебник. Многие картинки в учебнике с изображением советских маршалов были перечеркнуты с надписью сверху "Враг народа". Видно, эти враги хотели подорвать мощь армии. Однако сейчас во главе ее народные герои Ворошилов и Буденный, о которых песни слагали. Весь народ поет, что если завтра война: "...и танки пойдут, и помчатся лихие тачанки".
Первое время новая граница оставалась открытой. Многие, в том числе и евреи, переходили на оккупированную немцами территорию и выменивали польские деньги, которые там еще были в ходу, на кожу и ткани. Кто знает, сколько при этом забросили шпионов и диверсантов с обеих сторон? Вскоре на новых рубежах Советы начали строить оборонительную линию. Проблему рабочих рук решили запросто. Издали указ, что опоздавшие на работу более чем на пять минут приговариваются к принудительным работам. Тысячи несчастных любителей понежиться в постели отправили на строительство укреплений. Власти спешили. Еще не закончили работы, а уже перебазировали вооружение со старой границы на новую. Через наш город гусеничные трактора медленно по частям тянули тяжелые орудия.
В начале летних каникул 1941 года Михаил уехал в Минск, в гости к дяде Максу, взял с собой документы, чтобы поступить на заочное отделение университета. В газете я нашел объявление, что в Пинске открывается сельскохозяйственный техникум. Меня тянуло к этой специальности, и я намеревался послать туда свидетельство об окончании семи классов. Сестричку отправили на лето в пионерский лагерь где-то аж за 200 км в Щучинский район под Гродно. Мама радовалась, что Сорелэ сможет развлечься и некоторое время лучше питаться.
НАЧАЛО КОНЦА
С весны 1941 года усилились слухи, что нас ожидает новая война. Жители из-за Буга, пробиравшиеся к родственникам на нашей стороне, рассказывали, что их приграничные, деревни полны немецкими солдатами. В начале июня пришел домой еврейский парень из нашего города, бывший солдат польской армии, бежавший из немецкого плена. Он сказал, что чудом перебрался через границу, поскольку на той стороне даже леса забиты немецкой техникой. Сидел бы молча, а то ночью милиция забрала парня. В понедельник 16 июня появилось сенсационное "сообщение ТАСС". Я его внимательно прочитал в "Известиях", поскольку оно дебатировалось евреями, а последовавшие затем события не дали его забыть. ТАСС опровергал слухи о намерении Германии напасть на Советский Союз. Германия и СССР неуклонно соблюдают условия Договора о ненападении. Концентрация немецких войск объяснялась проведением маневров.