Не думал не гадал тогда, в начале Великой Отечественной войны, что стану кадровым военным, что офицерская профессия - на всю жизнь. А вот так получилось: полвека находился в строю Советских Вооруженных Сил. И горжусь этим!

К исходу 1944 года 5-я гвардейская армия создала на Сандомирском плацдарме глубоко эшелонированную оборону. Общая протяженность оборонительных рубежей по. фронту составляла свыше 50 километров. Все соединения, части и подразделения армии, в том числе и наш полк, прочно и надежно закрепились на своих позициях. Нам, командирам, было ясно, что усиленная боевая подготовка войск проводилась в целях решения стратегической задачи - крупного наступления, которое предстояло осуществить уже в 1945 году.

В ночь под Новый год, ровно в 24.00 по московскому времени, загудел фронт боевыми салютами. В сторону вражеских позиций били орудия, минометы, веером летели трассирующие пули из пулеметов, винтовок и автоматов. А офицеры палили из пистолетов. Все мы, участники Великой Отечественной войны, глубоко верили в то, что час победы уже недалек. Но за нее надо было еще воевать и воевать...

Глава 8.

Возмездие

Рассвет нового, 1945 года наступал медленно. Неистово бушевала поземка, задерживая пробуждение нового дня.

Войска 5-й гвардейской армии в первые январские дни готовились к крупной наступательной операции, которая вошла в историю Великой Отечественной войны под названием Висло-Одерской и которая осуществлялась войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов при содействии войск левого крыла 2-го Белорусского фронта и правого крыла 4-го Украинского фронта.

На 500-километровом фронте были сосредоточены огромные силы Красной Армии. Только в двух фронтах - 1-м Белорусском маршала Г. К. Жукова и 1-м Украинском маршала И. С. Конева - было шестнадцать общевойсковых и четыре танковые армии, две воздушные армии, не считая отдельных танковых, механизированных, кавалерийских корпусов и других специальных частей и соединений, непосредственно подчиненных фронтам и Ставке Верховного Главнокомандования. Такой крупной стратегической группировки наших войск еще не создавалось на советско-германском фронте для проведения одной наступательной операции. И это не случайно: ведь между Вислой и Одером гитлеровцы создали 7 оборонительных рубежей на глубину до 500 километров, превратив в крепости многие крупные города. Прорвать такую оборону малыми силами было просто невозможно. А наши войска сумели на втором этапе операции (с 18 января по 3 февраля) обеспечить среднесуточный теми наступления в 25 километров.

И конечно же, боевые действия нашего полка в масштабе такой грандиозной операции - это, как говорится, капля в море. Но, как из маленьких ручейков образуется полноводная рока, так и из частных, на первый взгляд, незначительных успехов рот, батальонов и полков в боях с противником складывались победные операции армий и фронтов.

Накануне наступления командующий нашей армией генерал А. С. Жадов провел совещание с командирами дивизий и полков. Нашу 97-ю гвардейскую стрелковую представлял на этом совещании новый комдив, назначенный вместо убывшего к другому месту службы генерала Анциферова, - гвардии полковник Антон Прокофьевич Гаран.

Посреди большой комнаты, куда мы вошли, стоял массивный ящик с песком, на котором в соответствующем масштабе изображалась местность района предстоящих боевых действий армии с важнейшими ориентирами - городами и поселками, железными и шоссейными дорогами, лесами и перелесками. Из угла в угол через весь ящик, петляя, пролегла голубая лента Одера, который нам предстояло форсировать.

Когда командиры докладывали о готовности соединений и частей к предстоящему наступлению, Жадов внимательно слушал, лишь изредка уточняя отдельные детали. Сделав несколько замечаний в адрес докладчиков, он поставил каждому соединению задачу по прорыву вражеской обороны. После некоторого молчания, оглядев пристальным взглядом присутствующих, командарм заключил:

- Артиллерии придется потрудиться и за себя и за авиацию, поскольку, по предсказанию синоптиков, погода будет нелетная.

Поздно вечером 10 января мне позвонил гвардии полковник А. П. Гаран и приказал к 9.00 11 января вынести полк на рубеж Мокре, Жизня. Времени оставалось в обрез, и я отдал распоряжение майору Такмовцеву направить офицеров штаба в батальоны и немедленно приступить к подготовке марша.

