Послышались редкие хлопки, но и они вскоре замолкли. Тьюз объявил последнюю вещь. Йон снова заиграл. Но что-то было не так. Приподнятое настроение улетучилось. Орфи играл через силу, и это передалось остальным. Когда они закончили, зал молчал. Почти половина слушателей ушла после первой композиции, и остальные тоже спешили к выходу. Никто не аплодировал.
Чарли подошел к угрюмому Йону и положил руку на его плечо.
- Они просто не поняли, Орфи, - тихо сказал Чарли. - Но они поймут. Мы еще будем играть в Альберт-Холле, а не в этом сарае.
Еще неделю выступали они со своей программой. И с каждым разом слушателей становилось все меньше и меньше, и большинство из них уходило, когда начинали играть пьесы Йона. В игре Орфи появилась несвойственная ему раньше ярость, одержимость. Он как бы мстил своей музыкой тем, кто не хотел его слушать. Но люди уходили, и группа завершала выступления в почти пустом зале.
А когда концерты закончились, все пятеро собрались в знакомом кабачке, чтобы обсудить свои дела.
- Так мы долго не протянем, - заявил Чарли. - Сборы едва покрывают арендную плату.
Чарли, как обычно, сгущал краски.
- Да что деньги! - досадливо поморщился Бенни. - Проживем как-нибудь. Репертуар менять надо.
- Слушай, Орфи, - неожиданно перебил ударника Чарли, - давай вместе писать. Я буду той глупостью, которая так необходима твоей мудрости. У нас должно получиться. Что скажешь?
Йон, до того сосредоточенно листавший рекламный проспект концерна "Дионис", поднял голову.
- Попробуем, - безучастно сказал он.
Сначала у них ничего не получалось. Йон и Чарли спорили до хрипоты, доказывая каждый свое, а дело не двигалось. Примирил их Бенни. Однажды вечером он, никого не предупредив, заявился к Орфи. Его появление пришлось на самый разгар спора. Бенни уселся в кресло, внимательно слушал вопли коллег и изредка подбрасывал в образовывавшиеся паузы какие-то малозначительные детали. И спор незаметно улегся сам собой. С тех пор Бенни неизменно сидел в кресле, все время поправляя сползавшие с носа очки.
Через две недели Йон снял со своего счета последние деньги, чтобы оплатить аренду зала и афиши.
Народу набралось немного. Видимо, плохая реклама сделала свое дело.
Когда все пятеро рассаживались по местам, в зале послышались жидкие хлопки, но и те скоро смолкли. Чарли взял пробный аккорд, Бенни выбил предстартовую дробь, и концерт начался.
Йон играл правильно, но без особого вдохновения. У него в голове уже начал созревать план. Пусть группа пока играет песни Чарли - они дают кассу, а тем временем...
...Что-то разладилось в звучании ансамбля. Слушатели еще ничего не заметили, но ухо Орфи сразу уловило возникший диссонанс. Через секунду он понял, в чем дело - Бенни стучал в несколько ином ритме, и все лихорадочно пытались к нему приспособиться. Через несколько мгновений характер музыки кардинально изменился. Ритм захлебывался, в нем появилась пульсирующая нервозность. Нику приходилось выжимать из своего баса все, на что тот был способен, и Йон боролся с ускользающей из пальцев темой, пока она не оборвалась, оставив вместо себя дрожащие руки и соленый привкус на губах.
На них обрушились аплодисменты. Никогда не слышали они ничего подобного, и сил не оставалось даже на радость.
- Завтра будет аншлаг, - шепнул Чарли, стараясь, чтобы его не услыхали в зале.
Зал не вслушивался. Зал хлопал.
Когда публика разошлась, Йон прижал бедного Бенни к колонке.
- Ты хоть запомнил, что ты там настучал? - у Орфи задергалось левое веко, и выглядел он в эту минуту весьма устрашающе.
- А что? - испуганно прохрипел полузадушенный Бенни.
- Как что?! Зал на ушах стоял, гений ты наш непьющий! Ты что, не видел?..
- Не видел, - честно признался Бенни. - Я очки разбил. Палочкой.
Позади Орфи раздался сухой стук. Это Тьюз уронил футляр с флейтой.
- Я очень разволновался, когда очки разбил, - виновато сказал Бенни. - Ну, и... зачастил немного. Извините, ребята...
- Хотите сделать покупку, сэр?!
- Да, - сказал Йон, выписывая чек. - Полный концертный комплект "Дионис". Плюс инструменты по списку. Последняя модель.
И показал язык обалдевшему продавцу.
Следующие репетиции выглядели сказкой. Аппаратуру достаточно было расставить, и после пятиминутного гудения и мигания индикаторов все приходило в полную готовность. Учитывалась влажность зала, резонанс покрытия стен, выпуклость потолка, частотные характеристики каждого инструмента, расстояние от сцены до любого ряда кресел... Инструменты отзывались на легчайшее прикосновение, в их память закладывались физиологические параметры исполнителей, так что звучание менялось одновременно с сердцебиением музыканта или от учащенного дыхания вокалиста. Йон не мог оторваться от клавиш, Чарли поглаживал гитару, как любимую женщину, Бенни и Ник готовы были плакать от счастья - и лишь Тьюз ходил мрачный и категорически отказывался бросить свою старенькую флейту. Но его пессимизм не мог повлиять на эйфорию остальных.
- Хвала Дионису, - сказал однажды Йон, распечатывая очередное официальное приглашение. - Что ты там пророчествовал, Чарли? С тебя выпивка!
- Альберт-Холл? - потрясенно спросил Берком.
- Он, родимый, - улыбаясь, кивнул Орфи, и Чарли прошелся по сцене колесом, выкидывая умопомрачительные коленца. Под конец он упал на колени перед блоком усиления и молитвенно простер руки к курчавому юноше в пятнистой шкуре.
- Эвоэ, Дионис! - возопил Чарли в экстазе. - Да возляжет рука твоя на бедных музыкантов!
- Богатых музыкантов, - хихикнул Бенни, поправляя очки.
- И на остроумного Бенни, - рассмеялся Орфи, - хотя он и оскорбляет тебя, о Дионис, бог вина, оскорбляет самим своим непьющим существованием!..
И ударил по клавишам. Ликующий аккорд вспыхнул в полутемном зале, но угрюмый Тьюз вплел в него придыхание флейты, и нечто дикое, необузданное пронеслось между притихшими музыкантами.
- Не шути с богами, Орфи, - серьезно сказал Тьюз. - Они любят шутить последними...
Концертный стереокомплекс подмигнул всеми своими индикаторами.
- Леди и джентльмены, - микрофон услужливо качнулся к губам Орфи, сегодня мы даем необычный концерт. Сегодня будет впервые исполнена моя симфония под названием "Эвридика". Прошу тишины.