Дело осложнялось тем, что у нас не хватало транспорта, чтобы поднять сразу весь боезапас. И даже наличие нескольких трофейных автомашин не решало эту проблему. Невольно вспомнились мне тяжелые времена сорок первого и сорок второго годов, когда в полку зачастую на каждого бойца приходилось всего по 30-40 патронов, 1-2 гранаты и 10-15 мин и снарядов на каждый миномет и орудийный ствол. Тогда все это можно было унести на себе. Теперь наша промышленность бесперебойно обеспечивала фронт всем необходимым, и только один полный боекомплект полка весил десятки тонн. Посоветовавшись с командованием дивизии, я разрешил своему заместителю по тылу гвардии майору И. И. Гончарову и начальнику артвооружения полка гвардии капитану Н. М. Коденко привлечь для перевозки всех боеприпасов 30-35 подвод польских крестьян из близлежащих деревень. Жители охотно согласились помочь нам. Добровольцев набралось даже больше, чем требовалось. И большой транспорт с боеприпасами в сопровождении взвода автоматчиков двигался вслед за продвигавшимся в глубь Германии нашим полкам вплоть до города Карлсруэ, откуда польские граждане возвратились домой, увозя с собой благодарственные грамоты от командования полка.

32-й гвардейский стрелковый корпус действовал на главном направлении армии. Наша дивизия шла во втором эшелоне и имела задачу развить успех наступления в направлении Пинчува. Артиллерийская подготовка началась 12 января в 8.00 и продолжалась почти два часа. Плотность артиллерии на километр фронта составляла в полосе 5-й гвардейской армии 183 ствола. И хотя низкая облачность помешала авиации поддерживать наступающих с воздуха, натиск советских воинов был мощным и неудержимым. Передовые части уже к 10.00 прорвали первую линию вражеских траншей.

Батальоны полка двинулись в направлении Стшельце, Кухари. В Дзеславице к нашей колонне присоединились подразделения 232-го гвардейского артиллерийского полка.

Наступление развивалось так стремительно, что полк едва поспевал за частями первого эшелона дивизии. И в первые сутки нам вступить в бой не пришлось. В 20.30 мы расположились на ночевку в каком-то фольварке. Вокруг перемешанная со снегом земля. На дороге, ведущей в наш тыл, появилась первая большая группа пленных. Все грязные, перепуганные, некоторые без шинелей, в каких-то халатах, куртках. Конвойные заставляют их то и дело сторониться, чтобы дали дорогу машинам. Далеко впереди то тут то там вспыхивало зарево пожаров. Это фашисты, отступая, жгли польские селения.

Вторую ночь после общего наступления полк встретил в 10 километрах от реки Ниды.

Передовые части 5-й гвардейской армии, ломая сопротивление врага, к этому времени заняли город Пинчув, форсировали Ниду и продолжали развивать наступление на Ченстохову.

Стояла солнечная морозная погода, когда подразделения полка остановились в сосновом лесу у селения Коперня, недалеко от реки. Сизые дымки от небольших костров поднимались над полянками.

Полковой инженер гвардии капитан М. М. Хачатуров со специальной группой саперов был отправлен мною разведать переправу через Ниду. Примерно через час он вернулся и доложил, что по льду можно пропустить только людей, а автомашины, орудия - и полковые и приданного 232-го гвардейского полка - лед не выдержит.

- Что предлагаете? - спросил я.

- Надо делать бревенчатый настил для техники, товарищ подполковник.

Через несколько часов саперы устроили на льду Ниды две бревенчатые колеи, и мы без особых хлопот переправились на западный берег. За рекой оставленная врагом сильно укрепленная линия обороны. Добротно сделанные траншеи обшиты досками, блиндажи обставлены даже с некоторым комфортом. Видимо, надеялись отсидеться здесь гитлеровцы всю зиму. И вот теперь псе это брошено наспех: на дне траншей и каски, и автоматы, и винтовки, и лопаты, в блиндажах даже телефонные аппараты не вырублены из линии.